А что такое праязык?

Ответить
Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

А что такое праязык?

Сообщение Bindu » 04 янв 2008, 03:47

Рыжков Л.Н.

ЧТО ТАКОЕ ПРАЯЗЫК, И ПОЧЕМУ ЕГО ВСЕ ИЩУТ
"А Змей, на каком он таком языке беседовал с Евой?
Неужели на человеческом??"

Клавдий Юлиан

История вопроса о появлении термина праязык такова:

В XVIII веке европейские ученые познакомились с памятниками древнеиндийской письменности (Веды), самые давние из которых создавались почти 3—4 тысячи лет .тому назад. Возраст, даже спорный (см. Приложение №3), этих памятников явился причиной того, что родоначальником всех европейских языков стали считать не древнегреческий, латинский или древнееврейский (как до этого принимали некоторые ученые и как продолжают до сих пор излагать многие популисты), а древнеиндийский язык Вед (санскрит). Действительно, в нем находили много общего с древнейшими языками Европы (древняя латынь, древнегреческий), и именно обращение к этим общим чертам прежних и новых европейских языков привело позднее к созданию научного языкознания, научной этимологии, палеолингвистики [0-2].

«Однако объявление санскрита праязыком было заблуждением» [0-2], — что было установлено в конце XIX века (вспомним наше предисловие: на этом старом заблуждении построена литовская пропаганда национальной исключительности), однако это не поколебало решимости языкознания искать язык-родоночальник, праязык среди живых и мертвых арийских (индоевропейских) языков.

Сама же идея праязыка появилась задолго до возникновения индоевропеистики и восходит к божественным, — логосическим (библейской, ведической, конфуцианской) [О-1] концепциям возникновения языка из единого источника, т. е. к поиску «языка богов», данного людям свыше. Еще можно встретить труды, в которых этот тезис так и напечатан: праязык — это язык богов.

«В основе зарождения мира лежит духовное начало. Дух воздействует на материю, находящуюся в хаотическом состоянии, и творит, упорядочивает ее формы (геологические, биологические и социальные). Конечным актом творения духа, воздействующего на инертную материю, является человек» [О-1].

Божественный праязык, исходно данный людям Божественным Духом, служил основой для построения многочисленных языковых «деревьев», где он играл роль начальной части ствола. Языковое многообразие объяснялось расщеплением праязыка на группы (семиты, хамиты, яфетиды) по расовой классификации народов в библии. Европейские языки относились к яфетическим, но производились от еврейского, особенно письменности, несмотря на то, что еврейский принадлежит к семито-хамитской группе. Это противоречие между идеей и данными науки привело к постепенному увяданию этого вида концепции, но многие ее термины (включая: «дерево языков», «яфетология», «исходная финикийская азбука») до сих пор используются в языкознании, особенно после Н. Марра [О-10, Т-11], искавшего всюду яфетические корни, но утверждавшего, что все языки рано или поздно станут яфетическими и тем самым приблизятся к грузинскому, самому яфетическому образцу, представителю самой «древней» кавказской группы языков.

В противовес логосическим (божественным) теориям языка возникли теории самопроизвольного и самодвижущегося зарождения, — трудовая (Энгельс) и творческая (Гумбольдт, Потебня), опиравшиеся на другие группы языковых фактов, — зависимость национального языка от рода занятий нации (земледелие, скотоводство, охота, присвоение, собирательство) и от развития форм мышления [О-З, О-4].

С другой стороны, сходство санскрита со многими европейскими языками оказалось просто разительным. Удивительные совпадения, подобные приведенным в предисловии для литовского, наблюдались при сравнении санскрита с другими европейскими языками: германскими, славянскими, древнегреческим, латинским. Особенно с русским языком. Это-то и служило основанием для того, чтобы долго считать древнеиндийский язык прародителем почти всех европейских языков. Впоследствии это привело к принятию идеи о происхождении праязыка Из шумеро - иберийско - кавказско - хеттской группы, когда чехом Грозным и болгарином Георгиевым было показано, что и другие более древние языки — хеттский, шумерский — относятся к той же индоевропейской группе. А для славянских языков была принята гипотеза о происхождении их непосредственно из литовского — как побочной ветви германских языков (концепция Иванова-Гамкрелидзе).

«Выявленная группа родственных языков Европы и Индии впоследствии стала называться индоевропейской» [О-2]. Основная идея У. Джоунза — впервые высказавшего эту концепцию, оказалась весьма плодотворной. В начале XIX века усилиями немецких ученых Ф. Боппа и Я. Гримма, а также датчанина Р. Раска и некоторых других лингвистов — на базе сопоставления материала ряда родственных индоевропейских языков — были заложены основы сравнительно-исторического метода в языкознании. Этот метод продолжал разрабатываться на протяжении всего XIX и XX вв. и дал толчок к дальнейшему развитию различных областей языкознания [О-2], в том числе и к историко-лингвистической науке — индоевропеистике.

Индоевропеистика. (Индоевропейское языкознание). — Это раздел сравнительно-исторического языкознания, изучающий индоевропейские языки — прежде всего под углом зрения их происхождения из единого источника (праязыка). В научной литературе это понятие употребляется двояко — во-первых, когда речь идет о совокупности чайных дисциплин, изучающих конкретную группу индоевропейских языков или отдельный язык (например, индоиранистика, германистика, кельтология, славистика, хеттология, шумерология), И, во-вторых, когда речь идет об индоевропейских языках как о целом, закономерно связанном в своих частях и предполагающем язык-источник (общеиндоевропейский, индоевропейский праязык, протоиндоевропейский). Поэтому поиск предполагаемого праславянского языка идет путем сопоставления его с предполагаемым протоиндоевропейским, называемым ниже просто как праязык. Кроме того, индоевропеистика выделяет свою часть языковых субстратов в иных языковых группах — тюркских, угро-финских, семитских и т. д.

Употребление слова индоевропеистика в первом случае допустимо, но не затрагивает главного в языках, которые являются индоевропейскими. Понятие индоевропеистика наиболее оправдывает себя, когда оно непосредственно связано со сравнительно-исторической грамматикой индоевропейских языков, и с индоевропейским языком — источником (праязыком). Поэтому современная индоевропеистика имеет в своей основе исследование системы регулярных соответствий между формальными элементами разных уровней, соотносимыми в принципе с одними и теми же (или диахронически тождественными, — по-русски — вневременными) единицами плана содержания, а также интерпретацию этих соответствий.

Регулярное соответствие, например, при сравнении английского и немецкого внутри германских языков обнаруживается сопоставлением слова «бог»: god (англ.) — gott (нем.), т. е. отмечается переход «d» — «t». Если такой переход встретится еще, например, «хорошо»: good [gud] (англ.) — gut (нем.), тогда делается вывод, что и в остальных случаях должно это соответствие наблюдаться. Сравнительное языкознание занимается систематическим выявлением таких правил, и при сопоставлении языков вырабатывается совокупность методических признаков для анализа.

Однако такие сопоставления не отвечают на вопрос: а какое написание из двух (или нескольких) — правильное? Почему совершается это замена? Для этого следует знать источник, из которого пришли в оба языка эти слова, т. е. праязык (если это слово индоевропейское) или язык-наездник (если это слово заимствованное, чужое). И тогда «верное» написание можно считать опорным, если оно ближе к праязыку, а иное — «искажением». И по форме искажения восстановить исторические драмы, пережитые народом, анатомировать этнические процессы смешения.

Но праязык, источник «правильного», — неизвестен, и поэтому, индоевропеистика почти не занимается (не может пока заниматься) установлением исторических вех, ограничиваясь поиском «архаизмов», т. е. старых, древних следов в языке. Тем не менее, именно из-за вероятных возможностей установления исторических вех, индоевропеистика и подвергалась преследованиям в нашей стране перед войной (см. Приложение №2: «За Что распинали славяноведов?»), поскольку она считалась научной базой гитлеровской расовой теории о превосходстве чистой и древнейшей нордической германской (арийской) расы и противоречила «материализму» «трудовиков» и «марристов». Хотя основоположники научной индоевропеистики (Соссюр, Мейе) неоднократно открещивались от установления временных шкал при помощи сравнительного языкознания. И это была правильная позиция, поскольку методический аппарат индоевропеистики пока исключал постановку задачи о приоритетных исторических соответствиях и установлениях вектора времени в истории по языку. А поэтическая фраза академика Б. Грекова пока звучала как мечта: «Если бы мы знали жизнь слова, то вся история раскрылась бы перед нами» [Д-16]. «Жизнь слова» пока молчит. Ее прерванный поиск и является первоочередной задачей современной лингвистики.

Приведем критическое высказывание об индоевропеистике известного историка марриста С. Ковалева (при всём к нему уважении) в предисловии к «Истории Рима» Моммзена. Цитата, может быть, излишне подробная, но настолько точно отражает позиции предвоенного советского языкознания и делает излишними многостраничные дискуссии, что грех не привести ее полностью:

«Излишне было бы подробно говорить здесь о том, что в вопросе о генезисе римской культуры Моммзен целиком стоит на позициях индо-европейской (или индо-германской) теории. Все основные положения этой теории фигурируют в "Римской истории", здесь и расовое родство индо-европейцев: "Грек и италиец — родные братья, а кельты, германцы и славяне их — двоюродные братья".

Здесь и учение о "прародине" и "праязыке": "... Из недр общей матери всех народов из всех языков некогда выделилось племя, к которому принадлежали общие предки и греков и италийцев, ...потом из этого племени выделились италийцы, которые снова разделились на племена западное и восточное, а это восточное племя впоследствии разделилось на умбров и осков". Миграция из "прародины" должна объяснить позднейшее распределение племен: "Родиной индо-германского племени была западная часть Средней Азии; оттуда оно распространилось частью в юго-восточном направлении — по Индии, частью в северо-западном — по Европе". (Обратите внимание: прародина Триполье-Винча-Лендьел еще не открыта, поэтому за прародину считается Средняя Азия, откуда германцы действительно были выбиты гуннами в Европу на рубеже первых веков новой эры. — Л.Р.)

Сто лет назад все эти мифические "прародины" и фантастические странствования были последним словом буржуазной науки. Но теперь это — старая ветошь, от которой уже начинают отказываться наиболее передовые буржуазные ученые. Достаточно хорошо известно, какое употребление получила в наши дни "расовая теория" в руках фашизма. Родная ее сестра, индо-европейская концепция, которая и раньше была продуктом великодержавного буржуазного шовинизма, ныне стала открытым орудием буржуазной контрреволюции. Советская наука знает, что нужно противопоставить индо-европеизму. Это— учение о языке покойного Н. Я. Марра, одного из величайших лингвистов всех времен и народов.

Н. Я. Марр в течение многих лет в упорной борьбе с господствовавшей теорией и в последнее время все более и более на основе марксизма-ленинизма выработал свое учение о возникновении и развитии языка, опрокинувшее сложное и, казалось, прочное здание индо-европеистики. Согласно этому учению, развитие языка, мышления, а следовательно и всей духовной культуры идет в основном независимо от биологического фактора — "расы".

Глоттогонический (языкообразующий) процесс — явление по преимуществу внутреннее, подчиняющееся общим законам общественного развития. "Прародина" и "праязык" — научные фикции. ныне перед лицом нового лингвистического материала потерявшие всякое значение. Поэтому и этногонический (племяобразующий) процесс, теснейшим образом связанный с глоттогоническим, идет в основном независимо от племенных передвижений. Не отрицая известной роли, которую могут играть миграции в образовании этнических группировок, Н. Я. Марр решительно отбрасывает миграционную теорию как общий метод объяснения всех новых культурных явлений.

