Страница 1 из 1

Древо жизни, и познания добра и зла по интернету

Добавлено: 04 янв 2008, 03:33
Bindu
Древо жизни, которое дает вечную молодость и вечную жизнь. Что может быть важнее?
Поэтому не обессудь дорогой читатель, что так много страниц в данной теме. Мы и так выбрали только самое самое, чтобы вы сами могли уже из этого выбрать еще более ценные жемчужины истины.
Все нижеследующее почерпнуто из интернета. Кого интересует авторство тех или иных мест - пишите - поставим ссылки.

Пища жизни: плоды (райские яблоки, молодильные яблоки, золотые яблоки), дающие жизненную силу. Все это дает "Древу Жизни" членство в комплексе: рождение - плодородие - смерть.
Образ "Древа Жизни" воплотил универсальное строение мира -"Мировое Древо" с разнообразием эквивалентных ключевых слов:
космическое Древо, Древо Плодородия, Древо Жизни, Древо Восхождения, Небесное Древо, Шаманское Древо, Мистическое Древо, Древо Познания, как описание функции в восходящем варианте;
в нисходящем варианте ключевые слова: Древо Смерти, Древо Зла, Древо Подземного Царства, Древо Нижнего Мира, Трансформация "Мирового Древа" произошла в сходные образы: Ось Мира, Мировой Столп, Мировая Гора, Мировой Человек, Первочеловек, Храм, Триумфальная Арка, Колонна, Обелиск, Трон, Лестница, Крест, Цель и т.д. Все основные противопоставления служат для описания основных параметров мира, созданного как космическая опора, или равноценный ей эквивалент.
Главное - вертикальное положение "Древа Жизни", которое является доминантой, формально организующей окружающее пространство, с присущей ему ("Древу") многомерностью. Кроме вертикального, деление происходит и по горизонтали с четким разграничением функционирования отдельно взятых частей как единого целого.
Деление по вертикали: нижняя часть (корни), средняя часть (ствол), верхняя часть (ветви). Здесь обнаруживаются противопоставления: верх - низ, небо - земля, огонь (сухое) - влага (мокрое), все вместе составляет ТРИЕДИНСТВО вертикальных составляющих, или признаки одной из Божественных тайн, открытых человеку при Крещении (Богоявлении) Иисусом Христом: Бог един, но в трех лицах. Вертикальное разделение, этажи указывают на разделяющие зоны Вселенной в ее триединстве: верхняя (небесное царство), средняя (земля), нижняя (подземное царство) как ПРОСТРАНСТВЕННАЯ аналогия.

Среди библейских мотивов подобного рода наиболее значительны: 1) дерево из размышлений Иова ("Для дерева есть надежда, что оно, если и будет срублено, снова оживет, и отрасли от него выходить не перестанут, если и устарел в земле корень его и пень его замер в пыли. Но, лишьпочуяло воду, оно дает отпрыски и пускает ветки, как бы вновь посаженное, а человек умирает и распадается; отошел, и где он?" Иов. 14, 7-10); 2) корень из проповеди Иоанна Крестителя ("Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь" Лук. 3,9). Редуцированный до пня мотив "воскресающего" дерева имел большое значение для геральдики, выражая идею продолжения рода. Дополнительным стимулом тут была и волшебная "золотая ветвь" Энея ("Вместо сорванной вмиг вырастает другая, / Золотом тем же на ней горят звенящие листья": "Энеида", 6, 140 и сл.).

Строки 1-го Давидова псалма о праведном муже, что "подобен дереву, посаженному при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет", - понимаются как предзнаменование Христа и Церкви. В изобилии распространяются разнообразно процветающие кресты, от монументальных до нательных. К тому же и апокрифическая История Креста, зафиксированная в ренессансной иконографии во всех важнейших ее эпизодах, акцентирует древесную, растительную природу главного христианского символа, восходящего, согласно этой легенде, к ветви Древа познания добра и зла, которую захватил с собой из Рая Адам.

Мотив процветающего креста не раз вызывал подозрения в ереси (именно такими крестами украшались богомильские надгробия), в контактах с тайными культами Матери-Земли. Действительно, и такого рода кресты, и изображения райских деревьев, так или иначе восходят к языческой иконографии. Недаром и Змий-искуситель выглядит как дальний, но явный родственник древнего дракона, охранявшего Мировое Древо. В рубежном искусстве Древо Познания иной раз уподобляют сухой суковатой палке (или скелету) с плодами-черепами либо даже самому Змию (удивительный рельеф Алолнсо Берругете в соборе Толедо, 1539-1543, где "биологически" завершен прием Микеланджело, у которого Змий в "Грехопадении" Сикстинской капеллы неотрывно сливается с Древом Познания, уподобляясь ему плотностью и массой) 5.
Мировое Д. как космическая вертикаль, с одной стороны, традиционно является фаллическим символом и в этом плане относится к небесному (мужскому) началу (мировое древо как фаллос Урана в древнегреческой мифологии), с другой — мифологема Д. теснейшим образом связана с женским началом: дева в стволе (древнеегипетская сикомора, античные гамадриады, миф о рождении Адониса из открывающегося в стволе дупла) или даже отождествленная со стволом (Лилит в шумерской мифологии). Мифологема Д. оказывается семантически амбивалентной, будучи отне¬сенной одновременно и к земному (женскому), и к небесному (мужскому) началам. В этом смысле, разделяя Небо и Землю, Д. одновременно символизирует собою и их брачное соединение. (Одним из распространенных сюжетных полей мифологии являются камлания — путешествия шаманов или фабульных героев на небо по древесному стволу.)

Одно из самых таинственных событий, описываемых в Библии, - грехопадение человека. Этот сюжет во все времена вызывал многочисленные вопросы. И вот один из них: что это за загадочное "древо познания добра и зла", после вкушения плода которого человек утратил свой первый дом - Эдем, или Рай, потерял прежнее благодатное "соседство" с Богом, "запросто" ходившим неподалеку от Адама и Евы по Райскому саду?

Описанное в библейской книге Бытия древо познания добра и зла - то самое, что привело Адама и Еву ко грехопадению, - как и всякое другое растение, насадил в Эдемском саду cам Господь. Как повествует Библия, "произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла" (книга Бытия, 2:9). Но если это действительно так, то зачем же Бог приготовил для человека подобную "провокацию", подтолкнувшую первых людей ко греху? Зачем Он произрастил такое растение, которое оказалось ядовитым для человеческой души? Совместимо ли все это с утверждениями о том, что Бог - милосерден и любвеобилен по отношению к Своим творениям? Ведь Он никак не может хотеть зла для человека, а, наоборот, должен стремиться оградить людей от всякой опасности. Но в то же время мы ясно видим из библейского рассказа, что Он готовит для Адама и Евы как бы некую смертоносную "приманку". Правда, сотворив "древо познания", Бог сразу же предупреждает человека об исходящей от этого растения угрозе: "и заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь" (книга Бытия 2:15-17). И все же недоумение остается: зачем Ему вообще было нужно творить это "опасное" древо?

Итак, возникает целый ряд вопросов. И первый из них - было ли это дерево по своей природе плохим, злым? Ответ здесь дает сама Библия, утверждающая, что абсолютно все, сотворенное Богом, было "хорошо весьма" (книга Бытия 1:31). О том же свидетельствуют и древние церковные писатели-богословы - Святые Отцы. Например, живший во II веке святитель Феофил Антиохийский пишет об этом так: "Прекрасно было само по себе древо познания, прекрасен был и его плод". Другой же древний христианский писатель - святитель Григорий Богослов (IV в.) - говорит: "Древо познания было насаждено... не злонамеренно и запрещено не по зависти; напротив, оно было хорошо для употребляющих благовременно".

Но если это действительно так, то почему же тогда вкушение Адамом и Евой плодов этого древа оказалось греховным и даже смертельным?

Прежде чем ответить на этот вопрос и изложить учение Церкви о древе познания, следует заметить: не нужно думать, что, толкуя, разъясняя некоторые из сторон православного вероучения, все церковные писатели лишь механически повторяют друг за другом те или иные мысли и утверждения. У древних Святых Отцов порой можно найти и отдельные расхождения во мнениях. Однако все Отцы оказываются согласны в главном - в том, без чего православие перестало бы быть православием. Так, все Святые Отцы утверждают, что само по себе это древо не было плохим, ядовитым, губительным для человека, пожелавшего вкусить от его плодов. Плох здесь был лишь сам этот людской поступок. А вот вопрос о том, для чего Бог сотворил это древо, для чего оно Им было изначально предназначено, - решается церковными писателями различно.

Некоторые из них считают, что природная сущность, "порода" этого дерева вообще не играет здесь никакой роли. Кстати, если некоторые древние христианские толкователи Библии начинали рассуждать о том, какого же "сорта" было древо познания, то чаще они называли здесь отнюдь не яблоню - как могли бы, наверное, ожидать многие, а смоковницу. Идея о том, что Ева съела именно яблоко, довольно поздняя по времени возникновения. Она появилась в средневековой Европе, и уже отсюда благодаря шедеврам западноевропейской живописи и знакомству с католической духовной литературой проникла к нам в Россию. Последствия подобных заимствований сегодня можно наблюдать, например, в Московском метро - в виде рекламных плакатов с призывом "уступить соблазну" с изображением девушки, с наслаждением откусывающей здоровенный кусок спелого яблока...

Но те христианские толкователи, что считают плоды древа познания самыми обычными древесными плодами, говорят прежде всего не о природе этого растения, а о смысле связанной с ним заповеди. По их мысли, Бог как бы "наугад" выбирает из многих схожих деревьев лишь одно, при этом запрещая людям вкушать его плоды - для испытания верности и нравственной твердости человека. И если бы Адам и Ева выдержали предложенное им испытание и исполнили данную им Богом заповедь, то рано или поздно они получили бы от Бога благословение вкусить плодов и от этого "запретного" древа. И тогда эти плоды уже ничем не смогли бы им повредить...

Но в чем же смысл установления Богом этой эдемской заповеди?

Во-первых, как поясняет нам церковное учение, Бог испытывает здесь человеческую свободу, дает людям право выбирать между Ним, их Творцом, и жизнью вне Бога - по их же собственной горделивой воле. Человек сотворен свободным, и в этой свободе ему дано даже такое страшное право, как возможность отречься от своего Создателя - пусть даже и себе на погибель. Тогда в Эдемском саду Адам и Ева предпочли именно это: вместо верности Богу и Его заповеди, вместо осознания того, что подлинная власть над мирозданием принадлежит отнюдь не им, они выбрали сиюминутное и преходящее удовольствие, следствием которого стала их нравственная и физическая гибель.

Во-вторых, данная Адаму и Еве заповедь - это не только некий "отрицательный", "негативный" запрет, испытывающий их "моральную стойкость". Заповедь эта имеет и свое положительное значение - подобное тому, что имеет сегодня православный пост. Ведь православный пост - это не только запрет вкушать все мясные и молочные продукты. Смысл его состоит прежде всего в добровольной самоотдаче, в смиренном отсечении собственной воли ради послушания Христу, а отсюда - и в духовном совершенствовании. Через самоочищение от страстей и второстепенных житейских привязанностей христианин должен приготовиться к встрече с тем праздником, что ожидает его в конце долгого пощения (будь то, например, Пасха или Рождество Христово), как к новой достойной встрече с Богом. То же самое, вероятно, должно было произойти и с Адамом и Евой, если бы они выдержали тот, наиболее древний в истории человечества, пост - как наложенное на них послушание по терпеливому возделыванию собственных душ. Однако все произошло совсем иначе...

Среди Святых Отцов существует, впрочем, и иная точка зрения на природу этого райского древа. Многие из них считали его не обыденной смоковницей, но воспринимали как "духовное растение", придавая глубокий смысл и самим его плодам, и возможности их вкушения. Они думали, что древо познания добра и зла действительно может даровать человеку некое высшее знание о Боге и мире. Но при этом они утверждали, что Бог запретил человеку вкушать от этого древа отнюдь не потому, что Он стремился утаить от Адама некое более совершенное знание о Самом Себе, а потому, что считал такое вкушение несвоевременным. Как пишет святитель Феофил Антиохийский, в плоде этого древа "ничего другого не было, кроме только познания. Познание же прекрасно, если кто им хорошо пользуется. По возрасту этот Адам был еще младенцем, почему и не мог принять надлежащим образом познания. Ибо и теперь дитя, тотчас по рождении, не может есть хлеб, но прежде питается молоком, потом, с увеличением возраста, переходит к твердой пище. То же было и с Адамом".

Мы не знаем доподлинно, каков был бы результат "законного", благословленного Самим Богом вкушения первыми людьми плодов от древа познания. Святые Отцы об этом подробно никогда не говорят. Приобрели ли бы здесь Адам и Ева некую особую мудрость, новый духовный опыт причастности Божеству?.. Ответов у Святых Отцов мы почти не находим. И все же кое-что об этом они говорят. Так, преподобный Ефрем Сирин (IV в.) пишет, почти приравнивая плоды древа познания добра и зла к плодам другого райского растения - древа жизни: "два древа насадил Бог в раю - древо Жизни и древо Познания: оба они - благословенные источники всех благ. При их посредстве человек может уподобляться Богу - при посредстве жизни не знать смерти и при посредстве мудрости не знать заблуждения". В еще одном памятнике восточнохристианской литературы - в проповеди на праздник Сретения, приписываемой святителю Кириллу Иерусалимскому (IV в.), древом жизни и древом познания именуется Сам Христос. При этом образы двух райских деревьев явно соотносятся древним церковным писателем с Таинством таинств Православной Церкви - с Причащением, или Евхаристией. Для святителя Кирилла райские деревья - это прежде всего прообразы того христианского Таинства, в котором верующие могут достигать предельного единения со Христом, приобщаясь Его Святого Тела и Его Святой Крови. Вероятно, что-то подобное - в смысле достижения предельной богопричастности и полноты богообщения - должно было произойти и с Адамом и Евой, если бы они оказались духовно готовыми вкусить от древа познания. Но вместо того, чтобы дождаться своего часа и получить плод этого древа как дар, как награду из рук своего Создателя, они дерзновенно вкусили этот плод по собственной воле - на погибель себе.

Божественная благодать может действовать на человека различно. Если он готов и достоин ее воспринять, она может вознести его на предельные вершины богопричастности. Но если человек оказывается внутренне не способен к получению того или иного из Божественных даров - это может стать для него причиной страданий, болезни и даже смерти. Еще апостол Павел писал о том, что многие из тех, кто причащался Тела и Крови Христовых недостойно, болели и даже умирали (1 Послание к Коринфянам 11:27-30). Вероятно, что-то в этом роде и произошло с первыми людьми: вкусив от райского древа в состоянии горделивого самопревозношения и, по сути, внутреннего богопротивления, они оказались пожжены тем морем благодати, к которому дерзнули преступить самовольно. И - вместо возможной богопричастности и свободного участия в славе Божественной жизни - "уступили соблазну", соделались "рабами греха", обрекли себя на страдания и смерть...

Человек так и не узнал подлинного вкуса плодов древа познания добра и зла. Он попробовал их по наущению "змия", но в то же мгновение их сок смешался для него с горечью горделивого самопревозношения, с ядом богоотступничества. И все же ныне - в новом искупленном нашем состоянии, после пришествия в мир Христа - мы можем наконец ощутить их чистый аромат. Это происходит с нами в Православной Церкви: в ее таинствах и богослужении, в присущих ей путях нашего освящения и подлинного богопознания. Ведь здесь мы вступаем в тот новый райский сад, что, как оказывается, даже превосходит по своей славе древний Эдем, - в христианский храм, зачастую именуемый "небом на земле". Именно в нем мы и вкушаем от тех плодов небесной славы, что дарована Вселюбящим Богом Его возрожденному творению.
Кандидат богословия
http://www.igumen.ru/index.php3?id=57
Ранее мы уже обратили внимание на тот факт, что впервые с оценкой «не хорошо», данной Самим Господом Богом, мы встречаемся в Библии не после, а ещё до истории грехопадения. В связи с чем Господь даёт такую оценку Своему творению, ведь до сих пор во всех случаях мы видели совсем другое — всё созданное Богом было «хорошо» или даже «хорошо весьма»? Если обратиться к тексту Библии, то мы обнаружим, что «не хорошо» прозвучало сразу же после того, как Господь Бог заповедал человеку не вкушать от дерева познания добра и зла, сказав, что в день, в который он вкусит от него, смертию умрёт. И действительно, по крайней мере чисто по-человечески, этот момент воспринимается явно с оценкой «не хорошо». Впервые появляется запрет и впервые человек сталкивается с угрозой весьма сильного наказания.
Тем не менее, формально оценка «не хорошо» появляется не в связи с запретом на вкушение от древа познания, а в связи с желанием Господа создать человеку жену. При этом как не хорошее оценено состояние человека одинокого, и естественно думать, что, желая создать ему жену, Господь Бог намеревался недостаток исправить. Однако далее начинаются странности. Ведь, как мы знаем, змей соблазнил человека съесть запретный плод именно через жену! Неужели же Господь Бог, желая улучшить состояние человека, ошибся в Своих действиях и нечаянно подтолкнул человека к тому, чтобы он от Бога отпал? Абсурд какой-то! Мы ведь уверены, что наш Бог всеведущ и всемогущ. Предположить же, что Господь, создавая жену, сознательно поставил человеку ловушку — ещё более абсурдно. Как же разрешить создавшийся парадокс?
Решается же он очень просто в предположении, что сказанное Господом Богом «не хорошо» действительно относится к тому, что пришлось человеку что-то запретить и что пришлось утвердить запрет угрозой (или сообщением о неизбежности?) смерти. В этом случае дело сотворения человеку помощника — жены есть не что иное, как попытка устранить возникшее «не хорошо». То есть, создавая человеку жену, Господь создавал возможность устранить предыдущий запрет. Подчеркнём, создавало возможность устранить, но, тем не менее, как мы видим из дальнейшего, запрет снят не был. Возможность эта, к сожалению, осталась неиспользованной. Тем не менее, попробуем разобраться, в чём же она заключалась, ибо грех человека мог состоять отнюдь не в том, что он нарушил запрет Бога. Более того, судя по тому, что Господь произрастил древо познания на самом видном месте — «посреди рая» и не поставил человеку на пути к нему никаких препятствий, в планы Господа вполне могло входить, что человек от «запретного» древа когда-нибудь вкусит! Поэтому грех, в конечном итоге, заключался, по-видимому, не в том, что человек нарушил запрет, а в том, что он данной ему возможностью вкусить ранее запретный плод не сумел воспользоваться правильно.
Попробуем посмотреть на ситуацию обольщения человека змеем глазами первозданного, не знавшего ещё греха, Адама и его жены. Всё, что окружало человека, было «хорошо весьма». Человек находился в непосредственном общении с Богом, и вокруг не было никого, кто мог бы сказать или сделать что-либо противное Богу. То есть человек пребывал в блаженном состоянии доверия всему и всем. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он поверил и змею. Была ли эта детская наивная доверчивость греховной? – Наверное, нет, ибо блаженство человека в том и заключалось, что ему нечего было бояться, не было нужды кому-то не доверять.
Но кто же тогда «виноват», что грехопадение всё же произошло? Попробуем отрешиться от привычной схемы понимания и предположим, что змей не солгал, а сказал правду. Сделать такое предположение очень трудно, т.к. привычка видеть в змее, которого мы отождествляем с диаволом, причину всех наших бед столь прочно укоренилась в создании верующих, что любая попытка сказать что-то иное сразу же воспринимается как попытка примирить человека со злом, как подрыв основ нашей веры. Однако я всё же рискну утверждать, что вера наша должна основываться на понимании необходимости примирения человека с Богом, а не на необходимости войны с сатаной. Поэтому именно ради того, чтобы у нас не оставалось никакой возможности подозревать какой-то подвох со стороны Бога, мы и предположим, что змей действовал не вопреки воле Божией, а в согласии с ней (хотя, по-видимому, и самостоятельно). В противном же случае возникает резонный вопрос, почему Господь попустил змею соблазнить человека, не разрушил в зародыше коварные планы своего «противника».
В русском переводе, вполне в соответствии со сложившимся негативным отношением к змею, он назван самым хитрым из всех зверей. Иначе в тексте на церковнославянском языке. Здесь змей назван мудрейшим из всех зверей. Попробуем в оценке действий змея исходить далее именно из этой его характеристики. Предположим, что, создав человеку помощника — жену, Господь Бог открыл для человека возможность вкусить от ранее запретного древа. Новизна ситуации, однако, заключалась в том, что не Бог должен был сообщить об этой появившейся возможности. Инициатива обнаружения её должна была исходить от тварного мира, а не от Творца. Первым, как самый мудрый из всей твари, возможность преодолеть запрет обнаружил змей. Соответственно, он и сообщает об этом человеку. До сих пор ход событий, по-видимому, вполне соответствовал промыслу Божьему. Ничего ужасного, по-видимому, не произошло и тогда, когда вначале жена, а потом и человек вкусили от древа «среди рая».
Далее из Библии мы узнаём, что открылись глаза у Адама и жены его и узнали они, что наги. Странно, неужели человек до вкушения от древа познания был слеп? — Очевидно, нет! Ещё до вкушения плодов «увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что даёт знание» (Быт. 3,6) То есть речь идёт не о простой слепоте, а о той, о которой говорил Христос Своим ученикам: «вам дано знать тайны Царствия Божия, а тем внешним всё бывает в притчах; так что они своими глазами смотрят, и не видят; своими ушами слышат, и не разумеют...» (Мк. 4,11-12). Человек вдруг осознал, понял то, что всегда было перед его глазами, но на что он ранее просто не обращал внимания и что для него как бы не существовало.
Возможность вкусить от запретного древа для человека существовала всегда. Древо познания добра и зла росло посреди рая, т.е. на самом видном месте. И, тем не менее, эта возможность, по-видимому, человеком как нечто реальное отнюдь не воспринималась. Теперь же, после того как он уже сделал то, что Богом ему было запрещено, человеку по необходимости пришлось осознать что же он сделал. Человек впервые столкнулся с проблемной ситуацией. С одной стороны, Господь запретил вкушать от древа познания — это человек, по-видимому, отчётливо вспомнил лишь, когда дело уже было сделано. С другой стороны, следуя совету змея, человек, скорее всего, наивно считал, что змей, также как и всякая любая тварь, действует в соответствии с волей Божией. Более того, змей обещал: «будете, как боги, знающие добро и зло» и, если полагать, что первозданный Адам движим был не тщеславием и гордостью, а любовью к своему Создателю, эта фраза вполне могла быть воспринята им как обещание стать ещё ближе к Богу, стать для Него «своим», стать Сыном. Хотел сделать, как лучше, а получилось наоборот.
Дальнейшее повествование показывает, что, увы, человек решить Проблему, с которой он столкнулся, ещё не был готов. Вместо того, чтобы пойти навстречу Могущему помочь ему разобраться в чём дело, человек, наоборот, испугавшись, пытался от Господа Бога скрыться. Желание своей волей приблизиться к Богу привело к удалению от Него.
Далее, как мы знаем, Сам Господь нашёл человека и, задав вопрос, не вкушал ли он от запретного древа, вновь поставил его перед лицом Проблемы. Однако поведение человека вновь показало его незрелость. Вспомним, обращаясь уже к Новому Завету, как Господь учил отвечать на прямо поставленные вопросы: «да будет слово ваше: «да, да»; «нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф 5,37). Человек же, вместо того, чтобы просто сказать «да», смиренно ожидая дальнейшего суда или милости, попытался оправдаться: «жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт. 3,12). Формально ответ безукоризнен — всё было действительно именно так, как сказал человек. Однако достаточно отчётливо проглядывает и лукавство. Второй смысл фразы, ради которой она собственно и была сказана: »Ты дал мне жену из-за которой я согрешил, следовательно, — Ты Сам виноват в происшедшем». Мы не знаем, была ли способность говорить одно, подразумевая второе, непосредственным следствием вкушения от запретного древа или лукавить человек начал вынужденно, боясь осуждения и смерти. Тем не менее, факт тот, что попытка Господа пойти навстречу человеку (я не сомневаюсь, что обращение Господа имело целью исправить недоразумение, помочь человеку, а не осудить его) привела также к обратному результату. Начав лукавить перед Богом, человек начал уходить от Него.
Возникла, казалось бы, совершенно безвыходная ситуация. Человек, пытаясь своими силами приблизиться к Богу, получает результат как будто бы обратный ожиданиям и от Бога удаляется. Когда же Сам Господь пытается помочь человеку разобраться в происходящем, — результат тот же — непонимание и удаление от Бога. В этой ситуации ничего не оставалось делать, как только предоставить человека самому себе. Семя, содержащееся в плоде древа Познания, оказалось в земле (Адам — «земля») и нужно было время на то, чтобы растение, произросшее из него, созрело и дало плод.
Что же содержал в себе плод древа Познания добра и зла? — По-видимому, некоторое знание. Но если обратиться к нашему опыту и задаться вопросом, каким образом мы сами получаем то или иное знание, то ответ будет простой — чаще всего через слышание, восприятие слова. Предположим, поэтому, что и плод древа Познания содержал в себе некоторое Слово. Слово именно с большой буквы, слово от Бога, ведь никто иной, как Господь, возрастил посреди рая древо Познания! То есть мы предполагаем, что сам по себе плод древа Познания не только не заключал в себе ничего дурного, но что, более того, в нём заключено было некое Откровение, чрезвычайно важное для человека.
Однако, как показывает нам история, как Ветхого, так и Нового Заветов, откровения воспринимаются людьми отнюдь не однозначно. Чаще всего, они людьми поначалу отвергаются. Отвергаются столь категорично, что даже убиваются те, которые Слово Божие людям открывают. Так было с ветхозаветными пророками; также поступили люди и со Христом. «... ищете убить Меня, потому что слово Моё не вмещается в вас» (Ин. 8,37) — вот как Сам Господь обозначил причину Своего отвержения. Но не то же ли самое произошло с Адамом? Приняв в себя Слово, вкусив от Истины, он не смог это Слово понять. В результате то, что потенциально несло в себе великое благо, превратилось для человека в величайшее зло.
Кроме того, заметим, что между человеком и Словом находится ещё то, что человеком понято или «слово понятое». В ситуации общения с другими людьми мы довольно часто сталкиваемся с ложным, искажённым пониманием сказанного нами. Хотел сказать одно, а люди восприняли совсем по-другому. Причём, поскольку то, что мы «поняли», — именно это мы и считаем за истину, постольку как раз от Истины мы бываем весьма далеки. Страшно не то, что человек чего-то не понял. Страшно, когда он убеждён в том, что он всё понял и понял совершенно правильно, тогда как на деле оказывается, что его понимание ложно! Скорее всего, именно этой болезнью »заболели» Адам и его жена. Именно об этой болезни говорит Господь, когда на вопрос фарисеев «неужели и мы слепы?» отвечает: «если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остаётся на вас» (Ин. 9,40-41)
Обратим внимание на это высказывание Христа, т.к. оно, по-видимому, как раз и раскрывает суть происшедшего с человеком грехопадения. До некоторого момента Адам и жена его пребывали в раю в блаженном неведении, т.е. были слепы по отношению к тому свету, зрение которого давалось Откровением, содержащимся в «запретном» плоде. По вкушении же от древа познания у человека открылись глаза, т.е. он «увидел» то, чего не замечал ранее. Но, вот вопрос, увидел ли он «свет истинный», в котором открывается полнота знания и понимания или, преломившись через несовершенное восприятие человека, не могущего «вместить», этот Свет превратился в «свет, который есть тьма» (Мф. 6,23; Лк. 11,35)? — Скорее всего, последнее. У человека «открылись глаза», однако то частичное, а потому — ложное знание, которое он получил, исказило восприятие и того мира, который был открыт человеку ранее. В результате начал меркнуть и тот свет, в котором Адам пребывал ранее. Человек вошёл в ночь нового дня творения.
Тем не менее, сила полученного, пусть даже и частично, неверно понятого Откровения была такова, что человек остался в убеждении, что он именно прозрел, а не ослеп. В этом как раз грех и заключался.
Но что же такое могло открыться человеку, что так кардинально изменило всё его существо? Здесь обратим внимание на то, что же именно человек увидел, когда у него открылись глаза. А увидел он свою наготу. То есть человек обратил своё внимание на самого себя! Когда психологи рассуждают о присущем человеку сознании, они в этом сознании обязательно выделяют самосознание. Причём наличие этого самосознания считается особенностью, присущей исключительно человеку. Так что обладанию этого существенно человеческого качества мы обязаны, по-видимому, как раз факту «грехопадения» наших прародителей.
Далее из Библии мы узнаём, что Адам, увидев свою наготу, убоялся Бога и скрылся среди деревьев. У человека открылись глаза по отношению к самому себе, но, дело в том, что познавать можно только то, что является внешним по отношению к познающему. Познать же самого себя также невозможно, как невозможно за волосы приподнять себя самого над землёй (без внешней опоры, разумеется). Этот факт невозможности понять самого себя, опираясь на знания о себе же, и был, видимо, первым делом человеком обнаружен. Выявилась вдруг полнейшая зависимость человека от Другого — та нагота, которой человек как раз и убоялся. И было чего убояться, ведь сразу наверняка вспомнился и данный Господом запрет на вкушение от древа познания.
Прежде чем далее разбираться с историей грехопадения, обратим внимание на одно странное место в Евангелии от Марка. Господь, исцеляя в Вифсаиде человека от слепоты, совершает это чудо как бы в два приёма: «Он, взяв слепого за руку, вывел его вон из селения и, плюнув ему на глаза, возложил на него руки, и спросил его: видит ли что? Он, взглянув, сказал: вижу проходящих людей, как деревья. Потом опять возложил руки на глаза ему и велел ему взглянуть. И он исцелел и стал видеть всё ясно.» (Мк. 8,23-25) Что общего у человека с деревом и действительно ли можно хотя бы и при плохом зрении спутать проходящих людей с деревьями? — Обычный человеческий зрительный опыт подсказывает, что такая путаница вряд ли возможна. То есть речь, по-видимому, идёт о чём-то другом.
Предположим, что дерево — это символ человека, воспринимаемого внешним образом — «объективно». Тогда чудо исцеления слепца в Вифсаиде означает ни что иное, как последовательность этапов понимания человеком других людей и всего мира. На первой стадии человек видит лишь объективный мир. Непосредственное «видение» в другом такого же человека отсутствует, и мы можем судить о том, что происходит в душе другого лишь по внешним проявлениям, по его делам. Это состояние современного человека. Однако, как видно из истории с исцелением слепца, — это ещё отнюдь не полное исцеление. В норме человек должен понимать, «видеть» всё ясно, причём непосредственно, а не по косвенным признакам.
Поскольку каждого из нас можно воспринимать объективно, каждый из нас — это «дерево». Если при этом вспомнить, что от каждого из людей Бог ожидает плодов, то все вместе мы образуем ни что иное, как сад. В то же время, для каждого из нас, кем бы он ни был, есть одно «дерево» выделенное по отношению к другим — это мы сами. Причём, безусловно, для каждого оно воспринимается как находящееся посреди сада (рая). То есть в этой интерпретации древо Познания добра и зла — это ни что иное, как мы сами. Тогда, действительно, вкушая плодов этого древа, мы должны познавать самих себя, приходить к осознанию своего места в мире и по отношению к Богу. Получается, что история грехопадения относится не только к нашему общему прародителю Адаму, но и к каждому из нас в отдельности.
Возвращаясь к книге Бытия, мы обнаруживаем, что характеристика «среди рая», оказывается, относится не только к древу Познания, но и к древу Жизни. Более того, когда во второй главе описывается райский сад, то именно о древе Жизни сказано, что его Господь насадил посреди рая (Быт. 2,9) В то же время, жена, отвечая змею, говорит: «только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть» (Быт. 3,3). При этом прямо это дерево «среди рая» древом Познания не названо. То есть, если понимать её ответ буквально, то он означает, что нельзя вкушать от древа Жизни. Ничего странного тогда нет в том, что змей на это отвечает «нет, не умрёте». Тем не менее, как мы знаем, результатом вкушения всё же было грехопадение и смерть. Здесь какая-то загадка!
Чтобы как-то приблизиться к её разрешению, попробуем предположить, что, поскольку и древо Жизни и древо Познания добра и зла оба находились «среди рая», — это одно дерево. Или, по крайней мере, два дерева, произрастающие из одного корня. Образ этот взят из четвёртой главы книги пророка Даниила. Царь Навуходоносор видел во сне великое дерево, достигавшее до небес, которое по повелению Бодрствующего и Святого было срублено. Однако главный корень был оставлен, заключён в железные и медные узы и из него затем вновь должно было вырасти великое дерево. Даниил, объясняя сон, сказал: «Дерево, которое ты видел ... это ты царь...» (Дан. 4,17-19). В истории присутствуют два дерева. Первое — образ человека гордого, возносящегося умом своим до небес. Второе — образ человека смирившегося перед Богом, к которому «возвратился разум». И, тем не менее, речь идёт об одном и том же человеке.