Очевидно, что с точки зрения этого учения вся картина, нарисованная Моммзеном в первой книге, нуждается в существенных поправках. Основные этнические комплексы древнейшей Италии — этруски и италики — автохтонного, т. е. местного, происхождения. Они ни откуда не приходили, а сформировались на почве самой Италии, Позднейшие "исторические" этруски — остатки древнейшего, "доисторического", "этрускоидного" (или "яфетического") слоя, общего не только для Италии, но и для всего Средиземноморья (а правильнее, для всей Афроевроазии). На процессе длительного общественного развития яфетический этнический слой трансформировался в индо-европейский, представителями которого на территории Апеннинского полуострова и были италики со всеми их подразделениями: латины, умбры, оски и т. д.».

Приведенная цитата крайне тенденциозна и насыщена марристскими заблуждениями, но она не меняет нашего положительного отношения к Ковалеву-историку. Он первый сопоставил Кносский «дворец» на Крите с археологическими памятниками киевского Триполья, и, показав идентичность планировки, установил общинный характер этих поселений и предположил заселение Средиземноморья трипольскими выходцами. В настоящее время все больше фактов подтверждают эту догадку.

Он же (С. Ковалев) в предисловии к книге Мейе писал:

«..."Два языка называются родственными, когда они оба являются результатом двух различных эволюции одного и того же языка, бывшего в употреблении раньше" (Цитата Мейе). Центральная проблема прежнего сравнительного языкознания — восстановление "праязыка" — совсем отметается Мейе, остающемся только на почве реально существующих языковых соответствий» [О-7].

— Итак, маррист Ковалев торжествует: Мейе отрекся от праязыка! Это неправда. Мейе трезво констатирует, как отмечалось выше, что праязык не восстановим существующим арсеналом методологии, а новой пока нет.

По поводу же «архаичных» языков Мейе писал:

«Поскольку объяснение системы соответствий, выявляющих общие черты, как правило, видят в особенностях прошлого состояния индоевропейских языков, и сам язык-источник, объясняющий как единое, так и различающееся в языках-преемниках, помещается тоже в прошлом, подлежащем реконструкции, индоевропеистика ориентировалась прежде всего на наиболее архаичные языки и языковые факты, т. е. на то, что засвидетельствовано на наиболее ранних этапах развития и, следовательно, является особенно показательным в свете задач, стоящих перед индоевропеистикой» [О-7].

По последним исследованиям, не всегда наиболее архаичные факты отражают общее в языках, а чаще консервацию особенного, поэтому праязыковый акцент индоевропеистики смещается на поиск общего в современных срезах лексики как источника реконструкции стволовых элементов праязыкового дерева. (Лексика — словарный состав языка).

Второй аспект расширения методов поиска Праязыка по сравнению с общей системой соответствий связан с включением межгрупповых соответствий в исторический анализ развития языков, как и предсказывал Мейе [О-6, 0-7].

«Что касается "праязыка", то его начинают рассматривать как исторически сложившееся явление, известное нам лишь в момент своего распада на отдельные языки, но отнюдь не пригодное для выяснения проблем первобытного языкового строя и происхождения элементов человеческой речи. Он сам имеет за собой длинную и сложную историю, скрытую пока от взоров исследователей. Проникнуть в нее возможно только сравнивая индоевропейский "праязык" с аналогичными же реконструкциями языков-источников других лингвистических семей, т. е. "праязыков" семитического, турко-татарского, угро-финского и т. п., лежащих в основе соответствующих семей языков, родство которых определяется теми же методами, что и в сравнительной грамматике индоевропейских языков» [О-7].

На протяжении длительного времени в центре внимания индоевропеистики стояли следующие проблемы, остающиеся актуальными и для современного ее состояния:

1) соcтав семьи индоевропейских языков; 2) отношения между языками этой семьи (частные — промежуточные — праязыки — языковые единства, проблема диалектного членения индоевропейского праязыка и соответственно территории);

3) единство индоевропейских языков (теория индоевропейского праязыка, теория конвергентного развития первоначального разложения языков, исследование моделей разложения и развития языков);

4) система соответствий индоевропейских языков как формальная структура связей между языками индоевропейской семьи (т. е. сравнительно-историческая грамматика индоевропейских языков в подлинном смысле этого слова или методология);

5) индоевропейские древности — проблема временной и пространственной локализации индоевропейского праязыка-источника (археологические, языковые и другие данные), реконструкция условий;

6) связь с другими языковыми семьями и группами.

Предстоящая реконструкция представлений, о которой мы писали во введении, связана с переосмыслением 4 и 5 пункта в результате трудов многих ученых: от Нейгебауэра и Мейе до Б. Рыбакова, В. Сафронова и О. Трубачева [О-1 - О-12].

Главное здесь заключается в том, что, развиваясь, наука индоевропеистика пришла к выводу, что в рамках выявленных ею языковых закономерностей, невозможно, оставаясь в методологических границах этой науки, решить ее же основную задачу — восстановить праязык. Необходимы дополнительные сведения и закономерности из смежных языковых групп и смежных наук. Так возникали идеи о необходимости новой системы представлений (новой парадигмы) в арсенале методов сравнительного языкознания.

«Сравнительная грамматика индоевропейских языков находится в том положении, в каком была бы сравнительная грамматика романских языков, если бы не был известен латинский язык: единственная реальность, с которой она имеет дело, это соответствия между засвидетельствованными языками. Соответствия предполагают общую основу, но об этой общей основе можно составить себе представление только путем гипотез и притом таких гипотез, которые проверить нельзя; поэтому только одни соответствия и составляют объект науки. Путем сравнения невозможно восстановить исчезнувший язык: сравнение романских языков не может дать точного и полного представления о народной латыни IV в. хр. э., и нет основания предполагать, что сравнение индоевропейских языков даст большие результаты. Индоевропейский язык восстановить нельзя» [О-7]. (То есть, как сказано выше, пользуясь только этими собственными методами сравнительной грамматики).

И к настоящему времени языкознание начинает подходить к идее о необходимости поиска праязыка и его элементов в языковой славяно-германской общности [О-1]. Эти идеи уже подтверждены сравнительным исследованием в некоторых американских университетах массированным применением словарных сравнений лексики всех известных индоевропейских языков при помощи сверхмощных ЭВМ. Однако эти исследования, уже давшие положительный результат, пока еще широко не известны читателям и широкому кругу научной общественности.

Это направление в значительной степени противоречит сложившейся в нашей стране теории (уже упоминавшаяся школа Вяч. Иванова — Т. Гамкрелидзе), согласно которой праязыки следует искать в иберо-кавказской группе языков, а славянские языки — это лишь поздно образовавшаяся побочная ветвь литовского. Как мы уже писали выше, это неверно. Изложение содержания работы Иванова-Гамкрелидзе дано в форме приложения.

Кроме,того, сравнительное языкознание отходит в настоящее время и от классической концепции, согласно которой методами индоевропеистики затруднительно искать праязык в о законченной форме и определять стрелу вектора времени, т. е. восстанавливать исторические взаимодействия языков. Это связано с включением в арсенал идентификации иных, дополнительных к сравнительной грамматике факторов (исторических, географических, археологических, мифологических, религиоведческих, этнографических и др.),

Существует еще один раздел научного языкознания, имеющий значение для поиска праязыка и опирающийся на естественнонаучный подход. Он имеет в качестве основоположника известнейшего ученого Вильгельма фон Гумбольдта [О-З]. Эта теория опирается на группу языковых фактов, показывающих тесную связь материальной культуры (земледелие, скотоводство, охота) с языковыми группами, а следовательно, и археологинеских памятников материальной культуры с языком [О-12]. В частности, многие индоевропейские (в первую очередь, славяно-германские) языки характерны для земледельческих культур.

Этот срез теории вообще отрицает наличие праязыка, приемлет эволюцию человека из животного вместе с развитием языка, разновременность в разных географических зонах появления разнотипных языков и даже переход этносов от языка к языку в результате смены способа хозяйствования. Этой точки зрения придерживается марксистское языкознание, наш блестящий исследователь индоевропеист Н.А.Трубецкой, и даже экстремист Н. Я. Марр, согласно которому все языки эволюционируют к яфетической форме и к ее вершине — грузинскому языку (Н. Марр родился в Грузии).

Выразителем этой группы теорий является также гипотеза (школа) «трудового происхождения языка», в которую входят многие представители советской школы языкознания [О-1] и сторонники дарвинизма на Западе [О-19].

Однако и в этом срезе языкознания есть новые точки зрения, утверждающие, что смена «земледельческих» языков «скотоводческими» часто происходила не путем эволюции способов хозяйствования, а через катаклизмы, нашествия скотоводов, завоевания и этнические смешения. Историческая и пространственная локализация индоевропейских языков показывает, что, несмотря на групповые пересечения, когда, скажем германский язык встречается и в кочевом-скотоводческом, и в оседлом-земледельческом состоянии племен, для индоевропейских языков характерно соответствие земледельческому культурному слою.

Тем не менее, упомянув два среза и подхода в языкознании, мы пока еще не ответили на главный вопрос:

Почему некоторые нации так стремятся к тому, чтобы попасть в одну из языковых индоевропейских групп и быть ближе к праязыку? Почему принадлежность к индоевропейской семье считается престижной и даже служит основанием для националистических идей исключительности и избранности? Почему многие национальности стремятся попасть в эту, в основном европейскую, историческую и культурную общность, «приписаться» к древним срезам латыни, санскриту и т. д.? Может ли языкознание дать ответ на этот вопрос?

Ответ содержится в разделе языкознания, изучающем связь языка и мышления, а точнее, влияние языка на организацию процесса мышления. Приведу пример. Как-то мне довелось принимать многократно экзамен по физике у студента из малых кавказских народностей. Сдав, наконец, после многих трудных попыток экзамен, он подошел к доске и сказал: «Леонид Николаевич, я хочу вам сделать один подарок». И начал писать на доске русскими буквами непонятные длинные слова. Он исписал половину доски, а потом повернулся и сказал: «Я написал на родном языке то, что произошло здесь сейчас и что можно выразить одним русским словом — "выкрутился". А чтобы понять и изложить физику — сами понимаете. Когда я выучил физику на русском языке — мне стало значительно легче думать обо всём. Спасибо вам». И ушел.

Приведем цитату одного из величайших лингвистов, А. Потебни [О-6], который внес значительный вклад в науку о связи мысли и языка:

«Ибо, ...в настоящее время мы с уверенностью можем сказать, что первенство народов индоевропейского племени среди других племен земли, составляющее факт несомненный, основано на превосходстве строения языков этого племени, и что причина этого первенства не может быть выяснена без должного исследования свойств их языков; хотя и необходимо признать, что ребенок, говорящий на одном из индоевропейских языков, уже в силу этого одного является философом в сравнении с взрослым и умным человеком другого племени.»

Экономические, культурные, военные и организационные успехи индоевропейских народов Европы и Америки почти все выдающиеся лингвисты, начиная с Гумбольдта и Потебни, связывали с организацией и структуризацией процесса мышления на базе особенностей строения высокоорганизованных языков этой группы.

А каково же тогда место Русского языка в этой семье?



Рус
Сообщения: 1277
Зарегистрирован: 04 янв 2008, 14:38

Re: А что такое праязык?