Предположение о единстве двух деревьев приводит ещё к одному интересному следствию. Вкусив от древа Познания, человек, очевидно, что-то познал. Если же это древо Познания является также и древом Жизни, то тогда получается, что человек познал жизнь. Вспоминая теперь, что имя Адам означает «человек», а имя Ева — «жизнь», фразу «человек познал жизнь» мы можем трансформировать во фразу «Адам познал Еву». Посмотрим теперь, к чему это привело. Фраза «Адам познал Еву» встречается в книге Бытия дважды. В первом случае Ева зачала и родила Каина, а затем родила Авеля. Далее Каин убивает Авеля и общий итог таков: один сын убит, а другой проклят. Итог весьма неутешительный. Во втором случае Ева родила Сифа, ставшего прародителем всех живущих ныне людей. Его же имя мы, естественно, находим и в родословии Иисуса Христа. То есть на сей раз плод оказался благим.
Обобщая, можно сказать, что древо «среди рая», скорее всего, было одно, но исключительность его заключается в том, что результат вкушения от этого древа может быть двояким. Два разных следствия столь отличаются друг от друга, что создаётся впечатление, что мы имеем дело с двумя совершенно разными причинами. Но где же действительная причина?
Рассуждая об источнике добра или зла, Господь говорит: «Нет доброго дерева, которое приносило бы худой плод; и нет худого дерева, которое приносило бы плод добрый. Ибо всякое дерево познаётся по плоду своему» (Лк. 6,43-44) Попробуем воспользоваться этим критерием и определить, каково же было древо Познания. Судя по результату, а мы знаем, что результат оказался для человека весьма неблагоприятным, это древо худое. С другой строны, если дерево «среди рая» названо древом «познания добра и зла» Самим Богом, и если имя отражает его суть, то оно должно иметь отношение и к добру. Неужели же из этого следует, что добро может быть познано только по отношению ко злу, неужели добро относительно? Но нет, в книге Бытия всё творение вплоть до седьмого дня оценено как «хорошо» или «хорошо весьма» и именно это знание, а точнее непосредственное ощущение хорошего и доброго было человеку вполне доступно. Другое дело, что, поскольку это добро досталось человеку даром, он не мог по-настоящему оценить его.
Итак, если древо Познания добра и зла само по себе нельзя назвать ни хорошим, ни плохим, то откуда происходят те следствия вкушения от этого древа, которые мы оцениваем как зло? И как относиться нам к этому дереву? Посмотрим, что сказано в цитированном нами отрывке Евангелия от Луки чуть дальше: «Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое: ибо от избытка сердца говорят уста его» (Лк. 6,45). Вот, оказывается, где зарождается зло - в сердце человека. И дело совсем не в том, каков плод «запретного» древа: хороший иди дурной, а в том, что на сердце человека, вкушающего его.
Нечто подобное мы видим в том благословении, которым Исаак благословил Иакова (Быт. 27,29) или Валаам благословил Израиля (Чис. 24,9): «проклинающие тебя — прокляты; благословляющие тебя — благословенны». Как мы видим, то, что человек получает, например, в общении с Иаковом зависит не столько от Иакова, сколько от самого этого человека. Если человек приходит с миром, — он получит мир и благословение; если же в сердце его ненависть, — он получит проклятие. При этом сам по себе Иаков подобно древу «посреди рая» может никого не проклинать и не благословлять. «Благословит» или «проклянёт» себя сам человек, общающийся с Иаковом.
Библия утверждает, что человек познал жизнь (такова расшифровка фразы «Адам познал Еву») дважды. Но, оказывается, что результатом познания в первом случае оказалось отнюдь не знание жизни как таковой, а знание добра и зла (появление на свет Авеля и Каина). То есть у человека появилась некая оценочная шкала «хорошо — плохо» или, другой вариант, «лучше — хуже». Теперь мир уже воспринимался не таким, просто, каков он есть, не в единстве. Единый мир отныне разделился надвое: на «доброе» и «злое». Доброе имело право на существование, а злое, по мнению человека, должно было исчезнуть, своё существование прекратить. Человек получил возможность судить обо всём, и, увы, первым под свой суд попал сам.
Змей не обманул и здесь, его обещание «будете, как боги, знающие добро и зло» исполнилось. И, вообще говоря, в этом ещё тоже пока ничего предосудительного нет. Обращаясь к Своим ученикам Иисус сказал: «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами; ибо раб не знает что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам всё, что слышал от Отца Моего» (Ин. 15,15). То есть возможность знать, что Бог делает и как делает, могла бы позволить человеку делать дела Божии сознательно, с пониманием дела. Но это было возможно только, если бы человек вкусил от древа Познания в согласии с волей Бога. Человек же был уверен, что он эту волю нарушил. Человек мог стать другом Божиим, но, испугавшись и пытаясь уйти от своего Творца, он превратил великое благо в великое зло.
Зная добро и зло, он, как будто, мог действовать, не спрашивая Бога, в уверенности, что когда он делает «доброе» и Бог его дела одобрит. Однако это убеждение оказалось ложным. Самостоятельность человека привела к тому, что шкала оценок «доброе — злое» без корректировки Бога стала, сначала очень слабо, а затем всё более и более сильно искажаться (погружение во тьму, которая почитается за свет) и уже отнюдь не всё то, что человек считал добрым стало также оцениваться Богом. И наоборот, те дела, которые Бог совершал во благо человека, люди часто стали оценивать как «зло» и, борясь со злом, стали вступать в противоречие с Богом.
Плавное, постепенное удаление от Бога есть, по-видимому, неизбежное следствие нашей убеждённости, что «надо творить добро». Если «добро» становится на место Бога, то это уже отнюдь не добро. Сколько не предпринималось попыток исправить человеческие представления о добре и зле, успех всегда был лишь временный. Примеры этому мы видим и в Библии (потоп с сохранением праведного Ноя; избранничество праведного Авраама, Закон данный Моисею), и в истории более близкой нам (просветительские движения, «прогрессивные» преобразования и т.п.) Нравственная деградация — это неизбежное следствие нашей убеждённости, что для того, чтобы угодить Богу, достаточно бороться со злом и творить добро.
Могу себе представить, что такое утверждение многих соблазнит. Действительно, мы привыкли думать, что нравственность базируется на нашем знании добра и зла. Поэтому ставящий под сомнение истинность фундамента, рискует разрушить и всё здание. Но давайте вспомним, что, согласно Библии, человек может познать жизнь во второй раз и уже иначе. То есть мы можем обрести иной, гораздо более прочный фундамент. Второе вкушение от райского древа — это вкушение уже от древа Жизни (познаётся та же жизнь, но по-другому). Было ли нравственно поведение Иисуса Христа? — Я думаю, что положительно на этот вопрос ответят не только христиане, верующие, что Он был Сын Божий. Однако вся суть Его «нравственности» открывается в одной фразе: «...не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца» (Ин. 5,30).
Когда мы всё кругом оцениваем с точки зрения «хорошо — плохо» мы, тем самым, вершим суд и, хотим ли мы этого или нет, нарушаем заповедь Христову «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7,1). К чему такая нравственная оценка может приводить давайте посмотрим на примере того, как мы обычно понимаем историю убийства Авеля Каином (Быт. 4,1-16).
Зададимся вопросом, почему Бог принял жертву Авеля, а жертву Каина отверг? Как будто прямо об этом в Библии ничего не сказано. Но, поскольку вопрос этот для нас важен, ответ мы легко находим. Раз Каин убил своего брата, то, очевидно, он человек «плохой», из чего следует, что и жертву Богу он принёс плохую. Далее, поскольку Бог поощряет хорошее и отвергает плохое, то, следовательно, Бог не принял жертву Каина, т.к. она была «плохая» и принял жертву Авеля, поскольку она была «хорошая». Ответ кажется простым и естественным. Только верен ли он?
Дело в том, что ответ на поставленный вопрос в Библии, тем не менее, есть. Однако, поскольку он не лежит на поверхности, увидеть его не так просто. Прежде всего потому, что когда уже есть один «очевидный» ответ, кажется бессмысленно искать другого. Однако мы поищем.
После того, как Господь принял жертву Авеля и отверг жертву Каина, ещё до того, как совершилось убийство, Он обращается к Каину, пытаясь успокоить его. Вот как это обращение звучит в тексте на церковнославянском языке (перевод на русский язык существенно отличается по смыслу): «вскую прискорбен был еси; и вскую испаде лице твое; еда аще право принесл еси, право же не разделил еси, не согрешил ли еси; умолкни: к тебе обращение его, и ты тем обладаеши» (Быт. 4,6-7) Бог прямо говорит Каину, что жертву он принёс правильно, но грех заключался в том, что эта жертва была принесена только от лица одного Каина («право не разделил»). Наоборот, жертва Авеля была принесена за двоих, и Бог принял её именно от двоих. Принял не ради одного Авеля, но и ради Каина, давшего образец того, что нужно делать. Каин же этого или не понял или не захотел принять. Ему важно было, чтобы была принята именно его жертва, одобрено именно его дело. В результате он «не услышал» того, что прямо ему было сказано Богом: «ты тем обладаеши».
Такое понимание истории Авеля и Каина указывает совсем на другую причину, по которой один брат убил другого. Если в привычной нам интерпретации причина в том, что Каин «плохой» и, соответственно, всё, что ни делает он — плохо, то здесь причина — непонимание, неслышание Бога, происходящее именно из-за уверенности Каина в том, что происшедшее с ним -«плохо» и несправедливо. Вновь мы видим, что человека подвела «очевидность». Но замечательно при этом, что нам самим, тем не менее, «очевидно», что Каин «плохой» и всё остальное следует из этого факта.
С неменьшей очевидностью мы считаем, что понимаем также историю «грехопадения» и роль змея в ней. Но давайте задумаемся, зачем Бог наказал змея. С чисто человеческой точки зрения всё вроде бы понятно: совершил преступление, — получи наказание. Однако по какой причине наказывают люди? — Либо ради исправления, либо ради того, «чтобы другим неповадно было», либо вследствие элементарного желания отомстить. А зачем наказал Бог? Последний мотив, если мы не хотим думать о Боге хуже, чем о человеке, естественно, отпадает. Вряд ли также змей был наказан для устрашения других. Другие — это человек и его жена, но они уже вкусили от запретного древа, уже получили своё наказание, а повторить то, что сделал змей, они не могут, т.к. человек выслан из рая и доступа к древу познания уже не имеет. Значит, остаётся, что змей был либо наказан за то, что он сделал, ради своего исправления, либо наказан для того, чтобы исправить свершившееся. Однако, в последнем случае Сам Бог заинтересован в деле, которое должен исполнить змей.
Таким образом, попытка думать о Боге лучше, чем о падшем человеке, приводит к тому, что наше «очевидное» понимание на глазах расплывается. А о Боге иначе думать невозможно. В результате мы приходим к тому, что наша оценка происшедшего не совсем верна, а наше «понимание» — не более, чем иллюзия.
По-человечески понимаемое проклятье всегда связано с нанесением некоторого ущерба проклинаемому. Странно было бы, однако, если бы и Бог сотворённую Им тварь не пытался улучшить или исправить, а стал причинять ей ущерб.
Совсем иначе последствия грехопадения понимаются не с точки зрения «за что», а с точки зрения «для чего». Тогда то, что мы привыкли считать проклятьем Бога, выглядит ни чем иным, как заданием, которое каждый должен исполнить. Для змея это выглядит примерно так: «раз ты настолько умён, что сумел дело начать, то никому иному, как тебе, его и заканчивать». Сам кашу заварил, — сам и расхлёбывай.
Теперь обратим внимание на то, что человеческая оценка существа «змей» отнюдь не всегда совпадает с оценкой Божией. Действительно, человеческая оценка однозначна: змей — «плохой». Естественно, плохи и все его потомки («нет худого дерева, которое приносило бы плод добрый» (Лк. 6,43)). Однако в Библии мы обнаруживаем змеев, к которым мы вряд ли можем относиться, как к чему-то дурному. Таков, например, медный змей, которого Моисей сделал по повелению Божию, чтобы спасти людей, ужаленных змеями ядовитыми (Числ. 21,8-9). Таков и змей, в которого превратился жезл Ааронов перед фараоном (Исх. 7,8-12). В обоих этих случаях тот змей, который «от Бога», противостоит или змеям естественным (также, кстати, в наказание посланных Богом) или созданных силою волшебства. Единственный противостоит множеству и побеждает их. Но не таково ли взаимоотношение между истиной и ложью? Истинное понимание одно, а ложных мнений может быть множество. И мы верим, что истина в конце концов должна победить ложь.
Понятным в этом случае становится также, почему Господь Иисус Христос, сказавший о Себе: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14,6), сравнивал Себя с медным змеем (Ин. 3,14), ибо где «Свет истинный», там не может быть тьмы («тьма», кстати, в церковнославянском языке означает десять тысяч, т.е. множество).
В связи с вышесказанным вновь встаёт вопрос о том, как же относиться к змею «соблазнившему» жену Адама. Если он — «мудрейший из зверей» и если его действия не встретили сопротивления со стороны всеведущего и всемогущего Бога, может быть он — «хороший»? Но мы то ведь точно знаем, что последствия грехопадения заведомо «плохие»!
Когда мы сталкиваемся с такой постановкой вопроса, нам либо приходится признать, что наши оценки «хорошо — плохо» что-то не очень хорошо работают и что мы по большому счёту ничего не понимаем, либо, избрав для себя часть истины, пожертвовать остальным ради ясности и определённости. Но такая определённость, такая частичная истина уже и не есть вовсе истина, а ложь! И приведёт она не к миру и согласию, а к разделению и вражде. С другой стороны, отказаться от привычных оценок «хорошо — плохо» для нас всё равно, что потерять почву под ногами. Результат и в том, и в другом случае — падение (грехопадение)
Да простит меня читатель, что вопрос ставится так жёстко. Было бы слишком жестоко ту хроническую болезнь, которая была вызвана «грехопадением» переводить в острую форму только ради того, чтобы посмотреть, что из этого получится. Поэтому, если это, тем не менее, делается, то исключительно в надежде на излечение. Кроме того, если бы, видя путь, я, по тем или иным соображениям — пусть даже самым благовидным (например, по «смирению») — об этом умолчал, я не мог бы отвязаться от мысли, что совершаю преступление, нарушая волю Божию.
Попробуем взглянуть на происшедшее в раю другими глазами. Представим себе, что человеку после вкушения «запретного» плода действительно открылась Истина. Но одновременно с величием этого Откровения, обнаружилась и нагота человека — неспособность его усвоить, «переварить» запретный плод. Результат — ложное понимание, болезнь.
Сравним с тем, что произошло с человечеством после Откровения, данного людям Христом. Реакция народа Израиля, к которому непосредственно обращался Спаситель — «распни, распни Его!» (Лк. 23,21) Последствия для этого народа — жестокое поражение от римлян и рассеяние по всей земле. А стало ли человечество «добрее» после явления ему полноты любви Божией? — отнюдь! Более того, самые кровопролитные войны велись в странах, считавшихся христианскими. Самая страшная революция произошла во «святой Руси». Мы можем попытаться закрыть на это глаза, однако те, кто христианами не являются, видят это, по-видимому, достаточно отчётливо и посему следовать за Христом совсем не спешат.
Следует ли из этого, что Господь и данное им Евангелие (напомним, — «Благая весть») являются причиной зла? — Если пытаться причины искать вне себя, то сопоставление фактов вполне может кого-то привести к утвердительному ответу. Однако, если в соответствии с духом Евангелий причину видеть в нашем ложном, частичном принятии Христа, ошибочном (близко, — но не то!) понимании Его, при полной уверенности, что мы обладаем истиной, то, конечно, мы на этот вопрос ответим — нет!
Если съесть незрелый плод, то в расстройстве желудка не стоит обвинять этот плод. Лучше задуматься над тем, почему нам не хватило терпения дождаться, пока он созреет. В случае же плода от древа Познания, не готов был к вкушению его, скорее всего, не плод, а сам человек. Он оказался незрелым. Но тогда возникает вопрос, почему Бог попустил человеку впасть в грех? — Исходя опять же из соображений безусловной правоты Бога, вывод таков: либо существовала потенциальная возможность (узкий путь) сделать это без вреда для себя, либо после вкушения «запретного» плода перед человеком открывался, пусть болезненный, пусть узкий, но, тем не менее, гораздо более короткий путь к собственному созреванию и взрослению. Если это так, то покаяние наше должно заключаться не в отречении от содеянного Адамом, а в том, чтобы все силы направить на поиск «узкого пути» спасения.
Вспомним, как Господь обличал в лицемерии книжников и фарисеев, отрекавшихся от дел своих отцов:
«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам, и украшаете памятники праведников, и говорите: «если мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков». Таким образом, вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков. Дополняйте же меру отцов ваших. Змии, порождения ехиднины, как убежите вы от осуждения в геену? Посему вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьёте и распнёте, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город ...»
Отказываясь от участия в делах отцов, книжники и фарисеи думали, что поступают мудро, как змии. А Господь уточняет, — это не просто мудрость, но мудрость змеи ядовитой (ехидны), мудрость, принципиально отличная от той, к которой призвал Своих учеников Господь, сказав им: «будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10,16). Христос тех, кто осуждает грех, пытается доказать свою непричастность к нему, обличает в лицемерии, предсказывая, что сами они будут поступать ничуть не лучше своих отцов. И дело здесь совсем не в том, что книжники и фарисеи сознательно лицемерили. Лицемерие, которым они грешили, было гораздо более тонкое и незаметное. Заключалось оно в том, что люди, не побывав на месте тех же отцов, не испытав на себе того, что пришлось испытать им, очень легкомысленно и самоуверенно решали, что они «лучше» и вправе вершить над своими отцами суд. Этим — то они как раз обличали себя, показывая, что они ничуть не лучше.
А как относимся к участникам «грехопадения» мы? Не также ли отрекаемся от происшедшего, как книжники и фарисеи отрекались от дел отцов? Но сравним себя с тем же Адамом или со змеем. Безусловно, Адам любил Бога гораздо больше нас. Мы же легкомысленно и высокомерно судим о его «грехе», не думая, о том, что у нас самих грехов столько, что мы на них уже даже и не обращаем внимания. Змей назван мудрейшим из всей твари. Мы же почему-то уверены, что прекрасно «понимаем», что он сделал и почему. Какое заблуждение!

Re: Древо жизни, и познания добра и зла по интернету

Добавлено: 04 янв 2008, 03:34
Bindu
http://www.pagez.ru/lsn/0387.php?id=43
ВОПРОС XLIII. Если в Писании говорится, что мудрость есть древо жизни (Притч.3:18), а дело мудрости - различать и ведать дерево познания добра и зла (Быт.2:9), то чем же тогда отличается [последнее] от древа жизни?
ОТВЕТ. Учители Церкви, в силу [обитающей] в них благодати могущие сказать многое на сей счет, сочли нужным скорее обойти молчанием это место, поскольку мысль [человеческая] не может достичь глубины многого из того, что начертано [в Писании], - поэтому они и удерживались от того, чтобы изрекать нечто глубокомысленное. А если некоторые [из отцов] и высказывались [по этому поводу], то прежде они определяли способность [восприятия своих] слушателей, а затем изрекали для пользы научаемых лишь некую долю [этой тайны], оставляя большую часть [ее] неисследованной. И я скорее бы рассудил обойти молчанием это место, если бы не догадывался, что [такое умолчание] удручит боголюбезную душу вашу. Поэтому только, ради вас я буду говорить то, что доступно всем и что полезно для разумения как малых, так и великих.
Древо жизни и древо, не являющееся таковым; то, которое именуется "древо жизни" само по себе, и то, которое не есть древо жизни, но только древо познания добра и зла, - [эти оба древа] обладают многими невыразимыми различиями. Ибо древо жизни, разумеется, есть древо, созидающее жизнь, а древо не-жизни есть древо, созидающее смерть. Ибо очевидно, что древо, не созидающее жизнь, поскольку оно не называется "древом жизни", будет созидающим смерть, поскольку ничто другое, [кроме смерти], не противопоставляется жизни в качестве ее противоположности.
Кроме того, древо жизни, как мудрость, обладает величайшим отличием от древа познания добра и зла, которое не есть мудрость и не именуется ею. Мудрости свойственны ум и разум, а состоянию, противоположному мудрости, свойственны неразумие и чувство. Стало быть, поскольку человек был приведен в бытие состоящим из умной души и чувственного тела, постольку пусть будет древо жизни, по одному созерцанию, умом души, в котором и находится мудрость. Соответственно, древо познания добра и зла [тогда будет] чувством тела, в котором, как это очевидно, и происходит движение неразумия. И человек, принявший божественную заповедь- не прикасаться к этому древу опытным и действенным путем, не сохранил ее.
Согласно Писанию, оба древа суть способности различения некоторых [вещей], или же [они суть] ум и разум. Так, ум обладает способностью различать умопостигаемые и чувственные, преходящие и вечные [вещи]; более того, эта способность, будучи различающей способностью души, убеждает последнюю одних вещей придерживаться, а других– избегать. Чувство же обладает способностью различать телесное наслаждение и телесную муку; более того, будучи различающей способностью одушевленных и чувственных тел, оно убеждает [их] к одному привлекаться, а от другого отвращаться. И если бытие человека определяется одним только чувственным и телесным различением наслаждения и муки, то он, преступая божественную заповедь, вкушает от древа познания добра и зла, то есть вкушает неразумие по чувству, обладая только различением, сохраняющим [наши] тела; и в соответствии с этим различением он придерживается, как добра, наслаждения и избегает, как зла, муки. А если бытие его полностью определяется духовным различением, отделяющим преходящее от вечного, то он, соблюдая божественную заповедь, вкушает от древа жизни- я имею в виду мудрость, образовывающуюся в уме, - обладая только различением, сохраняющим [нашу] душу; в соответствии с этим различением он придерживается, как добра, славы вечных [вещей] и отвращается, как от зла, от тления преходящих [вещей].
Итак, многим различаются два древа: как свойственным им по природе различением, так и присущим каждому значением, обретающим внешне похожее звучание, в котором отсутствует разграничение понятий добра и зла и которое может произвести великое заблуждение у тех, кто внимает словесам Духа без [надлежащей] мудрости и осторожности. Однако вы, будучи мудрыми через благодать, знайте, что называемое просто злом не всегда есть зло, но в отношении к одному оно является злом, а в отношении к другому не есть таковое; равным образом и называемое просто добром не всегда есть добро, но в отношении к одному оно- добро, а в отношении к другому не является таковым. [Зная это], вы убережетесь от вреда, имеющего истоки в соименности.
http://www.orthlib.ru/John_of_Damascus/vera2_11.html
Иоанн дамаскин
Глава XI
О рае.
Решив из видимой и невидимой природы создать по образу и подобию Своему человека — чтобы он был как бы некоторым царем и начальником всей земли и того, что на ней, — Бог приготовил для него как бы некоторый дворец, где обитая, он проводил бы блаженную и довольную жизнь. Это и был божественный рай, насажденный руками Божиими в Эдеме, — хранилище веселия и всякой радости, ибо слово Эдем означает наслаждение. Он находился на востоке, возвышаясь над всею землею. В нем было совершеннейшее благорастворение. Тончайший и чистейший воздух окружал его; вечно цветущие растения украшали его. Он был насыщен благовонием, наполнен светом и превосходил всякое представление чувственной прелести и красоты. Это была подлинно божественная страна и достойное жилище для созданного по образу Божию. Ни одно неразумное животное не обитало в раю: в нем жил один только человек, создание божественных рук [1].
Посреди же рая Бог насадил древо жизни и древо познания. Древо познания должно было служить некоторым испытанием и искушением для человека и упражнением его послушания и непослушания. Поэтому оно и было названо древом познания добра и зла (Быт. 2, 9, 17). Впрочем, это название, может быть, было дано ему потому, что оно сообщало вкушающим способность познавать свою собственную природу. Это было хорошо для совершенных, но худо для не достигших совершенства и одержимых сладострастными влечениями, подобно тому как твердая пища вредна для младенцев, имеющих нужду в молоке. В самом деле, сотворивший нас Бог не хотел, чтобы мы заботились и суетились о многом (Лк. 10, 41) и чтобы мы были расчетливы и предусмотрительны касательно нашей собственной жизни. Но Адам это подлинно испытал, ибо, вкусив, он узнал, что был наг, и надел на себя опоясание, ибо взяв листья смоковницы, он опоясался ими (Быт. 3, 7). До вкушения же беста оба нага, Адам и Ева — и не стыдястася (Быт. 2, 25). И Бог хотел, чтобы мы были столь же бесстрастны — ибо это есть вершина бесстрастия. Он хотел также, чтобы мы были свободны от забот и имели одно дело, свойственное ангелам, т. е. непрестанно и немолчно воспевали Создателя, наслаждались Его созерцанием и возлагали на Него наши заботы. Это и возвестил он нам чрез пророка Давида: возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает (Пс. 54, 23). И в Евангелии, поучая Своих учеников, Он говорит: не пецытеся душею вашею, что ясте, ни телом вашим, вo что облечетеся (Мф. 6, 25). И потом: ищите... царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6, 33). И Марфе Он сказал: Марфо! Марфо! печешися и молвиши о мнозе: едино же есть на потребу, Мария, же благую часть избра, яже не отимется от нея (Лк. 10, 41, 42), т. е. сидеть у ног Его и слушать слова Его [2].
Что же касается древа жизни, то оно было или деревом, имевшим силу подавать жизнь, или деревом, от которого могли питаться только достойные жизни и не подлежащие смерти. Некоторые представляли себе рай чувственным, другие духовным. Мне же кажется, что соответственно тому, как человек был создан вместе и чувственным, и духовным, так и священнейший его удел был вместе и чувственным, и духовным, и имел две стороны; ибо телом человек, как мы сказали, обитал в божественнейшем и прекраснейшем месте, душою же жил в месте, несравненно более высоком и несравненно более прекрасном, имея жилищем обитавшего в нем Бога и облекаясь в Него, как в светлую ризу, покрываясь Его благодатию и наслаждаясь, подобно какому-нибудь новому ангелу, только сладчайшим плодом Его лицезрения и питаясь им; это и справедливо названо древом жизни, ибо сладость божественного общения сообщает удостоившимся его жизнь, не прерываемую смертию. То же самое назвал Бог и всяким древом, сказав: от всякого древа, еже в Раи, снедию снеси (Быт. 2, 16), ибо Сам Он есть все, в Котором и чрез Которого всяческая состоятся (Кол. 1, 17) [3].
А древо познания добра и зла есть распознание многообразного зрелища, т. е. познание собственной природы. Это познание, из себя самого раскрывая величие Творца, прекрасно для совершенных и утвердившихся в божественном созерцании и не боящихся падения, ибо они вследствие продолжительного упражнения приобрели некоторый навык в таком созерцании. Но не хорошо оно для тех, которые еще неопытны и подвержены сладострастным влечениям. Так как они не укрепились в добре и еще недостаточно утвердились в привязанности к одному только прекрасному, то их обыкновенно привлекает к себе и развлекает забота о собственном теле [4].
Таким образом, я думаю, что божественный рай был двоякий, и поэтому одинаково правильно учили богоносные отцы — как те, которые держались одного взгляда, так и те, которые держались другого. Выражение же: всякое древо, возможно понять в смысле познания силы Божией, приобретаемого из рассматривания творений, как говорит божественный Апостол: невидимая бо Его от создания мира творенми помышляема видима суть (Рим. 1, 20). Но выше всех этих мыслей и созерцаний — мысль о нас самих, т. е. о нашем составе, по слову божественного Давида: удивися разум твой от мене (Пс. 138, 6), т.е. от моего устройства. Однако для Адама, который был только что сотворен, это познание было опасно по причинам, о которых мы сказали.
Под древом жизни можно разуметь также то величайшее познание, которое мы почерпаем из рассмотрения всего чувственного, и тот путь, которым мы через это познание восходим к Родоначальнику, Творцу и Причине всего существующего. Это Бог и назвал всяким древом, т. е. полным и нераздельным, приносящим одну только привязанность к добру. Древо же познания добра и зла можно понимать в смысле чувственной, доставляющей удовольствие пищи, которая хотя и кажется приятною, . однако по существу является для вкушающего причиною зла; ибо Бог говорит: от всякого древа, еже в Раи, снедию снеси (Быт. 2, 16), выражая этим, как я думаю, следующее: от всех творений восходи ко мне — Творцу и со всех них собери один плод — Меня, истинную жизнь; пусть все приносит тебе, в качестве плода, жизнь и общение со Мною полагай основой своего существования; ибо таким образом ты будешь бессмертен. От древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него: а в онь же аще день снесте от него, смертию умрете (Быт. 2, 17); ибо, согласно естественному порядку, чувственная пища есть восполнение утерянного, и она выбрасывается вон и истлевает; и нельзя остаться нетленным тому, кто питается чувственной пищей.
Невинная ягода винная
Широкие, узорчатые листья смоковницы, или фигового дерева, удивляют разнообразием. Они могут быть на одной ветке семилопастными, а на соседней — трехлопастными или даже цельными, причем иногда полуметровой величины. Это культурное растение не случайно упоминается в Библии вскоре после деревьев жизни и познания, ибо известно с древнейших времен. И было воспето великим Гомером! В «Одиссее» встречаем смоковницу из сказочного сада Алкиноя. А чтобы родной отец узнал Одиссея после возвращения, герою пришлось напомнить родителю о его подарках — сорока смоковницах и других плодовых деревьях, да еще и назвать их по именам («Одиссея», 7 и 24 песни).
Так Гомер засвидетельствовал, что в Х — XII веках до Р.Х. смоковница уже была обычным растением на теплых берегах Ионического моря. Свыше трех тысячелетий до того ее привезли в Европу из Египта или Аравии. Античный ботаник Теофраст в IV веке до Р.Х. подтвердил, что греки особо почитали фиговые деревья и лучших из них даже нарекали именами.
Густую тень от этого дерева, как и сень платанов, на Востоке очень ценят; говоря, что некто сидит под смоковницей, имеют в виду его душевный покой, миролюбие. Увидев Нафанаила под смоковницей, Христос призвал его к себе в ученики, и тот стал одним из апостолов.
Говорится: бесплодная смоковница. Этого иносказания не находим непосредственно в Библии, оно возникло на основе повествования евангелиста Марка (11 : 13—21). И весьма метко! Ведь неприхотливая смоковница плодоносит ежегодно; ее сочные грушевидные плоды вырастают без признаков цветения. Этот феномен издавна удивлял, он обманул даже великого знатока растений, автора классической «Системы природы» Карла Линнея. И лишь в XIX веке ботаники нашли объяснение. Оказалось, что опыление и образование семян у смоковницы происходит скрытно, а сам плод, фига, может вырасти и без этого. Итак, бесплодно только никудышное фиговое дерево, которое садовники обычно удаляют.
В текстах Библии смоковница часто оказывается соседкой винограда, ведь оба растения принадлежали к «большой семерке», обеспечивавшей благополучие. Поэтому истребление фиговых деревьев было одним из жесточайших Божьих наказаний: «До конца оберу их, говорит Господь, не останется ни одной виноградины на лозе, ни смоквы на смоковнице, и лист опадет…» (Иеремия, 8 : 13). Поразительно, что плоды смоковницы (фиги) по библейской традиции соседствуют именно с виноградом (изюмом, родзинками), в исповеди о счастливом прошлом из поэмы Тараса Шевченко «Великий льох»: «А гетьманша, було вийде… І фіг, і родзинок — всього мені понадає і на руках носить…»
Есть у них и целительные свойства, что тоже отражено в Библии. Пророк Исайя посоветовал приложить к больному месту повязку из фиг — и вылечил царя Езекию. А нынче получаем сенсационные сообщения об эффективном лечебном действии библейских фруктов — обыкновенных фиг, называемых у нас инжиром.
Если окажетесь весной на теплых берегах Крыма или Кавказа, не забудьте привезти оттуда молодую веточку смоковницы. Посадите ее в простой горшок с хорошей землей и ежедневно поливайте. Ветка непременно укоренится, и за пару лет превратится в прелестное деревце. А у каждого листочка, безо всякого цветения, появятся все те же загадочные зеленоватые фиги. Если поначалу плоды не созреют, все равно сможете почувствовать себя Адамом или Евой в саду Эдема, ведь фиговых листьев у вас будет с избытком!
К «прекрасной семерке» относится и гранат. Полные сочных семян плоды на концах пружинистых побегов, а также красные словно кровь цветы гранатника издавна служили образным сравнением: «Как половинки гранатового яблока — ланиты твои под кудрями твоими» (Песни Песней, 4 : 3). Среди украшений Господнего храма, построенного царем Соломоном, привлекает внимание медное литье плодов гранатника. И сегодня гранат остается своеобразным мерилом красоты. Дополненные воображением художника формы плодов и колокольчиков-цветов встречаем в убранстве интерьеров и на декоративных тканях. «Цвет граната» — так назвал Сергей Параджанов один из лучших своих фильмов.
Плоды гранатника, принесенные разведчиками Моисея, помогли израильтянам убедиться в изобилии страны Ханаанской. Видимо, они ценили эти фрукты наравне с виноградом и считали их урожай показателем благополучия вместе с другими растениями «большой семерки». Неисчислимые ягодки под яркой кожурой символизировали плодородие.
Нежные гранаты далеко не увезти волами. Поэтому в Украине еще в середине XIX столетия были они редкостными и дорогими гостинцами. По фольклорной традиции, это яблоки рай-дерева, растущего в далеком краю заморском, куда улетают на зиму гуси-лебеди. Такая слава граната отражена в наивных росписях и вышивках, героиней которых всегда была птица Жар. Похожая на павлина птица, сидя на удивительном золотом дереве, лакомится сказочными яблоками — как в стихах Игоря Калинца: «Навпроти райські яблука на дереві райськім клювати внадилася рай-птиця віддавна».
В описании голода и опустошений своей страны пророк Иоиль называет вместе все семь важнейших старинных культур. Среди них вино упомянуто сразу после хлеба, а собственно виноград — третьим после пшеницы и ячменя. Таким и было его заслуженное место в «большой семерке» античности; хлеб и вино фигурируют рядом в библейских текстах как основа жизни. Царь Салимский Мелхиседек вынес хлеб и вино навстречу Аврааму, когда тот вернулся с пленными, отбитыми у четырех восточных царей; именно виноград посадил Ной, когда начал возделывать землю после потопа.
Почему виноград играл столь важную роль в жизни античных народов, легко понять, вспомнив, что им не хватало большинства знакомых нам фруктов, ягод и овощей. Отсутствовали культурные груши, абрикосы, сливы и вишни. Людям Старого Света не были известны не только ананасы, но и картофель, кукуруза, томаты; на огородах царствовали капуста со свеклой. Сладкие апельсины и мандарины появились в Европе через два с лишним тысячелетия после событий, описанных в книгах Пророков. Древние же сорта столового винограда едва ли уступали нынешним; считается, что их ягоды были величиной со сливу. То, что посланцы Моисея едва донесли одну-единственную гроздь из Ханаана, возможно, не такая уж гипербола.
Во все времена культура ягоды винной требовала многолетнего труда, длительных забот. Состояние виноградников было показателем развития государства, зажиточности народа. Заветным смыслом наполнено образное видение труда виноградаря как действия духовного очищения и возрождения: «Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец Мой — Виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода» (Евангелие от Иоанна, 15 : 1—2).
Загадку родословной культурного винограда ученые до сих пор не могут решить. Дикий лесной виноград испокон веков растет на украинском Юге, в поймах рек и рощах. Особенно много его в предгорьях Крыма. Там он, вероятно, послужил первобытным виноделам, людям каменного века, пять тысяч лет назад. Но остается тайной происхождение одного из древнейших культурных растений — настоящего европейского винограда, который в диком виде не встречается. На берега Днестра, Буга и Днепра старинные сорта его попали из Ольвии, Херсонеса и других греческих городов Причерноморья еще в VII веке до Р.X. Первые христианские монахи помогли продвижению виноградарства на север, выращивая винную ягоду в монастырских садах. Затем виноградная лоза прижилась и в усадьбах — городских и сельских.
Поскольку гроздья винограда поспевают после хлебов, то везде, где бытовало виноделие, их сбор был праздничным ритуалом с песнями, весельем, встречами молодежи; этим завершался ежегодный круг земледельческого труда. Но проблема пьянства существовала, наверное, от начал мирового виноделия. Об этом свидетельствует жизненный опыт патриарха Ноя, который, опьянев, позволил насмеяться над собою сыну по имени Хам. В Священном Писании звучат предостережения от чрезмерного употребления вина, следствием чего являются: «возбуждение духа, необузданность языка, превратные суждения» (Притчи Соломоновы), «а также потеря ума и болезни» (Книга Пророка Осии). Но, согласитесь, виноградная ягода в этом не повинна.