Сообщение Рус » 05 мар 2008, 18:56

Андрей Шевченко :

А вот здесь я хотел бы уточнить, точнее, предложить другой «способ говорить» на эту тему. Есть только один язык – Русский. В разных его искажённых формах (которые называются «английский», «французский», «научный» и т.п.) он в той или иной степени оторвался от смыслового ядра. Пустая форма, очень слабо резонирующее с внутренним смыслом начертание или звучание – вот проблема всех чаромутных языков. Англичанин или француз, произнося слово «своего» языка, очень слабо понимает его смысл. Подсознание, конечно, реагирует, какая-то связь с образами есть – иначе ни английского языка, ни англичанин уже бы не было (сегодня на планете более 5000 языков, и они – вместе с народами-носитиелями – вымирают со страшной скоростью; через несколько десятков лет языков останется буквально десятки-сотни). Но даже знающий этимологию англичанин упрётся в латынь или греческий, на которых «понятие об истине» или «истиннословие» (так переводится слово «этимология») прервётся.

Однако это ещё не всё. Самое страшное в другом. Отрыв, точнее, отдалённость и слабая взаимосвязь формы и смысла приводит в чаромутных языках к тому, что смысл (не контролируемый ни через форму, ни через осознанную жизненную концепцию) чудовищно искажается – в соответствие с неосознанной жизненной концепцией носителей языка. Получается, что в этом случае язык становится как бы большой инертной массой, которую разгоняет несправедливая жизненная позиция носителей языка. А затем её не то что не остановить, а просто носитель языка уже подчиняется языку, уже язык вовлекает его в некогда созданную картину мира и не даёт осознать заблуждения. Большая инертная масса языка катится всё ниже, вовлекая носителей…

Пример. В английском слова free 'свободный', frith 'залив', friend 'друг' ничем не объединены для носителя. Зная о регулярном переходе f =п мы можем догадаться или предположить (потом ещё надо доказать, конечно), что это самым шизофреническим образом урезанные славянские слова с корнем "ят" и приставкой "при". Во всех этих словах выжила приставка, а корень "ят" выжил только во "friend" ("en" есть запись носового выговора буквы "яс", которая в великорусском наречии читается как "я"). Итак, free это "при(ятное)", frith это что-то вроде "при(я)ть" (ср. пристань), friend это "прият(ель)". И вот в чём дело – узнать об этих связях англичанин может из этимологического словаря. Но семантическая, то бишь смысловая связь "свободный" = "приятный" = "бесплатный" будет для него опосредована английским языком. Ему трудно будет понять – а что ж здесь особенного? Что особенного в том, что fellow образован из корней "fe", 'деньги' и "low", 'лож' (то есть fellow = деньгоклад), и, получается, "приятель" или "партнёр" отождествлён с тем, кто вкладывает деньги?! Чтобы понять особенность, нужно сравнить – по определению что-то с чем-то. Для англичанина сравнение "его" слов со словами русского языка затруднительно – ведь семантику "простейшей" приставки "при" он может понять, только если очень хорошо знает русский язык, а в противном случае он сравнивает английские слова с английскими же, одинаково бессмысленными. Что же говорить про корень "ят" в данном примере – а ведь он не более прост, чем приставка. Тысячи смысловых взимосвязей пронизывают эти "простейшие" приставку и корень. И это гораздо больше, на порядки больше тех жалких формальных взаимосвязей, которые связывают даже знающему этимологию англичанину, например, free и jolly или nice. А ведь glad или good (по-своему 'приятные') без особых изысков упираются в русский – это просто "гладкий" и "годный". Напоследок замечу, что во всех приведённых примерах я опирался на "официальные" источники, на признанные лингвистами мирового уровня этимологии, а не, скажем, на открытия Шишкова и Лукашевича.

Вот в чём всё дело – страшное искажение смысла, разума речи последовало за отрывом смысла от формы. Всю западную страсть к деньгам, к т.н. объективности, к жизни по распорядку можно увидеть в языке, точнее, в той концептуализации мира, к которой буквально подталкивают западно-европейские языки, вся эта большая инертная масса бессмыслицы. А кто смотрит на смысл? И как сами европейцы могут понять то, о чём я Вам пишу, не зная русского? А ведь это то, с чего начинали, с чего строили свою концептуальную позицию Шишков и Лукашевич. И это то, что, по признанию самих лингвистов, на сегодня не разработано. Лингвистика работает с формами и почти не умеет обращаться со смыслами, лингвистика работает с фонетической реконструкцией, но так и не сделала даже первых шагов в семасиологии. Более того, не умеет обращаться со смыслами вся наука – поскольку научная парадигма опирается на т.н. "объективность" (а шо цэ такэ?). Шишков говорит: как немцы могут понять связь schrank, ' шкаф ' и schranken, 'граница'? Я добавляю: как те же немцы могут понять связь слова fahren, 'ехать' и enfahrung, 'опыт'? Лингвисты сами же отвечают (только тихо): здесь корень пор или пыр, то есть по-русски это будет соответственно просто "переть" и "впор" (ср. "опыт", "испытание" с корнем "пыт", или "вкус, "искусство" с корнем "кус", 'пробовать, испытывать' – "пор" имеет схожую семантику). Вот почему Шишкова, сквозь зубы признавая "некоторые его догадки" и при том называя "выдающимся семасиологом", так до сих пор и не оценили – в той области, которой слепо отдаёт все силы лингвистика, он действительно не блеснул. И по той же причине Лукашевич бесконечно далёк от современной лингвистики, которая только-только подходит к тем рубежам, за которые он осмелился взглянуть (хотя и фонетические законы, открытые им, бессовестно "переоткрыли" без упоминания его имени).

Напоследок приведу ещё один пример смысловых взаимосвязей (выдержка из сегодняшнего письма другому подписчику сайта). И ещё скажу: нет никакой проблемы в использовании французского, английского, научного. Бессмыслено бороться с ними, бессмысленно бороться с "чужыми" словами и говорить "как раньше". История не стоит на месте – а вся история есть "жизнь слова". Дело в исправлении смысла, которое в первую очередь зависит от духа, и только лишь поддерживается более или менее "правильным" языком. И, конечно, в поддержании хорошими, гибкими, богатыми формами (здесь уже "правильность" языка можно как-то оценивать) – и какой же язык здесь наиболее подходящ?! Поди, тот в котором пять миллионов слов и прекрасная литература, а не тот, в котором слова вынуждены строиться по порядку, а для соображения необходимо обращаться к словарям, в т.ч. давно умерших языков (что касается, например, Шекспира, в его времена white, 'белый', писалось как "hwit" и было гораздо ближе к своему истоку, слову "свет")! Дело в том, что воскресить искажённые и оторванные от смысла формы научного, английского и французского. Для этого достаточно понимать их смысл на русском и осознанно оценивать ту концептуализацию мира, которую они несут. Это, конечно, очень вкратце.

С уважением, Андрей.

Обещанный отрывок:

> коренные народы называют Тунгусский метеорит сошествием бога Агды. Раньше мне это ни о чем не говорило, а теперь вдруг слова "тогда", "когда", "всегда" как-то стали по другому восприниматься и этот Агда стал конкретнее, богом времени, может быть?

Добавьте ещё «погода» – слово, как и многие другие с корнем «год», утерявшее смысловой оттенок, связанный со Временем (подробно см., напр., Трубачёва). Лингвисты, занимающиеся глобальным языкознанием (собственно Праязыком) относят славянский корень «год» (реконструируемый как *ghodh-) к ностратической макросемье (начавшей распадаться 13 тыс. лет до н.э.). Как видно, практически неизменным с того времени он сохранился в Русском, образуя целостное единство смысловых значений с оттенками гармонии и соответствия целому ('годиться', 'годный'), времени и случая ('год', 'погода', 'угодил в переделку', укр. "годі", 'хватит'), а также со смыслом взаимопроникновения этих значений ('гадать').

Другие языки сохранили по большей части первое значение – в балтийских этот корень означает 'уважение', 'забота'. В германских, как хорошо видно из английского, это просто 'хороший', 'соответствующий' (ср. рус "выгода" и англ. "good", 'хороший', 'товар'). Как видно, Русский ещё хранит значения, увязывающие Пространство (Вещество) и Время, хотя значения, связанные со временем, начали стираться. Остаётся одна "выгода".

Насчёт Агды наблюдение очень интересное. В алтайских языках (которые тоже восходят к ностратической языковой семье) этот корень звучит как *gòdè, основные значения 'быть терпеливым, настойчивым, терпеть'. Возможно, этот Агда действительно связан со временем, или с неким роком, роковым случаем, испытанием – именно такой смысловой оттенок выражен в алтайских языках. Было бы чрезвычайно интересно разобраться с Агдой и Тунгусским метеоритом.

Рус
Сообщения: 1277
Зарегистрирован: 04 янв 2008, 14:38

Re: А что такое праязык?

Сообщение Рус » 06 ноя 2009, 21:59

вот интересный отрывок из статьи, которая есть на сайте Бинду.ру.
Наиболее показательным в этом плане мне кажется поведение звука [нг]. Сравним в связи с этим названия рек Кама и Ганга. Выбор этих названий не случаен. И лингвисты, и фольклористы давно заметили взаимное влияние финно-угорских и индоиранских языков и их мифологий друг на друга. Полагаю, что и слова Кама и Ганга имеют общую этимологию. Звук [нг], видимо, более ранний, в коми языках он перешёл в [м] или в [н], а в более редких случаях в [г] (ср.: фарси рäнг (цвет, краска), коми рöм (цвет, краска); коми корень понд- (начало), очевидно, ранее звучал как понг- ([д] и [г] в коми языках чередуются), а затем в коми (зырянском) языке перешёл в [м] (пом (конец), в коми-пермяцком перешёл в [н] (чуньпон (кончик пальца), в хинди также перешёл в [н] (баннā (создавать), бунийāд (начало). Разделения по глухости-звонкости, вероятно, ранее не было, и один и тот же звук мог быть то звонким, то глухим (ср.: санскритск. papa (глупец), коми бöбöв (глупец, дурак), индонезийск. bebal (глупец); А.С.Кривощёкова-Гантман отмечает, что село Камгорт в некоторых письменных источниках называется Гамгорт). Не исключено также, что эти звуки прежде могли быть сложными: [г] и [к] могли звучать как [гк], [б] и [п] как [бп], [д] и [т] как [дт] и т.д.
Чередование многих других согласных можно объяснить этим же процессом: более сложные звуки распадаются на более простые. Например, в финно-пермских языках имеются аффрикаты [дз] и [дж]. Из звука [дж] мы получаем [д] и [ж]: в коми языках вудж и вуж (корень); коми кадж (стан) – персидск. ѓäдд (стан, рост); хинди джорна (ковать) – коми дорны (ковать). Таким же образом ведёт себя звук [дз]: в коми языках разьны и радзны (разобрать); коми этадз (так, таким образом) – санскритск. etad (так, таким образом).
В хинди имеется сложный звук [гх] (гхар – дом, род), в коми и удмуртском языках он звучит как [к] (кар – гнездо; городище), в ненецком как [х] (харăд – дом; село), в русском как [г] (город).
В немецком и английском языках имеется буквосочетание ck , которое звучит как [k], но наличие буквы с говорит о том, что ранее это был также сложный звук [ck], который объясняет чередование звуков [c] и [k] (англ. cyclon (циклон) и греческ. kuklon (вращающийся).
Чтобы объяснить встречающееся чередование звуков [с] и [х] (коми чöрс (веретено) – персидское чэрх (самопрялка); коми гусьöн (тихо, тайком) – санскр. guhya (тайком, украдкой) можно призвать на помощь звук [ch] из немецкого языка, который по своему звучанию очень близок к коми звуку [с’], чувашскому [ç], русскому [щ]. Отсюда же ещё одно чередование [ç] и [ш]: чувашское çут (счастливый; ясный) – коми шуд (счастье), а также чередование [с] и [ш]: коми сынан (расчёска) – фарси шанэ (гребешок), коми шуштöм (печальный) – санскрит. sust (вялый).
Санскритский звук [dh] рождает чередование звуков [d] и [t], [d] и [k] (санскритск. dhara (земля) – латинск. terra (земля); санскрит. dharma (справедливость; сущность) – русск. карма).
Латинский звук [ph] рождает чередование [p] и [f] (лат. findus – коми пыдöс) и т.д. и т.п.
Рассмотрев чередование согласных звуков в совершенно разных языках (и родственных, и неродственных), можно сделать вывод, что на более раннем этапе развития языка все согласные звуки были сложными; сложные звуки в процессе развития распались на простые. Но простые звуки «помнят» своё прежнее состояние – на этой «памяти» и строится чередование звуков.
Условимся не рассматривать здесь развитие гласных звуков, предположив, что они появились гораздо позже, как краткие звуки для соединения согласных звуков.
Таким образом, мы приходим к выводу, что библейское «в начале было слово» может означать, что в начале человеческого развития было только одно слово (как файл, как программа; как семя). Это слово-семя состояло из нескольких сложных согласных звуков, которые затем стали распадаться, видоизменяться, рождая в процессе своего распада всё новые и новые слова (так же, как в физике происходит распад атома, рождая огромное количество энергии).
И всё же, каким было это слово, и что оно означало прежде всего?
продолжение следует :)

Tara
Модератор
Сообщения: 190
Зарегистрирован: 04 янв 2008, 14:01
Контактная информация:

Re: А что такое праязык?

Сообщение Tara » 07 апр 2011, 22:32

где продолжение :?: :)

Вот еще одна теория, которая имеет право на существование и на звание ПРАЯЗЫКа.

Леонид и Владислав Писановы.Тайный код русской речи.
Всего 12 букв, первые буквы, которые освоил первобытный человек в своем незамысловатом образе жизни:
Пять гласных: А, Е, И, О, У
Семь согласных: В, К, Л, Н, П, С, Т.

Примерный смысл звуков зависит от положения частей речевого аппарата:
У – (губы сужаются при произнесении) образует понятие - узость,
К – (касание нёба) – приближение к чему-то, кому-то,
П – (сжатие губ) – плотность,
Е – (язык двигается при произнесении) – движение, езда,
Т – (кончик языка прижимается к зубам) – нечто твердое, точку,
В – (вонзается зубами в губы) – внедрение, внутренняя воля, сила.
Л – (не требует усилий при произнесении) – самый универсальный,
Н – (касание кончиком языка нижних зубов) – низ, крайний предел,
О - незаполненное предметами пространство, огонь,
И – множественное число.

Значения некоторых распространенных лексем:
ПО – ПОкрытие, ПОверность, Пол,
СТ – Стоящее, к чему-либо прикрепленное: куСТ, СТол,
ЛО – означает чеЛОвека или любое живое существо,
ЛУ – ЛУти – люди, ЛУки - руки – сужение,
ЛЕ – ЛЕка – река, нечто льющееся, продолжение, распостранение: ЛЕс; ЛЕтать.
ПЕ – ПЕлена – защита, препятствие: ПЕнь, ПЕщера,
КО – стремление к чему-то,
КЕ – КЕлья, КЕрамика – понятие крепости, основы чего-либо,
КИ – КИсть,
КУ – направление к сжатию, КУст, заКУток,
ТУ – сжатие: ТУго, ТУлуп,
ТЕ – указание на кого-то; составляющее понятия ТЕло,
ТО – указание на что-то далекое, ТОлока (дорога),
ВО – выражающее волю, внутреннюю силу: ВОлна; предлог В – во внутрь, вверх,
ВА – нечто мягкое: кроВАть, ВАта,
СО – стекание в пустоту: СОк, пеСОк,
СУ – сужение: Сук,
ПА – нечто неожиданное, падающее: ПАдать,
ПУ – нечто раздутое: ПУзырь.

Основные правила:
- слово начиналось с согласной,
- два согласных не стыковались, между ними должен быть гласный,
- названия предметам давались по их функциональным особенностям и взаимодействию с другими предметами (а не по форме, цвет или пободию).

Замена современных букв на 12 основных при расшифровке слов:
А на О,
Ы, Ь на Е, О,
И на Е
Р на Л
Б на Ж на П
З на С
Ч, Д на Т
Ш или Щ на С или СТ,
Ч, Г на К


Примеры:
ЗВЕЗДА=СО-В-Е-СО-ТА – СВЕСТА: СО – с чего-то, В – верх, Е – движение, распространение, СО – откуда, ТА - даль – «с высоты из дали»

НОГТИ – НО-КОТ-И – нет ходить
КОГТИ – КО-КОТ-И – к ходьбе

АБРАКАДАБРА = КО-ПОЛО-КОТО-ПОЛО – пустотой заполнять пустоту, или пустотой не заполнишь пустоту.

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: А что такое праязык?

Сообщение Bindu » 28 дек 2019, 20:30

Начиная с XVIII века лингвисты стали уделять большое внимание поискам самого древнего, исконного праязыка, который был зародышем, а затем и корнем, питающим все складывающиеся и развивающиеся языки мира.

В XIX веке разгорелись жаркие, не смолкающие и в наши дни споры по вопросу о самой возможности существования такого языка. Основным аргументом противников этой гипотезы является то, что останки прапредков человека были найдены (а возможно, и еще будут найдены) на территориях, настолько отдаленных одна от другой, что ни о какой языковой общности или далее близости в ту эпоху говорить невозможно. А значит, у каждого зарождающегося человеческого коллектива складывались свои разновидности речи, формы которой множились и развивались в процессе количественного разрастания и расселения каждой данной группы древнейших людей, общность или сходство отдельных слов могло появиться лишь в период начавшихся взаимных контактов этих групп.

Датировка таких контактов недостижима для науки, как и вообще еще не определено время появления человека — одни считают, что он жил на земле уже 2— 3 миллиона лет тому назад, а другие — что только 100 тысяч лет. В этом интервале ведутся поиски, которыми заняты палеоантропологи, исследующие костные останки, и археологи.

Но все же многие исследователи соглашаются с тем, что существовало, видимо, несколько основных очагов зарождения человека, а значит, и несколько исходных языков, к которым можно возвести все множество форм речи, сложившихся в процессе дальнейшего эволюционного развития.

Поиски прародины человечества, как и поиски праязыка или праязыков, ведутся учеными свыше двух столетий, и все время расширяется их контингент за счет специалистов, посвятивших себя самым разным наукам, на первый взгляд далеким от лингвистики: геофизике, климатологии, астрономии, палеогеологии, палеоботанике, медицине и т. д.

Попытки найти прародину приводили исследователей в разные области земного шара. Мысль о том, что прародиной человечества могло оказаться, например, и Заполярье, тоже зарождалась в умах ученых и находила свое отражение во многих трудах уже в XIX веке. Заметное воздействие на подход к этой проблеме оказала книга американского историка В. Уоррена «Найденный рай, или Колыбель человечества на Северном полюсе», выдержавшая десять переизданий (последнее — в Бостоне в 1893 году). В дальнейшем чаша весов склонилась в сторону преобладания гипотезы о более южной зоне сложения человечества, а именно — в северных областях Германии или в Скандинавии.

Во всех этих поисках привлекает внимание тот факт, что более узкая цель исследователей на Западе свелась во многом к попыткам выявить прародину не столько человечества вообще, сколько индоевропейцев, то есть народов, языки которых наука объединяет в обширную индоевропейскую семью (ниже мы будем обозначать их сокращенно как и.-е.).

Постепенно утвердилось мнение, широко принятое и у нас, что местом сложения и.-е. общности была Юго-Восточная Европа к северу от Черного моря, Кавказа и Каспия, то есть южные области нашей страны.

Само слово «индоевропейцы» появилось в результате выявления целых пластов сходных элементов языков и мировоззренческих представлений, свойственных европейцам и индоиранцам (то есть предкам индийцев и иранцев), которые известны в науке как арьи, или арии, а в широкой литературе часто именуемые арийцами (их языки тоже относятся к и.-е. семье).

Лингвисты обнаружили близость грамматического строя всех и.-е. языков, сходство, а иногда и прямые совпадения целого ряда слов и общность путей словообразования от однородных корней. Сравнение же верований, обычаев и фольклора — особенно в их наиболее древних слоях — заставляло исследователей уделять все более пристальное внимание взаимной близости культур и.-е. народов и искать путей к объединению всех этих фактов. В XIX—XX веках многие европейские ученые стали пристально заниматься вопросом происхождения так называемой арийской расы, которая, по одной версии, признавалась коллективным предком всех и.-е. народов, а по другой — лишь кельтов и германцев.

Сначала искали их родину в Центральной Азии и даже в Гималаях, что уже является абсурдом с точки зрения любой отрасли науки. Вместе с тем ряд сторонников предположения о ближайшей связи «арийской расы» (откуда бы она ни произошла) с германцами вышел в своих поисках далеко за рамки научных исследований, что привело в XX веке к утверждению об «арийстве» немцев и «неарийстве» других народов.

Не будем здесь останавливаться на широко известных трагических результатах этой «подгонки» науки под политические амбиции и на спекулятивном использовании немецкими фашистами лженаучных утверждений. Вернемся к краткому обзору поисков прародины и праязыка и.-е. народов.

Колонизация Англией Индии открыла европейским ученым в конце XVIII и в XIX веке доступ к ознакомлению с языком и культурой этой страны. Это привело к изучению древнеиндийских текстов и к интенсивному росту поисков в области сопоставления широкой шкалы ценностей духовной и материальной культуры всех и.-е. народов.

В течение всего периода развития индоевропеистики в целом и индологии как части этой науки исследователей привлекало изучение памятников древнеиндийской литературы, являющихся истинными сокровищницами знаний. В их ряду первое место занимают Веды — четыре сборника гимнов и ритуальных правил и предписаний. Веды неоднородны и по характеру текстов и по их содержанию и значимости. Главной считается Ригведа — сборник гимнов, в которых восславляются боги, воспевается процесс жертвоприношений и его результаты, восхваляется роль жрецов — брахманов.

Ученые датируют окончательное оформление Ригведы третьей четвертью II тысячелетия до н. э. и усматривают место ее оформления в области северо-запада Южноазиатского субконтинента, то есть в северной части современного Пакистана и в северо-западных районах современной Индии.

Итак, здесь Ригведа оформилась и окончательно сложилась. А где же она складывалась? Вот это до сих пор остается загадкой для всех. В самой Ригведе, как и в комментариях к ней, и в других древних текстах, встречаются упоминания о многих странах, через которые прошли древние арьи, авторы ее гимнов, но какие это были страны и где лежали упоминаемые земли — неизвестно. Да и длительность всего периода сложения гимнов тоже пока никто не уточнил. Сколько он длился — триста, пятьсот или тысячу лет? Или пять тысяч лет? Точного ответа не существует.

Ученые определили только язык памятника, назвав его ведическим, или ведийским, языком или ведийским санскритом. Он был профессиональным языком жрецов, языком их молитв и заклинаний, и являл собой своеобразный комплекс зафиксированных метрических и словарных форм, не подлежавших изменениям. (Кстати, язык Вед и в наши дни в Индии сохраняется в своих древних формах — в этом смысле он аналогичен, например, церковнославянскому, который тоже не подлежит изменениям при проведении церковных служб.)

И тут встает перед нами новый вопрос: а когда же был так твердо зафиксирован в своем развитии язык Вед? Ведь язык народа в повседневной его жизни меняется из века в век, а в некоторых своих частях даже из года в год. И опять же, почему разные виды Ригведы неоднородны? Видимо, потому, что в их основе некогда лежали разговорные формы языков — или диалектов? — нескольких племен.