ДЕРЕВО ЖИЗНИ
Так как мировое дерево часто изображалось с плодами, которыми питались боги, чтобы обрести бессмертие, то оно было и прообразом дерева жизни. Космическое дерево в виде мирового дерева было символом вселенной, символом божественного и человеческого единства, и звеном между космическими зонами. Однако, дерево жизни можно рассматривать как символ более личных взглядов на жизнь, в его связи с людьми древности и их средой. Оно символизировало собой плодородие и сексуальность и было персонификацией матери-богини. Дерево жизни также рассматривалось как регулятор сезонных циклов и сил творчества, уничтожения и бессмертия.
Образы мифического древа поддерживались также и представителями Объединенного общества верующих (также известных под названием трясущиеся) — утопическая христианская секта, обязывающая к безбрачию, которая процветала на северо-востоке США в XVIII и XIX веках. Известные строители, ремесленники и фермеры, трясущиеся часто посредством интенсивного пения и танцев достигали духовного прозрения.
Однако, наверное, наиболее полным и последовательным представлением дерева жизни было то, которое создали древние египтяне, это было сияющее дерево в центре рая, снабжающее все живые существа пищей, защитой и бессмертием. Счастье, пища, сексуальность и долголетие наиболее часто ассоциировались с древом жизни. Его можно найти во многих культурах, где деревья играли важную роль, и были представлены как в стилизированных, так и в литературных формах. Свидетельства распространенности мифа о древе жизни антропологи нашли и в древней Халдее, области на Среднем Востоке между Тигром и Евфратом. Он быстро проник в Аравию, Египет и остальной африканский континент, на Ближнюю и Центральную Азию. Оттуда, как считают антропологи, миф этот распространился к Дальнему Востоку и затем в Америку, возможно, по загадочному зеленому мосту, соединявшему современную Аляску и Азию.
На памятниках Нимруда, древнего города в Ассирии, древо жизни часто изображалось сложной конфигурацией нескольких растений, со стволом, подобным ионической колонне, с кроной пальмы и основанием, скрытым под изящными листьями. Вдоль ствола опускались ветви с плодами. Деревья жизни часто изображались со стоящими рядом красиво разодетыми жрецами.
Наиболее почитаемыми деревьями жизни были вечнозеленые деревья. Так как вечнозеленые деревья (такие, как сосна, тис, кедр) являются деревьями-долгожителями, то они также считались и деревьями «вечной жизни». В силу того, что они способны оставаться зелеными круглый год, несмотря на интенсивные периоды жары, холода, дождей и засухи, то многие полагали, что эти деревья обладали элементом божественной жизни.
У халдеев черная сосна Эриду была деревом жизни, и ее шишка считалась символом плодородия. Это дерево также было символом зеленого бога Еа, которого позже сменила Иштар, мать-богиня. В эпосе Гильгамеша деревьями жизни назывались гигантские кедры Ливана, которые, возможно, служили прообразом двух огромных деревьев, описанных в саду Эдем в Ветхом Завете. Кедр иногда считался древом жизни и у многих народов Северной Америки, для которых он был лекарственным деревом.
У древних семитов роль древа жизни играла финиковая пальма, и на изображениях, сделанных ассирийцами, она источала из своих ветвей мистическую силу и добродетели. В старину финиковые пальмы часто располагались в пустынных оазисах и связывались с основанием новых поселений; Иерихон, например, некогда назывался городом пальм.
В иудейско-христианской апокалиптической литературе, дерево жизни описывается стоящим в Эдемском саду, корни его простирались с небес и ветви тянулись над землей. Питалось оно водами из рая, исходившими из центра мира.
В книге Еноха дерево жизни описывается следующим образом: «это было дерево, запахи которого были необыкновенны, и его листья, цветы и кора никогда не увядали: и его плод очень красив и напоминает он финик».
Финиковая пальма также представляет собой символическое древо жизни в каббалах, древней системе еврейского мистицизма. Мистическое древо жизни, известное под названием Сефиров, состояло из десяти порождений «конечного» бога, называвшихся Сефирами. Подобно космической Аматве, Сефиротическое древо также изображалось поставленным с ног на голову, символизируя тем самым проявления космоса из единого трансцендентального источника. Каждое из десяти Сефир представляет собой группу превозносимых идей или качеств, которые вкратце можно суммировать следующим образом:
1. Кефер (корона или первичный момент)
2. Чокма (мудрость или первичная идея)
3. Бинах (разумность и понимание)
4. Чисед или Гедула (пощада или любовь)
5. Гебурах («Власть» бога, проявляемая в основном как суровость, сила, мужество и справедливость)
6. Типерет (сострадание, красота, сердце и центр Сефиротического дерева)
7. Нетуах (твердость, победа или выносливость)
8. Нод (слава или величие)
9. Йесод (образование или основа всех активных сил в боге)
10. Малкут (королевство земли, действия и всей природы)
Каббалисты полагают, что Сефирот — это мост, соединяющий конечную вселенную с бесконечным богом. В Зохаре, собрании каббалистических учений, говорится, что Тохар — это Сефиротическое древо жизни, и все, кто занимаются им, обязательно получают жизнь в будущем мире.
Финиковая пальма также ассоциировалась с исходом евреев из Египта и ее листья стали святым символом Иудеи. В псалме 92:12-14 царь Давид говорит: «Праведник должен процветать подобно пальмову дереву... Они приносят плоды в преклонном возрасте». Финиковая пальма фигурировала на древнееврейских монетах и была изображена на редком рисунке внутреннего убранства храма царя Соломона, построенного частично из этого дерева. Финиковая пальма также имела большое символическое значение и для египтян. Так как каждый месяц на ней вырастала новая ветвь, ее назвали «дерево года». Даже в наши дни финиковая пальма считается деревом жизни для многих египтян, так как ее плоды, и свежие, и засушенные, являются главной пищей для людей и животных.
Сикомора считалась среди египтян деревом жизни и была посвящена Хафору, богине плодородия, любви и радости. Им также было святое дерево Нат, богини неба и подземного царства. Возможно по причине его твердости, или его связи с Нат, древесина сикоморы использовалась при изготовлении саркофагов, больших украшенных гробов, помещавшихся в пирамидах, и которые мы можем видеть во многих великих музеях мира.
Возможно, наиболее важным деревом жизни на индийском субконтиненте является великолепное баньяновое дерево, дерево бессмертия (Акшаявата) индусов. Огромное дерево, достигающее в высоту 100 футов, известно своими воздушными корнями, врастающими в землю из простирающихся ветвей. Оно может расти тысячи лет.
В санскритской литературе это дерево часто упоминают в связи с защитой, которую оно дало Кришне, когда он был еще ребенком во время потопа. Помимо того, что оно считается деревом жизни, его рассматривают также и как дерево плодородия, любви, защиты и исцеления. Оно также исполняет желания тех, кто ему поклоняется. Еще недавно мы могли лицезреть наибольшее живущее баньяновое дерево в штаб-квартире Теософского общества в Адъяре, поблизости от Мадраса. В его тени проводились многотысячные собрания. Когда я жил в Адъяре в 1975-76 гг., семейство кобр обитало в его полом центральном стволе.
Вместе с ясенем, святым деревом среди северо-европейцев, таких, как тевтоны, кельты и друиды, считался также и дуб. Из-за того, что несмотря на прямые попадания в него молний, он, тем не менее, не погибал, его считали избранным деревом Тора, бога грома и молнии и старшим над богами. Тор у древних греков фигурировал под именем Зевс, и Юпитер — у римлян, и дуб посвящался именно ему. Греки считали, что Зевс может посредством святых дубов Додоны, куда жрецы отправлялись для получения совета, общаться со смертными.
Издавна считавшийся символом силы и мощи, дуб был царем деревьев. Говорили, будто жизненный цикл дуба включает в себя 500 лет созревания, 500 лет зрелости и 500 лет медленного старения. Многие народы Севера зависели от желудей-семян дуба в своем выживании. Согласно многим мифам, желудь был главной пищей греков и римлян, а также многих коренных народов Северной Америки, которые выщелачивали из него танин и помещали его в питательную муку.
В тропических районах Центральной и Южной Америки дерево жизни часто ассоциировалось с плодородием, рождением и изобилием животной и растительной жизни, найденной в дождливых лесах, занимающих большую часть континента. Куны с островов Сан Блас, что неподалеку от Панамы и Колумбии, картину начала жизни изображают так: плацентный ягуар (Ачисиммутупалит) сидит на Паллувале (соленая вода) — Древе жизни, являющемся его пуповиной.
Акавойи из бассейна реки Ориноко также имели мифическое дерево жизни, созданное их богом, Маконайма. Миф гласит: «Маконайма создал чудесное дерево, носящее великолепные плоды; оно растет из земли и является истоком всех растущих растений». Основание этого дерева было заполнено водой, в которой пребывало много видов рыб. Во многих мифах в роли этих деревьев фигурировало шелковое дерево, и согласно этим мифам Маконайма создал одушевленные существа, отрезая кусочки от этого дерева топором и бросая их в реку.
Подобный образ Древа жизни, наполненного водой, мы находим у негрито, населявших некогда Малайзию. Дерево из мягкой древесины, называемое «Маханг», было таким большим, что для того, чтобы его обойти, человеку требовалось 3 года. Когда дерево было срублено (что заняло три года), вода хлынула из пня и образовала реку Паханг.
Плодородие (женское и мужское) было также «главной темой» африканских деревьев жизни. Они часто были целителями, защитниками и фаллическими символами, означающими и смерть и возрождение. Например, могучее дерево-печь народом эвосок из Южного Камеруна считалось «мужским» деревом, контролировавшим плодородие, богатство, власть и известность. Согласно одному из мифов таитян, заимствованному из Африки, шелковое дерево (которое они называли мапу) было местом пристанища душ умерших людей. Герой мифа принимает вызов дерева и обеспечивает триумф сил жизни.
Бессмертие является повторяющейся темой дерева жизни в Азии и Океании. Китайское дерево жизни, согласно мифам, это гигантское персиковое дерево, пришедшее именно из этой части света. Считалось, что его плоды феи преподносили своим любимцам, становившимся затем бессмертными. На Тибете полагали, что дерево жизни было райским деревом, растущим в горах Квук-Лун. В Малайзии же верили в то, что дерево жизни растет на вершине одной из наиболее святых гор, Кина Балу, и его плоды дают вечную юность. В мифах полинезийцев дерево жизни и дерево знания были единым целым, одна сторона которого была зеленой, а другая — мертвой. Души мертвых собирались в ветвях этого огромного дерева. Если душа хотела обрести вечную жизнь, она взбиралась по мертвой стороне, потом перебиралась на живую ветвь, которая ломалась, и душа уносилась в вечность. Лишь те, кто полез по живым ветвям, мог вернуться к жизни. Таким образом, это дерево служило своего рода мостом между мирами живых и мертвых.
ДЕРЕВО ЗНАНИЯ
Подобно историям о дереве жизни, мифы о дереве знания развились из темы космического дерева. И все же, в отличии от дерева жизни, часто ассоциировавшегося со счастьем и бессмертием, дерево знания символизирует собой запретное знание, падение человека и потерю невинности и радости. Поэтому его иногда называют и древом Зла и Добра, особенно в иудейско-христианской традиции. Согласно Книге Бытия 2:9: «И сделал господь так, что из земли стали расти деревья приятные на вид и «хорошие» плодами, посреди сада также находилось дерево жизни, дерево познания добра и зла».
Яблоко было тем запретным плодом, которое Адам съел в раю, с чего началось все знание и потеря невинности. После этого Адама и Еву изгнали из рая. Возможно поэтому яблоня на латыни будет «malus», являющееся также корнем слова «зло». Правда, многие историки считают, что в староеврейском языке нет особого подчеркивания яблони, которая обычным образом росла в более северных широтах и непохоже, что ее знали в областях среднего востока. Поэтому они считают, что древом знания добра и зла мог быть абрикос, гранат или, что более вероятно, фиговое дерево, так как Адам и Ева были изображены покрывающими свои гениталии после грехопадения фиговыми листьями.
Древние вавилоняне древо познания называли древом правды, и считалось, что это дерево, наряду с деревом жизни, охраняло восточный доступ к небу.
Святое древо Будды — это дерево мудрости, ибо именно под этим деревом Будда «получил» свое преображение. Подобно многим другим космическим деревьям, это дерево известно в эзотерическом и в экзотерическом контексте (тайном и явном). На скрытом уровне именно мифическое святое древо мудрости рождает божественную амброзию, пищу бессмертия. Покрытое цветами, сделанными из самоцветов, это облачное дерево Будды, собственно, является комбинацией Мирового дерева, дерева жизни и дерева знания. После нанесения поражения искусителю Мару и его демонам Будда преобразился именно под этим деревом. На Тибете это мифическое дерево было известно под названием Тарайяки, или «Безопасный путь», потому что оно росло у реки, отделявшей физический мир от небесной области.
Открытое или «материальное» древо Будды представлено Асватхой, папайей или деревом бодхи. Это великолепное дерево, достигающее 100 футов в высоту, в Индии считалось святым даже до рождения Гаутамы, позже ставшего Буддой. Их часто можно увидеть поблизости от буддистских храмов по всей Индии, Непалу и Шри-Ланке. И в наши дни папайе поклоняются, делая ей обетные жертвоприношения, орошая ее корни, привязывая материю к ее ветвям и размазывая по его стволу красную охру (представляющую кровь). Ее листья шелестят при малейшем ветерке, что считается свидетельством оракульных свойств дерева, подобно тем, что приписывались дубу древними греками.
Мифическое мировое древо индусов является символом растительности, вселенной жизни и бессмертия. Согласно Ригведе это дерево — сам Брахма, бог создания и плодородия; все другие боги считались ветвями отчего ствола. В святой литературе его также называют Паридшата, дерево рая, источающее божественный нектар бессмертия. В других работах Мировое древо описывается как огромное и красивое облачное дерево, растущее среди цветов и потоков на крутой горе. До создания солнца и луны это великолепное дерево было источником дня и ночи, а также исполняло желания, наделяло безграничным блаженством и давало всем людям знания и мудрость. На физическом или материальном уровне это мировое древо жизни изображалось то как папайя, то как джамбойя, то в виде сомы (последняя содержит нектар, используемый в различных религиозных церемониях для достижения высших уровней сознательности).
ОБИТЕЛЬ БОГОВ
Космические деревья рассматривались в качестве сути жизни. Они образовывали самый центр живой вселенной и символизировали, как принцип жизни, постоянно возобновляющейся (подобно деревьям, сбрасывающим с себя листву осенью лишь для того, чтобы возродиться заново следующей весной), так и принцип постоянства жизни, проявляющийся в вечнозеленых иголках таких хвойных, как сосна и кедр.
Так как деревья, кажется, воплощают принципы творчества, власти и разума, то они часто рассматриваются в качестве конкретного проявления власти творца. В отличие от классических иудео-христианских убеждений, согласно которым природа представляет светский мир, противопоставляемый миру духовному, согласно многим религиям природа, по сути, является интегральным аспектом небесных сфер. Известный исламский мыслитель Сейид Хоссейн Наср в отношении таоистского взгляда на природу, пишет: «Земля таоизма — это не обычная природа, неподвижная, далекая от изящества, это изображение божественного прообраза, созерцание которой ведет ввысь к реальности, традиционным выражением которой является «небо».
Не только таоисты, но и буддисты, йоруба и майя считали, что творец проявлялся через живые физические объекты и что озера, горы и растения содержали суть божественной жизни. Однако больше всего это относилось к святым деревьям.
В незапамятные времена считалось, что деревья имеют души или дух, когда душа воспринималась как «жизненный принцип» или дыхание жизни, присутствующее в каждом живом существе. Согласно теософическим учениям эти духовные существа являются членами обширной иерархии ангельского царства, развитие которого считалось параллельным нашему и все же отдельному от него. Многие люди считали их богами, хотя современные «ангеловеды» называют их дивас, что в переводе с индийского означает «сверкающие». Их размеры колеблются от нескольких дюймов (для дива, участвующего в росте одного цветка) до почти необъятного — от сотен футов под земной поверхностью до тысяч футов в небо (для дива горы). Их власть соответствует их специфическим обязанностям и их земным формам.
Главная задача представителей королевства дивов — способствовать сохранению и защите целостности и гармонии в пределах той области Земли, которую мы называем биосферой. В качестве каналов земной мудрости и энергии, дивы управляли эволюцией гор, скалистых образований, озер, рек, деревьев и других растений. Они управляют творением, адаптацией и ростом, ибо они были связаны с четырьмя элементами — огнем, воздухом, землей и водой. Дивы, связанные с деревьями и другими растениями, играли важную роль в процессе фотосинтеза и помогали деревьям адаптироваться и процветать даже во враждебной среде. Хотя люди часто ощущали тонкое различие между материальной формой (например, деревом) и ангельским присутствием, соединенным с ним, отношение к ним, тем не менее, было одинаковым.
Считалось, что в качестве живых существ с ангельской сознательностью деревья обладали особыми природными возможностями. Сюда входили разнообразнейшие природные феномены: деревья могли, например, вызвать выпадение осадков и появление солнца, обеспечить обильные урожаи и оказать помощь при размножении домашних животных. Они также могли обеспечить плодовитость женщин и облегчение при родах. Различные божества, связанные с деревьями, также считались кладезями природной мудрости, практического знания, способности предсказать будущее, и способности исполнять желания людей.
Убеждение в том, что деревья были домами богов, имеет место почти в каждой культуре, где деревья играют жизненную роль в жизни сообщности. Это приводило к тому, что деревья становились объектом почитания и уважения и их часто защищали от срубания или причинения вреда. Когда же это все-таки было необходимо, то божественному существу, обитающему в данном дереве, возносили особые молитвы. Это не только играло важную роль в религиозной жизни местного населения, но и обеспечивало дальнейшее благоприятное присутствие деревьев и других растений в окружающей среде. Деревья были объектом уважения из-за их практической, материальной ценности, а также из-за их важной роли в духовной жизни сообщности.