Ясно только одно — на основе древних диалектов, принесенных на субконтинент арьями, сложился впоследствии ряд языков, формировавшихся по тем законам исторического развития, которые свойственны всем языкам мира. И в дальнейшем этот процесс привел к сложению среднеиндийских языков, или пракритов, известных уже по памятникам литературы I тысячелетия до н. э., а вслед за ними (в I тыс. н. э.) — и новоиндийских языков, на которых, в современной их форме, говорят в Индии многие миллионы людей.

Язык же Вед, повторяем, сохраняется в абсолютной неприкосновенности в течение почти четырех тысячелетий в самой Индии. А что было с ним до этого?

Выше говорилось о росте интереса к индологии в Европе. Вслед за учеными Запада широкую работу начали и русские востоковеды, хотя, к сожалению, изучение Индии во многих аспектах развернулось в Советском Союзе только к середине XX века. Могучим стимулом активизации этого процесса послужило освобождение Индии в 1947 году от колониального рабства. В самой Индии издревле существует высокоразвитая наука. А точнее — много наук. Математика, астрономия, поэтика, медицина, наука о театре, танце, архитектуре и т. д. и т. п. В том числе и наука о словах, о строении слов и их сочетаниях, об их явных и скрытых значениях, морфологической структуре, то есть широкая и совершенная наука о языке. И в частности, о санскрите (это слово значит «отделанный, отточенный, усовершенствованный») во всех его формах — ведийской (или ведической) эпической и классической. Этим трем формам санскрита посвящено великое множество исследований, написанных и европейскими и индийскими учеными.

Большинство исследователей считает, что три указанные формы санскрита следует считать исторически последовательными, равно как и отраженные в древних памятниках этапы развития общества. Но есть и те, кто в этом сомневается, потому что такое произведение древнеиндийского эпоса, как, например, всемирно известная поэма «Махабхарата», хранит в себе ряд указаний на старину, более глубокую, чем та, которая отражена в Ригведе. И это тоже предстает перед специалистами как вопрос, на который пока еще нет определенного ответа. Все соглашаются только с тем утверждением, что классический санскрит — язык науки и литературы древней и раннесредневековой Индии — сложился в результате интенсивного развития в ней городской культуры в раннегосударственных образованиях, то есть позднее двух первых форм. Ответ же на вопрос об истоках этих двух форм, повторяем, ищут все специалисты по индоевропеистике.

К древнейшему периоду арийской (индоиранской) общности восходит и близость Ригведы и иранского памятника Авесты. Причем ряд схождений между ними наблюдается как во многих упоминаемых в них богах и веропредставлениях, так и в географических, астрономических и климатических реалиях. Все это позволяет предполагать, что древние арьи жили в течение долгого времени на общих или взаимно близких землях, откуда и пришли путями длительных миграций в области своего исторически определяемого расселения, то есть в Иран и на Южноазиатский субконтинент.

Но опять-таки, где лежат земли их наиболее раннего расселения?

Длинный ряд разительных схождений индоарийских и европейских языков заставлял ученых отдавать предпочтение то одной, то другой группе из числа последних, сближая их с санскритом. Одно время даже считали его праматерью всех и.-е. языков, но постепенно почти все отказались от мысли о языке-предке. Зато подсчет схождений выявил неожиданную для многих картину: выяснилось, что наибольшее их количество приходится на славянские языки и в основном на восточнославянские, то есть русский, украинский и белорусский, а затем — на литовский.

Заинтересовавшиеся этой проблемой антропологи сравнили промеры ископаемых черепов из ранних погребений скифов (прямых потомков индоиранцев в южных областях нашей страны) и славян и выявили, что поднепровские славяне обнаруживают значительное сходство со скифами лесостепной полосы. Скифские же языки по количеству схождений со славянскими далеко превосходят их связи с любым другим европейским языком, как установил один из ведущих наших лингвистов, В. И. Абаев, и привел доказательство этой мысли в своей книге «Скифо-европейские изоглоссы» (М., 1965).

Признано, что общеславянская основа сложилась, по одним утверждениям, во II тысячелетии до н. э., а по другим — гораздо раньше (так, венгерский ученый Хар-матта относит ее к V тыс. до н. э.). Это произошло в процессе постепенного распада и.-е. общности, сформировавшейся в VI—IV тысячелетиях до н. э. на территории Юго-Восточной Европы. Племена древних славян долго жили в тесном единстве с балтийскими народами, а затем определились как отдельная культурно-языковая группа.

В процессе разделения и.-е. народов стали уходить и их восточные ветви — племена арьев. Вероятным временем их отделения признается II тысячелетие до н. э., то есть их тесное соседство (если не родство) со славянами длилось гораздо больше, чем контакты и культовая близость с другими племенами обширной и.-е. общности, отходившими от нее на запад уже в V—IV тысячелетиях до н. э., а частично и раньше. Непосредственные связи арьев со славянами при отходе на восток и юго-восток арийских племен нарушились, но не разрушились. И не разрушились потому, что оставались на прежних землях скифы — прямые потомки арьев. Скифы были в I тысячелетии до н. э. столь близки славянам, что древнегреческие историки и географы не различали их. (А помните А. Блока: «Да, скифы мы...») Надо сказать, что мысль Геродота о приходе скифов из Средней Азии давно отвергнута наукой как не нашедшая никакого подтверждения в последовательной смене археологических культур. Выяснено, что и так называемые в трудах греческих историков скифы-пахари были на деле не скифами, а близкими им «скифообразными» славянами, жившими в I тысячелетии до н. э. на Днепре (одним из первых опубликовал доказательства этого советский археолог А. Н. Тереножкин в своей книге «Предскифский период на Днепровском правобережье», Киев, 1961).

Массив арьев, или индоиранцев, разделился по мере отхода к югу и востоку на две главные группы: обособились иранские языки, а другие легли в основу индоарийских. У той и другой группы народов — носителей этих языков — возникли свои связи с другими языковыми группами, но все это только часть проблемы. С каждым годом нарастает интерес к гораздо более ранней эпохе и к вопросу: а откуда же вообще пришли на земли Восточной Европы предки и.-е. народов?

Исследователи определили и территорию формирования, и факт длительного существования (принято считать, что не менее 4 тысяч лет) на ней и.-е. общности. В 1970—1980-х годах многие ученые начинают уверенно приходить к мысли о более широкой, чем полагали раньше, области расселения восточной ветви этой общности. Древним индоиранцам приписывается создание археологической культуры, вошедшей в науку под названием андроновской. Ряд памятников этой культуры обнаружен по обе стороны Уральского хребта, и большой интерес вызывает то, что их обнаруживают на территории Восточной Европы далеко к западу от Урала.

Все племена этой великой и.-е. общности, совершенно явно, должны были поддерживать и поддерживали взаимные культурные связи. Об этом говорит прежде всего множество черт сходства, выявляемых в археологических находках.

Уходя в Индию и Иран, арьи уносили с собой большой запас из этого общего фонда культурных ценностей в том числе много мифов, обычаев, правовых норм и т. п., сохраняемых в коллективной памяти народа. И конечно же — язык. Составные части этого общего фонда унесли с собой (в том или ином объеме) и предки современных западноевропейских народов. Вот почему прослеживаются черты сходства в мифах таких, например, взаимно отдаленных народов, как греки и индийцы.

Повторяем, что особенно тесно контактировали племена, селившиеся в течение самого длительного времени на близкорасположенных или, видимо, даже чересполосных землях, а именно — арьи и предки славян.

Но от вопроса, откуда все они пришли сюда, отмахнуться уже никак нельзя, а в последнее время он встал перед ученым, что называется, во весь рост.

Упоминается ли изначальная исходная земля арьев в Ригведе, в другой ведической литературе и в Авесте? Ведь память о ней должна была отразиться в Ведах, в великих книгах знания, а также в эпосе. (Здесь, кстати, хочется напомнить читателю, что в славянских языках корень «вед» тоже породил много слов, связанных со значением «ведать (знать)». Можно, например, вспомнить, как говорится, для интереса, что в Белоруссии общество «Знание» так и именуется в наши дни «Веда», уже не говоря о близости к санскритскому «вид — вед» наших слов «видеть — ведать», восходящих к той эпохе, когда познание мира определялось в первую очередь виденьем его, «ведун», «ведовство», «сведенье» и ряд других.)

Что же отражено в Ригведе? Какие реалии прародины индоевропейцев и в том числе арьев? И отражены ли они там? Можно ли выявить воспоминания именно об этой далекой прародине в ряду смутных описаний тех стран, через которые лежал путь арьев в сторону Индии? И остались ли в этих странах хоть какие-нибудь следы арьев?

Да, в известной мере можно. И не только в древнеиндийской литературе, но и в коллективной памяти других и.-е. народов и прежде всего славян. Например, мы знаем благодаря трудам наших лингвистов, что многие реки и местности нашей страны сохраняют арийские названия, что на Таманском полуострове жил некогда народ, носивший название «синды» («синд — Инд — хинд — Хиндустан — Индия» — это единый лексический круг). И там, и в Крыму, и на Украине, да и по всей Руси, включая приполярные области, осталось много географических названий, связанных с арийско-славянской древностью: множество данных об этом содержат, например, исследования ведущего советского лингвиста О. Н. Трубачева (и, в частности, его книга «Названия рек Правобережной Украины». М., 1968).

Но все, что здесь сказано, связывается с пребыванием арьев в Юго-Восточной Европе и с началом их пути мимо Северного Кавказа и Южного Урала, то есть с долгим, но сравнительно поздним периодом, окончившимся для подавляющего их большинства во II тысячелетии до н. э.

А раньше-то где они были?

И вот исследователи сделали еще один шаг в глубину тысячелетий. Этот шаг определил границу между основополагающими мнениями двух групп ученых.

Кроме полярной теории, о которой здесь уже упоминалось и более подробно будет рассказано ниже, появилась и так называемая ностратическая теория, создатели и сторонники которой вновь обратились к поискам единого истока всех языковых семей мира. Они утверждают, что основные семьи определились уже около XV—X тысячелетий до н. э., их общий праязык, исходный язык всего человечества, датируют XXX тысячелетием до н. э., время же сложения и.-е. — V—IV тысячелетия до н. э. Эта теория получила название от латинского слова «ностер» — «наш», и ее приверженцы видят прародину и.-е. народов на землях Передней Азии, куда они в своих книгах приводят из Африки носителей наиболее древних форм праязыка.

Советскими учеными, сформулировавшими эту теорию в начале 1960-х годов, были В. М. Иллич-Свитыч и А. Долгопольский. Они сравнительно недолго разрабатывали ее здесь — этот процесс был приостановлен смертью в 1966 году Иллича-Свитыча и выездом в Израиль Долгопольского. Ближайший их последователь В. Шеворошкин эмигрировал в США, где с энтузиазмом составляет этот искусственный праязык при поддержке американского лингвиста-африканиста Дж. Гринберга. В нашей стране продолжает работу ряд приверженцев ностратической теории, возглавляемый известными учеными Вяч. Вс. Ивановым и Т. В. Гамкрелидзе, которые опубликовали в 1984 году в Тбилиси двухтомный труд «Индоевропейский язык и индоевропейцы», в котором излагаются итоги попыток реконструкции существовавшего, по мнению сторонников теории, единого праязыка всех народов.