Re: Древо жизни, и познания добра и зла по интернету

Добавлено: 04 янв 2008, 03:35
Bindu
ЕГИПЕТ И БЛИЖНИЙ ВОСТОК
Одной из наибольших святынь у древних египтян было фиговое дерево, почитавшееся как пристанище небесной богини Нат. Она обеспечивала водой и хлебом души умерших.
Осирис, величайший бог Египта, также считался духом дерева. Он в центре многочисленных легенд, в одной из которых говорится о святом дереве тамариске. Согласно этому мифу, Осириса убивает его родной брат Сет, который поместил тело Осириса в гроб, который был вынесен в море Нилом. В конце концов его тело было выброшено на финикийское побережье и оказалось у подножия тамарискового дерева. Затем дерево начало так быстро расти, что гроб в итоге врос в ствол.
Тело Осириса было спасено его сестрой и королевой Изис, богиней, девственной матерью, олицетворявшей собою природу. Она возвращает ствол, содержащий гроб, в Египет. Сет находит его и разрубает (вместе с телом Осириса) на 14 кусочков, которые он разбрасывает по поверхности Земли. Изис опять спасает Осириса; ей удается обнаружить различные части его тела. Затем она восстанавливает его тело, соединяя расчлененные части и возвращает его к жизни. Образ Осириса часто связывался с сосной и акацией, а также с тамариском. Помимо уважения и защиты в отношении этих трех видов, его помощники не имели права наносить вред фруктовым деревьям, возможно, в силу уважения положения Осириса как бога зерна и растительности.
Древние семиты считали, что с божествами было связано немало деревьев, включая сосны и кедры Ливана, вечнозеленые дубы Палестинских холмов, тамариски сирийских лесов и акации Саудовской долины, известные под именем «вадис». Богиня Ал-Озза, согласно преданию, обитала в святой роще акаций в Накле. Ранее семиты, поклонявшиеся культивируемым деревьям, часто сажали их неподалеку от святых колодцев, источников и других мест, отличавшихся своей святостью. Сюда, в первую очередь, входили финиковая пальма (символ процветания, победы и мира), виноградная лоза (символ мира и изобилия и эмблема еврейского народа) и оливковое дерево (символ процветания, верности и спокойствия).
В еврейской истории также есть немало ссылок на деревья и богов. Говорят, что Иегова Аврааму явился у терпентина в Моребе, когда он впервые вступил в эту страну. Под этим деревом Яков похоронил чужих богов своих последователей и Иисус устроил «таззебах». Гидеону же под дубом в Офрахе ангел говорил, что он должен спасти Израиль от мидийцев. В Библии также говорится о том, что древние семиты поклонялись Ашторет, женскому божеству, представлявшему плодородную землю. Изображалась она в виде дерева или часто столба, украшенного одеждой или повязками. Эти места назывались «ашеримами» и были важными атрибутами древних семитских святых обителей. Ашера, помимо связи со святыми источниками и деревьями, также была и фаллическим символом. Ашторет поклонялись примерно с 1150 до 500 г. до н.э. В конце концов, еврейские патриархи низвели эту богиню-землю с пьедестала божества, равного Иегове, мужскому богу. В результате этого многие ашеры были уничтожены. В «Святом дереве» миссис Д.Х. Филпотт пишет: «Канаиты считают, что в каждом алтаре богу имеется святое дерево, и когда израильтяне устанавливали местные обители, свои алтари они строили под зеленым деревом и внутри его помещали неизменный атрибут ашеры, являвшейся либо живым деревом, либо древоподобным столбом. Этой ашере, несомненно, поклонялись как святому символу божества. Ее истоки следует искать в культе поклонения Ашторет или Астарте».
Приверженцы зороастризма в Персии считали, что некоторые деревья являлись домами «феруэров», или духов, бессмертных и всемогущих. Этим духам совершались жертвоприношения, их почитатели находились под их защитой и прошения этих почитателей передавались могучему Ормузду или Ахура Мазде, верховному богу. Персы также верили в то, что большие деревья были населены лишь чистейшими из ушедших в мир иной и они регулярно в их отношении совершали благочестивые акты.
У современных арабов святые деревья называются «панахил» или места, где обитают духи, называемые джинами. Эти деревья нельзя срубать (как стволы, так и ветви) и им совершают подношения. В Марокко считают, что когда пальма не плодоносит, то это вина духа, живущего на дереве. В этих краях любят разыгрывать следующую сцену: фермер с топором подходит к дереву, выкрикивая угрозы, но несколько минут спустя подходит второй из «актеров» и просит его пощадить дерево, обещая, что в следующем году оно будет давать плоды. Франсуа Лежей в «Фольклоре Марокко» пишет, что такие деревья часто ударяют топориком, чтобы испугать обитающих в них духов, или семь камней подвешиваются на ветвях, чтобы в следующем году они были такими же тяжелыми от плодов.
Адам и Ева при изгнании из райского сада и ниспослании на землю взяли с собой ветвь древа мудрости. Мудрость — это древо жизни («Для тех, кто добрался до него, оно — древо жизни; и счастлив будет каждый, кто сохранит его»). Когда мудрость позже стала отождествляться с Торой, то деревянным роликам, на которых была скатана Тора, было придано название «эту хаййим» (означающее дерево жизни).

Другим важным святым деревом Индии является дерево бел или бенгальское дерево. Поклонники на его листьях пишут пастой сандалового дерева имя Рамы (седьмого воплощения Вишну, Сохраняющего) и поклоняются ему. Тот, кто совершает этот благочестивый акт, обретает вечную добродетель (рануйю).
Другим святым деревом, связанным с духовным возрождением, является оливковое дерево. Оливковое масло используется в помазании священников, и оливковая ветвь, с тех пор как голубь принес ее Ною, чтобы возвестить о конце потопа, стала символом мира.
Четкого мнения о том, из какого дерева был сделан крест Иисуса, нет. Некоторые считают, что крест создавался из четырех различных деревьев, включая кипарис, кедр, сосну и самшит. Считалось, что эти деревья символизировали четыре стороны света, хотя все они во времена Христа произрастали в Палестине. Согласно другому мнению, кедр, кипарис и, либо оливковое дерево, либо пальма, были материалами креста, потому что они символизируют святую Троицу. Также утверждают и то, что крест делался из единого вида дерева, чаще всего говорят о ясене, дубе, оливковом дереве и кедре. В Северной Америке в основном считают, что крест был изготовлен из осины (трясущейся). Даже на легком ветру, по мнению некоторых, листья этого дерева «дрожат» от стыда за то, что из ствола, которому они принадлежат, было сделано распятие. Куски различных видов деревьев, считающихся частью «настоящего креста», можно найти во всех святынях христиан по всему миру.
Святые деревья традиционно использовались шаманами с целью облегчения исцеления и преобразования. Религиозные объекты, сделанные из дерева, помимо своего функционирования в качестве оракулов или интерпретаторов божьей воли, могут выступать и в роли посланников. Барабан шамана тофа (кочевого народа Сибири), использовавшийся для общения с духовными сферами, был сделан из различных пород святого дерева. Цилиндрический остов барабана — из ели, кедра, лесной сосны или березы, резонаторы — из кедра, лиственницы, ели, белого тополя, рябины. Духи поведали шаману, какого рода дерево следует использовать при создании барабана. При вырезании древесины особо следили за тем, чтобы не причинить дереву непоправимый ущерб, ибо считалось, что если умрет дерево, то умрет и шаман.
Тунгусские шаманы (Сибирь) дерево для своего барабана вырезали из живой лиственницы, одного из великолепных и долговечных деревьев северных лесов. Лиственница существует в память мифического дерева Туруру, небесного древа, куда взбираются души шаманов до того, как они воплощаются в людей.
Некоторые деревья содержат химические элементы, которые при их поглощении способны возбудить высокие уровни сознания и помочь людям в преобразовании своей ментальности. В Амазонии из вина и листьев «Psychotria viridis» заваривают сильный чай — аяхуаска (известный также как «яге» и «дайм»). Амазонские шаманы считают, что этот чай, принимаемый согласно обряду, способствует воздействию божественного создания на участников ритуала.
Майя подобный напиток делали из бродящего меда и коры святого дерева балче. Как и аяхуаска, этот напиток позволяет человеку, участвующему в религиозном ритуале, общаться в этот момент с божествами. Благодаря напитку достигалось проникновение в тайны Земли и иные области существования.
В Индии из деревьев и растений делают несколько видов психотропных напитков. Пальмировая пальма, символ бога Шивы, «дает» пьянящий сок, который может привести к изменению состояния сознания. Еще более сильный напиток делают из плодов святого растения «сома», считающегося у индусов главным растением и повелителем всей жизненной силы во вселенной. Ведические Аайраны называют его деревом жизни, молочный сок сомы, как считают айраны, дает бессмертие: в Ригведе мы читаем: «Мы выпили сома, мы стали бессмертными, мы встретились с богами». Обычно его пили лишь ведические жрецы и благодаря ему они могли общаться с божествами и видеть будущее. Однако позже им стали пользоваться представители трех главных каст индуизма, что придавало им силу, вдохновение и духовное бессмертие.
Вариации культа сома существовали и среди персов-зороастрийцев, он был связан со святым деревом хаома. Плод хаомы также, как и плод сомы, выжимали или толкли для извлечения его пьянящего сока, позволявшего испытать иные формы сознания. Считалось, что дерево хаома также дает бессмертие, и говорят, что первое из них на горе Хараит посадил Ахура Мазда, которого зороастрийцы называли Мудрым Господином и Единственным Творцом. Этот сок с давних пор используется в обряде Хаома или Ясна — центральном акте зороастризма, первоначально его пили все поклоняющиеся, но сейчас это делают лишь жрецы.
В первых своих попытках объяснить все сотворенное, первобытный человек уделял дереву особое внимание, и небо с его облаками и светилами сравнивалось с огромным космогоническим деревом, плодами которого были солнце, луна и звезды. Многие народы Земли развили свою собственную концепцию мирового дерева, огромного, как сам мир. Это дерево они считали колыбелью своего бытия и различные народы давали ему различные имена и приписывали ему различные свойства.
Народы Скандинавии мировое дерево называли ясень Иггдрасиль. Считалось, что это дерево, олицетворявшее само существование, появилось из некоей доисторической пропасти в центре Земли и у него было три корня — один для прошлого, другой для настоящего и третий для будущего. Один корень был расположен в Нифихайме, возле колодца или фонтана Мимир в Йотунхайме; и третий рос возле колодца или фонтана Вурдх или Урдах, располагавшегося в небесах, где боги любили встречаться. Три главные ветви росли ввысь, центральная из которых поддерживала Землю и, пронизывая ее в центре, выходила из горы Асгард, дома богов. Эта главная ветвь своей тенью покрывала всю вселенную. Их листьями были облака, а звезды — цветами и плодами. Вторая ветвь выходила у фонтана Урдар, а третья — у фонтана Мимир. Фонтан Урдар, вода которой была чрезвычайно святой, охранялась тремя Норнами или Судьбами, которых звали Вурдх, Верханда и Скулд, которые представляли прошлое, настоящее и будущее. Они ежедневно орошали корни дерева водой из фонтана, чтобы укрепить и освежить его. В этом фонтане плавали два лебедя, символизировавшие солнце и луну. С дерева падает похожая на мед роса, которой питаются пчелы. Четыре ветра символизируются четырьмя оленям, снующими среди ветвей и они всегда кусают верхние побеги. На верхнем суке в величественной позе восседает орел, а дальнозоркий ястреб Ведрфёльнир гнездится на его голове между глаз и дает ему советы. Орел символизирует атмосферу, а ястреб — внешний эфир. Чудовищный змей или червь пропасти по имени Нидхёггр лежит свернувшись у подножия дерева у фонтана Хвергельмир и вместе с другими змеями жует корни. Эти змеи олицетворяют внутренний огонь, готовый охватить Землю. Белка по имени Рататоск, символизирующая дождь и снег, постоянно бегает по стволу, пытаясь посеять вражду между орлом и Нидхёггром. Мудрец или гигант Мимир проживает в фонтане, названном его именем и поскольку вода этого фонтана, в котором свое начало берут все реки, полна мудрости, то он является мудрейшим из всех. Здесь же, в Йотунхайме, проживают ледяные гиганты или Хрим-тиры. Под деревом спрятан рог, названный Джиаллр, в который должен трубить Хаймдаллр, придворный богов, чтобы поднять богов и людей на последнюю великую битву, известную под названием сумерки или рок богов, когда вся жизнь и весь мир должны кануть в небытие. В Эдде, известной как Вёлуспа, написано следующее:
Сыновья Мимира дрожат, дерево в середине земли
загорается при заставляющих вздрогнуть
звуках шумного рога;
Хаймдал рогом громко трубит тревогу;
Один советуется с источником Мимира.
Затем ясень встанет из Иггдрасиля,
Это старое дерево дрожит; Йотун рвет свои цепи.
Тени содрогаются на дорогах в подземные области,
и, наконец, пыл Сартура поглощает дерево.
Однако поэма заканчивается заверением в том, что мир будет восстановлен, и дерево опять вырастет во всей своей земной красоте и величии, и что боги опять соберутся и будут обсуждать поле Иды под его тенью. Землю заселят люди, родители которых будут предусмотрительно спрятаны в Ходмимирской роще на время этой ужасной битвы. Имена этих людей Лиф (Жизнь) и Лифтхразир (Желание) и они будут питаться утренней росой.
Сага Волсунга (ранняя тевтонская эпика) рассказывает о том, как однажды Один в одеждах чужеземца вонзил огромный меч Грама в ствол дуба, сказав при этом: «Тот, кто сможет вытащить этот меч, будет его иметь от меня в дар и он увидит, что это самый лучший меч из всех, которые он когда-либо имел». Там меч и оставался до тех пор, пока не наступила мировая война между светом и тьмой и пока Зигмунду не удалось его вытащить.
Мировое дерево германских народов называлось Ирминсулом и оно, подобно Иггдрасилю, возносило свой верх высоко в эфир. Однако название Ирминсул, кажется, относится лишь к стволу дерева и означает колонны вселенной, которые поддерживают все. Три или четыре большие пути расходились от подножия Ирминсула в главные стороны света, напоминая корни Иггдрасиля.
Позже статуи богов были воздвигнуты на деревянных столбах и они, кажется, носили название Ирминсул. В доказательство этого Гримм цитирует древнего писателя:
На Ирминсуле
Стоял огромный идол,
Его они называли своим торговцем.
И опять:
На Ирминсул он взобрался
И весь земной народ ему поклонялся.
Это означало то, что некоему индивидууму поклонялись как богу и, возможно, древние тевтоны поклонялись богу по имени Ирмин, но кем он был, неизвестно.
Гримм полагает, что, возможно, Рудольф дю Фулед со своим «truncus ligni» связывал идею выбора и святого дерева-ствола, а не столба, высеченного рукой человека, и говорит, что как образ переходит в понятие дерева, так и дерево переходит в этот образ. Подобный деревянный столб мы находим и в мифологии Древнего Египта. Каждый город или деревня этой загадочной страны поклонялись своему божеству и эти божества проявлялись в форме некоего объекта, в котором они якобы обитали. Одним из них был бог города Деду, Осирис, которого представляли в виде деревянного столба, который таким образом стал отождествляться с ним. Сперва это был просто ствол дерева, лишенный листьев. А. Ерман описывает праздник, изображенный в Фиванской гробнице. Это был праздник возведения колонны Дед. Фараон начал праздник с предложения жертвы Осирису, «богу вечности», который был представлен в виде мумифицированной фигуры с колонной Дед на голове. Затем жрецы установили столб в вертикальное положение, что символизировало момент воскрешения Осириса, и его позвоночник, века спустя представленный Дедом, опять стоял прямо. Позже этот столб стал символизировать четыре столба, поддерживающие небеса. В гробницах правителей часто находят объекты, напоминающие миниатюрные столбы с четырьмя горизонтальными балками наверху — зеленого, красного и синего цвета. Эти маленькие фигуры, известные как символы «дед», вешались на шею умерших, чтобы обеспечить им спокойный переход в иной мир и чтобы наделить их жизнью и силой. Эта святая эмблема Осириса Деду впоследствии использовалась в архитектуре и при изготовлении талисманов и амулетов. Дед и Ирминсул были «объектами» того же рода, что и Амерах. Омахи Северной Америки имели «святой столб», который отождествлял Космическое Древо, и был известен как таинственное дерево. Оно было центром четырех ветров и домом Громовой птицы.
Гримм говорит о мифическом дереве под названием «Друден-баум», или древе, под которым встречались колдуны. Он говорит: «Несколько сомнительная легенда повествует о старом как мир «друден-бауме» наверху Харберга возле Планкштеллена в Франконии, с листьев которого время от времени падали золотые капли, молоко стекало с его корней, и под ним самим находилось сокровище, охраняемое драконом, на дереве сидела большая черная птица, хлопавшая крыльями и подымавшая бурю, когда кто-либо пытался поднять сокровище».