В данном кратком обзоре мы не может останавливаться на этом более подробно. Нам нужно осветить здесь вопрос об отражении в Ригведе и других памятниках древнеиндийской литературы тех природных явлений, которые связаны с Заполярьем, поскольку реалий, типичных для стран Передней Азии, в этой литературе не обнаружено. Да к тому же следует сказать, что в указанном двухтомнике самая удаленная от нас граница праязыка и.-е. народов датируется IV тысячелетием до и. э., то есть эти ученые поселяют предков и.-е. в Переднюю Азию в ту самую эпоху, когда в Юго-Восточной Европе существовала хорошо прослеженная в своих границах и изученная археологами культура Триполья, созданная большим массивом и.-е. народов. Это странное расхождение во времени и пространстве пока не представляется возможным согласовать. К тому же в среде и.-е. народов не выявляется по данным антропологии носителей черт семитской расы, за исключением представителей еврейской и армянской диаспор, в странах же Передней Азии, вплоть до границ Ирана и Афганистана, главным массивом носителей этих черт являются евреи и арабы. Приводимые в двухтомнике очень интересные примеры сходства семитских языков, например, с древнегреческим, следует, возможно, объяснять взаимными контактами переднеазиатского населения с отделявшимися от большой и.-е. общности и уходившими на юго-запад предками ряда европейских народов.

Возвращаясь к полярной гипотезе, скажем, что уже в XIX веке она обрела много сторонников. Не углубляясь здесь в ход научных дискуссий, в которых участвовали и участвуют многие специалисты из разных стран, задержим наше внимание на одном из трудов, который сразу же после опубликования привлек к себе интерес специалистов всего мира.

Это книга известного индийского ученого, знатока санскрита во всех его формах, Б. Г. Тилака (1856— 1920). Он был не только историком, но и революционером, демократом, известным общественным деятелем, непримиримым борцом за независимость Индии. Его преследовали колониальные власти, но и в тюрьме, подобно Джавахарлалу Неру, он занимался древней историей родного народа и исследованием текстов Вед. В. И. Ленин глубоко ценил Тилака и осуждал английскую администрацию за преследования этого «революционного демократа» (ПСС, т. 15, с. 161).

Книга Тилака, которая была впервые опубликована в 1903 году, а затем неоднократно переиздавалась, называется «Арктическая родина в Ведах». С этим трудом знаком каждый серьезный и преданный истинной науке исследователь.

Не исключено, что толчком к его написанию послужила упомянутая выше работа американского ученого В. Уоррена (Тилак завершил свой труд в 1898 году, через пять лет после десятого переиздания книги Уоррена), а возможно, и ряд попыток других специалистов проследить в Ведах и Авесте намеки или прямые указания на близкое знакомство древнего человека с природой Заполярья, а главное, с движениями светил в крайне северных областях Земли.

Но тут нужно сказать, что никто из западных исследователей не освоил в таком объеме древнюю литературу Индии, как индийские ее знатоки, каждый из которых, помимо глубокого знания санскрита, был с самых ранних лет своей жизни знаком не только с текстами, но и с путями толкования и расшифровки ведических и эпических памятников и астрологических к ним комментариев. А в астрологической науке этой страны законсервированы древнейшие астрономические наблюдения, отраженные во многих старых трактатах (но, к сожалению, до сих пор не изученные на Западе). Эти трактаты в значительной мере основаны на астрономических данных, вошедших в ведическую литературу. Или, точнее, не столько вошедших, сколько сохранившихся в ней как «преданья старины глубокой». Далекому своему прошлому обязаны индийцы тем высоким уровнем развития астрономии, которое отражено в памятниках их науки, созданных в I тысячелетии до н. э. Опираясь на широкий спектр данных древнеиндийской литературы, Тилак осветил в своей книге ряд описаний, содержащихся в Ведах и эпосе и долгое время не поддававшихся исторически обоснованной расшифровке.

Оставим здесь в стороне, за отсутствием места, возможность подробного сопоставления данных этой литературы о странах доиндийских кочевий арьев с открытиями советских археологов, проследивших исторически последовательные пути этих кочевий от Днепра и Волги до северо-западных границ Южно-Азиатского субконтинента и Ирана. Нам пришлось бы упомянуть не менее 100 имен ученых и множество названий их работ. Такое сопоставление,— это дело будущего (и, видимо, ближайшего) нашей науки, оно уже стоит на ее пороге. Дискуссионным, например, является вопрос о появлении арьев в областях Передней Азии и об истоках двух индоиранских языков (хеттского и лувийского), которые были известны уже в середине II тысячелетия до н. э. в древней Анатолии. Сторонники ностратической гипотезы связывают их корни с IV тысячелетием до н. э. и с местным и.-е. праязыком, другие же исследователи полагают, что их следует соединять с появлением здесь самых ранних волн арьев, продвигавшихся на юго-восток из Причерноморья и через Среднюю Азию, и через Закавказье, и споры на эту тему продолжаются. Нам же здесь важно отметить только то, что, во-первых, эти два языка были зафиксированы в клинописи, которой не пользовались арьи нигде на своем пути ни в Индии, ни в Иране, а значит, доарийское население Анатолии освоило, видимо, принесенную ими речь, запечатлев ее привычными методами своего письма, а, во-вторых, изобразительные приемы древнейшего индоарийского искусства и народного орнамента так резко отличаются от стран Передней Азии, что этот факт ученым игнорировать никак нельзя.
Сейчас накоплен огромный материал, дающий возможность комплексного изучения проблемы древнейших контактов народов и.-е. общности. Привлекаются данные не только археологии, но и лингвистики, этнографии, антропологии, палеозоологии, палеоботаники и т. д. Остановимся вкратце лишь на обязательных для этого краткого обзора сведениях о схождениях, например, народных орнаментов.

Хорошо изученная культура жителей Триполья, которые были земледельцами и скотоводами, широко отразилась в нем. Так, прослеживается поразительное, порой точное до мельчайших деталей, сходство украшенных предметов быта и хозяйства славянских народов и арьев (чье искусство вплоть до наших дней во многом сохраняется в Индии без изменений). Сделав небольшое отступление, скажем лишь, что нельзя обойти вниманием совпадение мотивов, например, северных русских орнаментов с индийскими. В них встречаются древнейшие кодовые знаки, прослеживаемые и в культуре Триполья, и в андроновской культуре, такие, к примеру, как свастика (до нашего времени сохраняются в Вологодской или Архангельской областях свастики, в старых вышивках, на разных ритуальных предметах, на воротах дворов и т. д.), ромбики и квадратики с точками внутри — обозначения засеянного поля, фигуры женщин в широких юбках с поднятыми вверх руками, согнутыми в локтях, и многое другое, что впервые комплексно опубликовано в 1984 году С. Жарннковой на страницах издающегося в Москве «Информационного бюллетеня Международной ассоциации по изучению культур Центральной Азии» (в № 6).

Итак, Север, приполярный Север. С ним связаны и открытия Тилака. Когда же он был заселен людьми? Людьми вообще и, судя по Ведам и эпосу Индии, предками арьев в частности — когда?

Когда там зародились древнейшие представления о мире, о космосе, и как эти представления отразились в словах? И. Бунин в стихотворении «Слово» сказал: «Молчат гробницы, мумии и кости, — лишь слову жизнь дана». Да, при отсутствии письменности — лишь слову. Устному слову. Слову с большой буквы.

Б. А. Рыбаков в своей книге «Язычество древних славян» (М., 1981), насыщенной информативным материалом и интереснейшими мыслями, говорит, что «период истории первобытного человечества... должен рассматриваться... как период формирования общего фонда размышлений древнего человека о природе и о своем месте в ней». (Здесь автор явно имеет в виду и древнейшее межледниковье.)

Эти «размышления» датировке не поддаются, но они отражены в Слове как в основном способе выражения мысли. Формы языка менялись, но смысловая суть слов оставалась, переходя от поколения к поколению.

Так, в древнеиндийском Слове сохранено то, что и попытался расшифровать Тилак. Приводимый им анализ древней литературы, говорящей об исходе арьев из заполярных областей, глубоко заинтересовал многих ведущих ученых, которые начали дополнять его мысли рядом новых доказательств и подтверждений или просто пропагандировать их. Целям такой пропаганды служили как пересказы основных положений Тилака, так и споры с ним, которые тоже привлекали к нему внимание научной общественности (здесь следует упомянуть, что в журнале «Техника — молодежи» (№ 10, 1984) М. Струннна опубликовала статью «Где жили гипербореи?», и тут же была напечатана рецензия на эту статью).

Из числа опубликованных в нашей стране работ ряда исследователей, глубоко и честно полемизировавших или соглашавшихся с ним, остановимся лишь на двух. Раньше всех откликнулся на труд Тилака русский ученый Е. Елачич, написавший книгу «Крайний Север как родина человечества» (Спб., 1910). Он утверждал, что Человек разумный появился в Европе с Севера под давлением наступающих ледников периода последнего оледенения. По современным данным, это было Валдайское оледенение, пик которого пришелся на XXIV— XVIII тысячелетия до н. э.; тут следует подчеркнуть, что на землях Восточной Европы до побережья Ледовитого океана ледника не было уже в XI тысячелетии до н. э., — к такому выводу приходят авторы книги «Палеогеография Европы за последние 100 тысяч лет» (М., 1982), хотя лед еще сохранялся на землях Скандинавии. Археологи открыли на Севере за последние годы много стоянок древнего человека, из чего следует, что в областях Заполярья последовательно развивались локальные культуры и по мере развития хозяйства люди постепенно перекочевывали к югу, движимые поиском новых земель.

Послеледниковый период, в который живем мы с вами, именуемый голоценом, создал условия для развития современной цивилизации. Его длительность проектно вычисляется в 15—20 тысяч лет, а началом его считается окончание последнего оледенения на севере Европы. «Быстрое глобальное потепление климата началось примерно за 13 тысяч лет до н. э.»; субарктические леса «сместились примерно на 300 километров севернее их нынешней полярной границы», а в VIII—V тысячелетиях до н. э. температура на Севере даже в январе не опускалась ниже 0° С, — все это явствует из сводки данных, приведенных в книге Е. П. Борисенкова и В. М. Пасецкого «Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы» (М., 1988).

Привлекает внимание и подчеркиваемое этими авторами существование так называемого бореального теплового периода, длившегося примерно с VII до VI тысячелетия до н. э., во время которого к северу от условной линии «Кольский полуостров — Урал — Байкал» среднегодовая температура была на 5° выше, чем к югу от этой линии. Все это еще а еще раз говорит о наличии в эти древнейшие времена именно в Заполярных областях благоприятнейших условий для развития хозяйственной деятельности и культуры человека.

Принимая точку зрения Тилака о генетической связи «арийцев» с и.-е. народами, Е. Елачич соглашается с Уорреном в том, что изначальная общность многих культурных явлений, свойственных и.-е., складывалась именно на Севере (и нет никаких оснований спорить с этим утверждением).

Е. Елачич подробно и добросовестно излагает и комментирует мысли Тилака о космогонических представлениях, связанных с Заполярьем, которые встречаются в древнеиндийской и древнеиранской литературе.

Через много лет появилась книга «От Скифии до Индии» (авторы: Г. Бонгард-Левин и Э. Грантовский, М., 1977, 1983), в которой вкратце тоже излагаются взгляды Тилака и приводится общая сводка ряда научных теорий и гипотез о происхождении и.-е. и «ариев». Авторы правильно возражают создателям ностратической теории, сомневаясь в возможности соответствия социальных, хозяйственных и культурных показателей семитов и других народов Передней Азии, показателям, типичным для общества и.-е. и отраженным в данных истории и лингвистики (добавим — и археологии, и космологии, и мифологии, и многих других наук).

Скажем здесь и о том, что в работе наших палеоклиматологов также содержатся интереснейшие свидетельства, касающиеся состояний северной природы в X—VII тысячелетиях до н. э., и подтверждающие факт очень древнего отступления ледника. Так, мы можем узнать, что на этот период приходится на Крайнем Севере «абсолютный максимум» березы, что там были сосновые и еловые леса, росли в изобилии также деревья широколиственных пород со злаково-разнотравным покровом почвы. (Наиболее поздние сведения по этим вопросам содержатся в сборнике «Новые данные по геохронологии четвертичного периода». М., 1987.) Все эти открытия позволяют отнестись к мыслям Тилака с глубоким интересом и доверием.

Та точка зрения на происхождение и.-е., которая именуется полярным комплексом, подтверждается все новыми и новыми свидетельствами науки.

Ведь в условиях мягкого климата арктических районов, где тундра смогла заменить леса лишь после окончания теплого периода (то есть так называемого климатического оптимума голоцена, который закончился на нашем Севере к III тыс. до н. э.) существовали все условия для развития культуры древнего общества. И эту культуру с наступлением там нового похолодания уходящие люди уносили с собой, храня ее следы в своей коллективной памяти, в Слове и сообщая свои знания тем народам, с которыми они встречались, соседствовали и роднились на протяжении своего долгого пути на юг и восток. И оттуда, из областей побережья Ледовитого океана и близких к нему земель, принесли древние арьи (как часть и.-е. массива) те сведения о явлениях природы, которые никак и никогда не могли зародиться в Индии или Иране, и уж тем более в странах Передней или Малой Азии, а поэтому столь долго считались «белыми пятнами» ведической и эпической литературы.

Особое недоразумение вызывали, например, упоминания в Ведах и эпосе о том, что Полярная звезда неподвижно стояла в зените, а вокруг нее описывали круги все небесные светила. Все сходились во мнении, что это может быть только в точке Северного полюса, а значит, все это выдумано. Но на самом деле обитатели восточноевропейского Севера могли видеть ее не точно в зените, а довольно близко к нему, примерно на меридиональной высоте в 80°, как и сейчас, и соотносить с ее положением пути других небесных тел, кружащихся на полярном небе. И не только могли видеть, но могли уже и сознательно наблюдать это небо и фиксировать в своем понимании, в своей памяти и сами наблюдения, и выводы из них, связывая это все со своей практической земной жизнью.

И хотя авторы книги «От Скифии до Индии» считают совершенно ясным, «что сейчас речь не может идти» о полярных районах, все новейшие данные науки сводятся к тому, что именно о них может и должна идти речь. В своей же книге сами эти авторы ссылаются и на ряд средневековых ученых Востока, которые тоже анализировали данные древнеиндийской литературы, проявляя к ним и интерес и доверие и, совершенно очевидно, четко понимая, что такое множество полярных реалий во всем комплексе их совпадений нельзя отнести к выдумкам или сказочным представлениям. Да и мы все теперь точно знаем, что придумывались в большей своей части только так называемые авторские литературные сказки, тогда как все образы народных сказок имеют глубокие исторические корни, уходящие в толщу тысячелетий.

Многие герои мифов также имеют свои конкретные прообразы, значительная часть которых уже выявлена исследователями. (Да и в наши дни, прямо у нас на глазах недавно произошел, например, процесс мифологизации целого ряда исторических лиц, совершивших подвиги во имя христианской веры — православная церковь причислила их к лику святых, и через 3—4 поколения верующие будут обращать к ним свои молитвы, не подозревая в большинстве своем, что за их именами скрываются жившие в России совершенно конкретные люди.)

В глубинных течениях Ригведы и Авесты, равно как и в вошедших в эпос легендах, мифах и преданиях, несомненно хранится память о событиях и явлениях, имевших место задолго до того, как эти памятники оформились в определенные литературные своды, а позднее были запечатлены и в письменности.

Что же привлекло в них внимание Тилака? Что легло в основу разработанного им полярного комплекса?

Напомним, что упомянутые выше данные ряда современных наук подтверждают наличие в X—VIII тысячелетиях до н. э. в приполярных областях всех природных условий, необходимых для развития хозяйства и культуры людей, а значит, и их умения считаться с цикличностью тех или иных явлений природы и соответственно фиксировать свои наблюдения в знаке, в символе, в слове. И если знаки и символы, являвшиеся кодами, шифрами накапливаемых знаний, могли быть нанесены на материальные предметы, что обеспечило их бессмертие — археологи вплоть до наших дней работают по разысканию и расшифровке знаков на скалах, бивнях мамонтов, камнях, глиняных изделиях и т. п., датируемых древним и новым каменным веком, — то Слово ведь было нематериальным. Помните, как сказал поэт Н. Гумилев: «Если, точно розовое пламя, Слово проплывало в вышине»? Это «розовое пламя», наиболее полно и понятно обеспечивающее взаимопонимание между людьми и дающее возможность наиболее доходчивым путем передавать от поколения к поколению эстафету накапливаемых знаний и опыта, могло быть фиксируемо только в памяти.

Единственно доступным в течение веков — да что там веков, тысячелетий — был нематериальный путь передачи Слова от старшего младшему, из уст в уста. И сложившаяся в глубочайшей древности прослойка жрецов (как их ни назови — мудрецов, учителей, шаманов, провидцев) была прежде всего хранительницей Слова, соблюдавшая строжайший запрет на внесение в него каких-либо изменений. Дополнять устные, тексты было можно, но изменять то, что подтверждено опытом, практикой, а частично и ценою многих тяжких жертв, — нельзя. Вот, повторяем, так и дошли до нас сквозь десять тысячелетий полярные реалии, выявленные Тилаком, Напомним, что и в наши дни гимны Ригведы поются жрецами-брахманами без изменений и звучат так, как, видимо, звучали задолго до н. э. и на далеком Севере, и на землях более поздних культур древней Восточной Европы, и на всем пути предков арьев по степям Евразии вплоть до их прихода в Индию и Иран во II тысячелетии до н. э. (а возможно, и появления их авангардных волн там и ранее).

К числу памятников древнеиндийской религиозной (а точнее — религиозно-философской, религиозно-исторической, религиозно-описательной) литературы относятся не только Веды, но и трактаты о праве и науках. Одно из важнейших мест в них занимает, например, книга «Законы Ману» (М., 1960), в которой находим такие слова: «Солнце отделяет день и ночь — человеческие и божественные... У богов день и ночь — (человеческий) год, опять разделенный надвое: день — период движения солнца к северу, ночь — период движения к югу» (гл. I). Солнце, уходящее к югу на полгода, могло означать только полярную ночь, равно как и уходящее к северу — только незакатный полярный день. (Кстати, здесь же говорится, что именем жреца-брахмана должно быть Слово, — да, жрецы были хранителями Слова, донесшими его до нас с вами.) В одной из частей Авесты (в Вендидаде) тоже говорится, что для богов один день и одна ночь — это то, что есть год. Такая общность мифо-космогонических представлений — а их насчитывается много в Ригведе и Авесте — могла сложиться только в древнейший период жизни общих предков арьев в сходных природных условиях в эпоху сложения общих культурных комплексов.

Тилак уделяет внимание и тому, что в ряде ведических гимнов воспевается период «мерцающего полумрака», именуемого зарей, которая бывает дважды в году и длится примерно 50—60 дней, включая и появление краешка солнца над горизонтом. (Такие «периоды зари» именуются в литературе Индии рассветом и закатом дня богов.) Это уже уменьшает длительность собственно ночной тьмы на 2 месяца, повышая таким образом на этот срок период освещенности местности, пусть даже и отраженным светом (и отраженной солнечной радиацией), что способствовало увеличению вегетативного периода и упрочению здоровья людей, как и всех теплокровных животных.

Это же подтверждается и тем, что в гимнах Ригведы богиня зари Ушас часто воспевается во множественном числе: «Из этих прежних сестер в течение (многих) дней она идет последней вслед за прежней», или: «Вот появилась она, самая первая из многих... красуясь незапятнанным телом... как любовница, выпускает (свою) грудь... Сестра уступила место старшей сестре... пламенея лучами Сурьи» (т. е. Солнца). (Приводится по книге «Ригведа. Избранные гимны». М., 1972.) Даже из этих скупых строк рисуется картина постепенной смены сестер-зорь, нарастания длительности рассвета ото дня ко дню, пока наконец не «обнажает свою грудь» старшая сестра, уже пламенеющая лучами солнца.

В Ригведе (кн. I, гимн ИЗ) привлекло внимание Тилака и описание того, как богиня Ушас грустит с наступлением долгих сумерек, связанных с уходом солнца во мрак, и радуется сумеркам рассвета, знаменующим скорое появление светила на небе. По-разному переводят этот гимн (как и все другие) разные комментаторы Вед, но Тилак руководствуется не только лингвистическим анализом материала, но и закрепленным в памяти сотен предшествующих поколений восприятием внутреннего его смысла, что чрезвычайно ценно при анализе любых памятников национальной культуры (напомним, что ученые всех стран сейчас много пишут о генной памяти и даже о «памяти клеток»).

К героическому богу Индре обращена очень выразительная мольба: «О Индра, я хотел бы достигнуть надежного света, да не погубит нас долгий мрак!», которую пытались трактовать и метафизически, но не следует забывать о древности гимнов и об их повсеместно конкретном, «приземленном» содержании.

Ведь в Заполярье освещенность земли распределяется в среднем так: 3 месяца солнце не заходит, 4 месяца (весна + осень) заходит постепенно и день укорачивается, 2 месяца сумерек и 3 месяца тьмы, полярной ночи. Вот все это и описывается в литературе арьев. Хотя существует мнение, что длительность зорь больше, а ночь длилась лишь 2 или 2,5 месяца в году, но эти данные трудно проследить с точностью в древних памятниках в силу метафоричности поэтических описаний.

Как зори по горизонту, так и солнце и звезды по небу совершают круговые движения, и эти картины можно наблюдать только в приполярных (и заполярных) областях. Тилак отмечает, что, судя по памятникам, Большая Медведица, именуемая в Индии Созвездием семи пророков, всегда видна высоко в небе, когда наступает мрак (Ригведа, I), тогда как в более южных областях — и тем более в Индии — она появляется лишь низко над северным горизонтом. Это тоже важное наблюдение, так как с тех древнейших времен эти Семь пророков почитаются в индуизме как авторы гимнов Вед и основоположники всех священных знаний. Это созвездие, должно быть, играло важную роль в деле ориентации людей по звездам, связанной с хозяйственной деятельностью, не прекращавшейся, естественно, и во время «сна богов», то есть полярной ночи.

В ведической и эпической литературе постоянно встречается сюжет о том, что демон (или демоны) надолго заглатывает солнце, и бог Индра ведет с ним (с ними) тяжкие бои, освобождая светило. Этого бога исследователи относят к числу древнейших персонажей Ригведы, о чем важно здесь упомянуть. Он ведет борьбу с черными демонами, заключающими союз с какими-то существами черного цвета и ненавидящими свет. Помимо солнца, они пленяют и воды, делая их неподвижными, как камень, и Индра возвращает к жизни также и воды, после чего реки устремляются в море.

В Ригведе воспевается этот акт и говорится, что Индра, убив демона дубиной (здесь следует обратить внимание также и на древнейший тип оружия), «породил солнце, небо и утреннюю зарю», освободил воды, которые «стояли скованные», «нашел спрятанный втайне клад неба... замурованный в скале, в бесконечной скале» и «похоронил черную кожу».

(Здесь уместно упомянуть о том, что в славянской мифологии с образом Индры, выступающим в такой роли, можно сблизить упоминаемого в «Голубиной книге» зверя Индрика, который «всем зверям отец» и «прочищает все ключи неточные» (его же там упоминают и как Индру и Индрока): этот образ, видимо, родился в эпоху сближения продвигающихся с Севера арьев с предками славян; до наших дней сохраняется у западных славян мужское имя Индра.)