Древние египтяне считали, что мир был огромным сундуком, крышкой которого являлось небо. Так как по их мнению оно нуждалось в опоре, его поддерживало в каждом из четырех углов раздвоенное дерево. Предвосхищая опасность того, что эти деревья будут повалены некоей бурей, воображение более позднего периода заменило их четырьмя могучими горами, соединенными цепью маленьких пиков.
Космогоническое или мировое дерево Индостана является символом растительности, производства и универсальной жизни и, соответственно, бессмертия. Оно называлось по-разному и, собственно, считалось богом Брахмой, элементарной формой бытия Брахмы, известного как дерево Скамбхы. Все другие боги религиозной системы индусов считались ветвями этого божественного дерева, которое покрывало своей тенью вселенную. В Гимне 81 десятой книги Ригведы задается вопрос: «Каким был лес, каким было дерево, из которых вышли» небо и земля?» — и тут же дается ответ, что таким космическим деревом был сам бог Брахма.
Святые веды описывают это дерево по-разному. «Ащваттху» или Пиппалу посещали две птицы небесной красоты, подобные голубям, и которые назывались «Капотас». Они появлялись по очереди: первая ничего не ела и все время восхитительно пела. Она символизировала день или солнце. Другая символизировала ночь или луну и питалась плодами. Опасность этому дереву означала смертельную угрозу всей вселенной. Это, кажется, то же самое дерево, которое описывается в «Орнитологии» Альдрованди (XV): «В Индии есть дерево, называемое Перидексикон, плоды которого сладки и полезны, так что голуби любят на нем гнездиться, и змей боится этого дерева и избегает его тени, и если тень дерева идет к востоку, то змей бежит к западу, и если тень идет к западу, он бежит на восток, и змей не может причинить вреда голубям по причине добродетели этого дерева, но если кто-либо из них падает с дерева, змей сразу же хватает его и пожирает. И все же, когда они летят или передвигаются вместе, ни змей, ни ястреб не могут причинить им вред. Следовательно, листья или кора дерева отвращают все зло, исходящее от ядовитых зверей».
Под именем «Кальпаврикша» это дерево давало плоды, которыми питались первые люди, но, согласно «Агаме Сутра», дерево «Поло» было первым деревом, созданным после солнца и луны, и оно должно было своей вкусной и сладкой корой дать пропитание всему человечеству.
Индусское мировое дерево, носящее имя «Паригата» было одним из пяти деревьев индусского рая.
В ипостаси «Ильпы» оно росло в собственном мире Брахмы и было размещено в центре озера Ара за «Вигаранади», рекой, дающей вечную молодость. Это дерево также дает вечную молодость, и ему Брахма дает свой запах, а из него берет свой жизненный сок. К ветвям этого дерева тянулись мертвые, и лишь с их помощью можно взобраться и войти в области бессмертия.
Под именем «Калькадрума» это дерево осуществляет все желания, дает знание, мудрость и невероятное блаженство. Это облачное дерево, растущее на высокой горе и окруженное сияющими цветами и «музыкальными» речками. Согласно легенде, именно на этой горе Татагата принес себя в жертву голодному тигру. До сотворения луны и солнца тени этого дерева создавали день и ночь. Из всех благ, приносимых этим деревом человечеству, Будда и его последователи больше всего ценили знания. Также это дерево было известно под именем «Сомы» или «Амриты», и из его ветвей стекала дающая жизнь амброзия, эссенция бессмертия. Оно якобы росло на третьем небе, над которым простерлись ее могучие ветви, и под которым любили, наслаждаясь бессмертным напитком, отдыхать боги. Две красивые птицы, как и в случае с Пиппалой, сидели на его верхних ветвях, тогда как другие птицы занимались выжиманием амброзии. Из этого дерева боги сделали небо и землю, и на нем росли все цветы и плоды, которые известны сегодня на земле.
Это космогоническое большое дерево также было известно как «дерево красивых листьев», и под ним первый отец людей взывал к предкам, т.е. богам. Говорят, что сами веды были листьями этого дерева.
Несколько других мифических деревьев также фигурируют в индусской космогонии. Об одном из них, называемом «Куштхой» говорится в Атхарваведе: «Там, где стоит Акваттха, в доме богов, на третьем небе отсюда, боги посещают Куштху, содержащую амброзию». Легенда рассказывает о том, как боги выступили в поход в золотой лодке, чтобы открыть потерянную амброзию и как лодка была подожжена деревом Куштхой. Здесь можно сделать вывод о том, что Куштха означает луну, так как Куштха выросла в тот момент, когда золотая лодка опустилась на вершину горы Химавакт.
Помимо вышеупомянутых названий великое дерево — Творец, носило названия дерева Неба, Солнечного дерева, Лунного дерева и дерева Облаков. Молоко, вода, роса и дождь, вытекавшие из них, были амброзией, божественной жидкостью или семенем, из которого создавалась жизнь.
Среди четырех главных космогонических деревьев Индии дерево, называвшееся «Г’амбу», особенно выделялось. Остальные три носили имена: «Гханты, Кадамбы и Амбалы». Эти четыре колоссальных дерева, наряду с четырьмя колоссальными слонами, представляли четыре стороны света и считались опорой мира. Считали, что Г’амбу росло на южной стороне горы Меру, вершина которой представляла зенит. В космогоническом лесу Гималай огромная часть этого дерева возвышается на огромную высоту и она сама по себе представляет целую вселенную. Четыре огромные реки, воды которых неисчерпаемы, начинаются у подножия этого дерева и текут в различных направлениях. На дереве растет золотой и бессмертный плод величиной со слона и своими пропорциями напоминающий вазу, называемую Махакалой. Демоны в обличьи волков постоянно тянутся к плоду, и в санскрите шакала называют «гамбуной». Семена этих плодов выделяют золотые песчинки, несомые к морю, и их иногда можно найти на побережье. Говорят, что это золото огромной ценности и ему нет равных в мире. Также говорят, что сок, текущий из плодов, дает начало одной из вышеупомянутых рек, называемой Гамбу, воды которой, обладающие благотворными свойствами, пользуются огромной славой. Нынешним представителем на Земле этого мифического дерева является Eugenia jambolana, плоды которой очень велики. Септакатаки Халы говорят, что любовники часто прячутся среди листвы этого дерева, а однажды одна молодая жена испытала приступы ревности, увидев своего мужа с листьями Г’амбу за ушами.
Другим великим космогоническим деревом индийского рая была Мандара, а в саду Видьядхарас росло дерево, исполняющее все желания, в особенности желание иметь детей.
Очень похожим своей атрибутикой было мировое дерево Будды. Оно было также деревом облаков, деревом амброзии, деревом мудрости, деревом мудрых, деревом совершенства и святости. Деревом Будды считалась «Пиппала» или «Ащваттха», хотя кое- кто думал, что это была пальма, и многие известные деревья либо отождествлялись с ней, либо считались ее «производными». Мифологической концепцией этого дерева является космогоническое дерево, пылающее и сверкающее драгоценными цветами, а все остальное дерево состояло из дорогих камней, не поддающихся описанию. Буддисты рассказывают, что в тот момент, когда родился Будда, над всем миром вспыхнула звезда, и огромная ветвь Ащваттхи выросла в центре вселенной. Легенду о Будде часто рассказывают различные буддийские пилигримы Китая. Говорят, что единственным местом, где можно обрести полную мудрость и на которое указали боги, была лужайка под деревом Пейто. Это китайский перевод индусского слова, означающего лист и на пальмовое дерево указывают в этой связи как на вечнозеленое, но м-р Бил отмечает, что во всех других отношениях таким святым деревом является Пиппала (Ficus religiosa). В этой же самой истории повествуется о том, как молодой Будда однажды шел ночью в окружении Дев, Наг и других сверхъестественных существ. Под деревом Пейто он шел с востока на запад, и семь дней боги восхищались им. Затем боги построили золотой дворец к северо-западу от дерева, где Будда проспал семь дней. Затем он вернулся к озеру Мукхалинде, где он пребывал в тени дерева Миделла. Затем семь часов шел дождь и Нага Мукхалинда вышла из озера и укрыла Будду его же капюшоном. Дерево настолько отождествлялось с существованием Будды, что любой ущерб, принесенный ему, приравнивался к ущербу Будде. В легенде также говорится о том, что Будда в начале своего обращения обычно отдыхал под деревом Пейто, где он медитировал и постился. Его королева была раздражена и в надежде вернуть его обратно в дом отдала приказ срубить Пейто. При мысли об этом святотатстве печаль Будды была настолько велика, что он упал без чувств на землю. Его опрыскали водой и затем, после многих трудностей, привели в сознание; оправившись, он вылил на корни сотни кувшинов с молоком и, склонившись к земле, дал обет: «Если дерево не оживет, я никогда опять не встану». И тут же дерево стало вновь расти, пока не достигло высоты 120 футов.
Также легенда повествует о том, как Будда шесть лет сидел в абсолютном одиночестве под деревом, полностью углубленный в свои возвышенные думы. Здесь на него напала демоническая орда, окружив дерево, вызвав ураганы, тьму и потоп, а также бросая в него огненные копья. Будда с триумфом отразил все их атаки, и в итоге демоны в беспорядке бежали. Так Будда смог удержать власть над деревом благодаря своим знаниям и мудрости и так как серцевидные листья Пиппалы всегда шевелятся даже в безветренную погоду, то это считается признанием загадочных медитаций Будды.
Дерево Кадамба также считалось деревом Будды. На этом дереве растут оранжевые цветы и оно обладает способностью примирять любовников. Диргхайама Сутра (ряд буддистских писаний из китайских источников) говорит, что на горе Сьюм растет царь- дерево Кадамба. М. Сепарт (Эссе о легенде Будды) утверждает, что дерево Будды внезапно выросло из ореха Кадамбы, положенного на землю. В тот момент, когда треснула земля, появился побег и с невероятной быстротой выросло колоссальное дерево, тень которого покрывала окружность в 300 локтей. Его плоды беспокоили всех противников Будды и дивы напустили на него всех фурий бури, но все было напрасно.
Другим космогоническим деревом, росшим в буддистском раю, было Ман’г’ушака, которое само рождало все цветы земли. Оно обрызгивалось водой Анаватапты и было покрыто ценными камнями. Последователи Будды медитировали в тени, отбрасываемой этим деревом.
В Кашмире рассказывают о святом мифическом дереве, называвшемся Элапатра, срубленном буддистским жрецом, который за это святотатство был превращен в змею.
Среди других мифических деревьев можно упомянуть о Гаокереке, о котором говорится в Зендавесте то, что оно было создано Ахура-Маздой и считалось местом бессмертия и амброзии.
Одним из мифических деревьев пыток, растущем в Аду, было Салмали или Калмали. На нем росли большие колючки, откуда и пошло его название на санскрите, Хантакадрума («Дерево колючек») и оно находилось в аду и носило название Дерева Ада, или дерева Яма, то есть индусского бога смерти. Соответственно он проживал неподалеку от этого дерева. В Махабхарате говорится о том, как Питамаха, великий отец-творец, создав мир, отдыхал под деревом Калмали, листья которого не волновались от ветра; и в индусской поэме это дерево порицают за то, что оно, показывая издалека свои красные цветы, ничего не предлагает уставшему путнику, спешащему к нему в надежде найти освежающие плоды.
О «прихожей» Ада Вергилий говорит: «В середине его мрачный вяз раскинул свои ветви и стареющие конечности, здесь под каждым листом обитают тщетные сны». Поэтому вяз называют деревом снов и деревом Морфия.
Говорят, что в мифическом саду Бакавали росли рубиновые деревья, с ветвями плодов, такими сияющими, что они приравнивались к пучкам звезд, которые группировались вокруг дерева солнца. Другой мифический небесный сад упоминается в рассказе «Anvari Soheili», переведенном Г. де Тасси: «