Ясно, что сюжеты, подобные описанным, могли быть порождены в мифотворчестве только полярными реалиями. В пересказах, создавшихся позднее на юге, эти демоны уже именуются всего лишь тучами, закрывающими солнце, или «небесными» змеями — драконами, поглощающими его на время затмения, а освобождение вод вообще никак не поясняется.

В Ригведе предписывается приносить в жертву Индре пьянящий и придающий ему силу для борьбы напиток сома. Это жертвоприношение должно было, по древнейшим предписаниям, длиться сто суток подряд, что явно совпадает с периодом полярной ночи. В более поздних гимнах этот срок постепенно снижается до 30—20 суток, а затем и до одного раза (так как ночь сокращается до уровня части одних суток). Последнее предписание согласуется с тем, что Индре уже можно бороться с тучами не дольше одного или нескольких дней, — это иллюстрирует факт исчезновения из памяти людей ощущения ужаса перед вечной ночью, но опять же говорит и об обязательном нерушимом сохранении каждого слова и предписания более древних гимнов, смысл которых постепенно утрачивался.

Тилак совершенно правильно подчеркивает, что в ведической литературе трудно увидеть лежащие на поверхности описания, говорящие об арктической родине арьев, но в глубине многих гимнов можно отыскать скрытые намеки и упоминания, свидетельствующие о несомненности этого исторического факта.

В Авесте тоже, есть воспоминания о том, что родина арьев была некогда светлой прекрасной страной, но злой демон наслал на нее холод и снег, которые поражали ее ежегодно на 10 месяцев, солнце восходило лишь один раз, и сам год превратился в одну ночь и один день. По совету богов люди ушли оттуда навсегда.

Здесь попутно следует сказать, что в науке долгое время ведется спор о том, что собою представлял пьянящий напиток сома, который придавал Индре (и жрецам, и другим людям) силу и возбуждение. В нем видели и сок эфедры, и хмель, и даже мухоморы, обладающие наркотическим действием. Видимо, в разные эпохи и в разных областях миграций арьев сомой называли разные опьяняющие напитки, автор же данной статьи полагает, что самым древним, и, вероятно, самым распространенным видом сомы был молочный или плодоовощной самогон. В самой Ригведе неоднократно упоминается о том, что сому надо не только выжимать, но и затем варить, то есть подвергать возгонке, что подтверждает такую догадку. Всем скотоводам известен рецепт изготовления (возгонки) самогона из перекисшего молока. Скотоводство же, судя опять-таки по той же Ригведе, было очень давним занятием арьев, и в самых древних гимнах постоянно упоминаются обильные стада пестрых коров, принесение их в жертву богам, их прекрасное жирное молоко и т. п. (кто знает, не прямыми ли потомками этого скота являются наши некогда прославленные холмогорки?). Возможно, этот вид сомы из молока древнее плодоовощного самогона, изготовлявшегося уже в более южных районах, таких, например, как область Трипольской культуры. Но Индра, освобождая в самой глубокой древности солнце и воды, пил, очевидно, молочный самогон.

В других же гимнах наряду с сомой, выдавленным (из чего?) при помощи давильных камней, упоминаются уже не только коровы, но и кони, о которых раньше и речи не было. Из этого можно сделать вывод о более позднем происхождении этих гимнов (как и такого «выдавленного» сомы), о возможности связать их с эпохой коневодства, которое стало развиваться в арийской среде как в одной из частей и.-е. общности в ту же эпоху Триполья, начиная от IV тысячелетия до н. э.

Говоря о соме и арктической теории, необходимо остановиться и на поражающем воображение сказании о том, что есть среди молочного (белого? покрытого льдом?) океана недоступная для людей гора Меру, отражающая вершиной блеск солнца; на ней пребывают боги, а вокруг нее ходят по небу все светила. Там боги света спорили с небогами, покровителями мрака, и решили провести пахтанье молочного океана, чтобы добыть в этом процессе напиток силы и бессмертия, амриту (сому). После описаний пахтанья и борьбы двух сил говорится, что амрита досталась богам, и именно этот напиток помог Индре одолеть змея тьмы.

Гору эту ученые искали по всему свету, и многие приходили к выводу, что окруженная белым океаном и недоступная для людей область могла быть только точкой Северного полюса, где фантазия человека воздвигла гору как единственно подходящее великим богам прибежище, а уже все дальнейшие описания небесных явлений точно соответствуют арктическим районам. Им же соответствуют и картины северных сияний, поясняемые как видимая людям упомянутая борьба богов с демонами, когда всюду с неба лились потоки крови, падали золотые сетки украшений, огненно сверкало разнообразное оружие, небо покрывали громадные стрелы с остриями из золота, и все это после победы богов уходило в океан. Эти описания в самых разных по объему и красочности вариантах содержатся во многих памятниках литературы древней Индии.

Возвращаясь к Тилаку, обратим внимание на то, что он нашел в ведической литературе (в том числе в V и VI книгах Ригведы) и указание на наличие деления года в точке Северного полюса на две половины — темную и светлую. К этому открытию авторы гимнов могли прийти только умозрительным путем, а это говорит о высоком умении вести астрономические наблюдения и делать соответствующие выводы, облекая их в формы мифических сказаний. Так, в гимнах воспевается Бог года, имеющий голову, одна сторона которой образована днями мрака, а другая — днями света; в другом описании этот бог имеет лишь две формы или половины своего тела — темную и светлую. Подобные наблюдения и соответственные выводы из них могли быть сделаны только в полярных областях, так как нигде больше нельзя видеть «дни мрака», да еще длящиеся половину года. Не объяснен пока и стих Махабхараты, в котором говорится, что три сотни и шестьдесят коров рождают одного теленка (то есть 360 дней составляют год) и допускают сосать его лишь дважды (Адипарва, М.—Л., 1950, с. 46). Что это может значить, если не видеть за этим деление года на две половины? И там же (с. 53) сказано: «По мере того как непрерывно движется Полярный круг, на нем обнаруживается три сотни и шестьдесят делений...» — трудно точнее указать на арктические реалии.

Тилак уделяет внимание и еще одному интересному феномену — наличию в наиболее древних частях Вед лишь шести божеств солнца (света, сияния), именуемых Адитьи. В более же поздних гимнах и мифах говорится уже о 12 Адитьях, которых исследователи признают божествами месяцев года. Первое указание совпадает с описанием шестимесячной светлой (и полусветлой) половины года, а второе — с гораздо более поздним солнечным календарем, известным и.-е. общности и всем выделившимся из ее массива народам, включая арьев.

Со времен пребывания древних арьев в Заполярье лунный календарь играл решающую роль в исчислении месяцев (в современной Индии он учитывается и в официально публикуемых материалах, и во всей календарно-обрядовой жизни народа). В полярных областях луна в дни полнолуния проходит через «точку севера» 13 раз в год, а значит, и весь год делится на 13 лунных месяцев. Этот лунный календарь в более поздний период по-разному люди стали согласовывать с солнечным — то прибавкой дней к месяцам (в Индии есть месяцы по 32 дня) или убавлением их (наш февраль), то прибавкой целого месяца через определенное количество лет. Но в Ригведе и других памятниках древней литературы луне посвящено столько гимнов и столько предписаний с ней связано, что до сих пор в сознании жителей этой страны культ луны занимает первенствующее место по сравнению с культом солнца — даже многотысячелетнее занятие земледелием не смогло поколебать это соотношение.

В результате всех этих долгих тысячелетий, в течение которых предки арьев (тут невольно возникает вопрос: а возможно, и предки славян?) передвигались по землям Восточной Европы к югу, у них и у народов, с которыми они вступали в контакты (ведь не по безлюдной же пустыне они шли), сложилось много общих или близких черт культуры. В частности, славянское язычество являет собой неисчерпаемый, хотя и слабо изученный кладезь общности таких черт: имена и функции мифических персонажей, ритуальные действа и обычаи, связанные с их почитанием или уничижением, календарные праздники и жертвоприношения и многое-многое другое хранят в себе четко прослеживаемые взаимные соответствия, зародившиеся в глубочайшей древности. Это частично описывается в книге автора «Индуизм» (М., 1977), равно как и примеры многих славяно-санскритских языковых параллелей приводятся в популярной статье «Тайные истоки видимых рек» («Техника — молодежи», 1982, №8). Но Тилак, не являвшийся знатоком славянских языков и фольклора, тем не менее, прослеживая ряд сближений в мифах западных народов и арьев, не мог не обратить внимание на наличие в славянских сказках такого персонажа, как Кощей, поглощающий свет и жизнь, не мог не сопоставить его с образом полярной ночи и с описанными в Ведах подвигами светлого героя, освобождающего солнце. (Древнейшим персонажем славянского язычества является пастух, убивающий своим посохом змеедракона, пожирающего свет; из этого образа позднее родился герой света Егорий, вошедший в христианство в образе Георгия Победоносца. Такого развитого культа этого светлого героя нет ни в одной религии, кроме православия, хотя образ героя-змееборца известен в древних верованиях многих народов.)

Все эти попытки сопоставления являются только началом того пути, который обязательно должна пройти отечественная наука, проводя научно-сравнительный анализ памятников культуры славян и арьев — народов, наиболее близко и наиболее долго живших рядом или вперемежку на землях Восточной Европы.

Следы арьев, двигавшихся к югу по землям Зауралья, тоже прослеживаются учеными, находящими их и в археологических памятниках, и в духовной культуре сибирских скифов; но этот вопрос следует рассматривать в отдельных посвященных ему работах, чем и занят ряд наших известных исследователей. Археологи выявили наличие не только неолитических, но и палеолитических стоянок также в заполярной Сибири (недавним примером чего могут послужить раскопки, проведенные в низовьях реки Индигирки Ю. А. Мочановым в 1980-х годах), так что можно утверждать, что по всем землям вдоль берегов Ледовитого океана цивилизация развивалась (то уступая место приходящим ледникам, то вновь возвращаясь к побережью) с незапамятных времен. Здесь же мы смогли уделить внимание только краткому обзору вопросов, связанных лишь с частью полярных реалий, проанализированных Тилаком.

Здесь нет места для более полного и широкого описания сделанного им аналитического разбора памятников индийской и иранской литературы, и остается лишь выразить сожаление по поводу того, что в нашей науке его интереснейшая работа еще не нашла своей должной оценки, не говоря уже о том, что его книга до сих пор не переведена на русский язык. Хочется также выразить надежду, что этот пробел будет в ближайшее время заполнен, и мысли Тилака во многом помогут нам осветить многие темные места и в древнейшей истории нашего народа.

Наталья ГУСЕВА, доктор исторических наук, лауреат премии имени Джавахарлала Неру

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: А что такое праязык?

Сообщение Bindu » 28 дек 2019, 20:31

Изображение

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: А что такое праязык?

Сообщение Bindu » 31 янв 2020, 20:03

http://www.rbardalzo.narod.ru/vse_alf.html
о всех алфавитах мира.

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: А что такое праязык?

Сообщение Bindu » 09 авг 2020, 01:59

phpBB [media]

Так кто у кого позаимствовал письменность?

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: А что такое праязык?

Сообщение Bindu » 12 июн 2021, 23:54

интересный материал по поиску пракорней праязыка.
многое мне лично не сильно кажется убедительным. Но много интересного и полезного.


Значения иностранных слов [1] - Этимология слов
Значения слов. Все слова в русском есть исконно русские!
Подробнее на сайте: https://onelang.ru/

phpBB [media]

смотри на сайте-
https://onelang.ru/foreigns/view/463/

Первый ролик
phpBB [media]
- Значения букв. Праязык [1]

Второй ролик
phpBB [media]
- Значения слов. Праязык [2]. Поиск корня

Третий ролик
phpBB [media]
- Значения слов. Праязык [3]. Подробный разбор (20 слов)

Ответить

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей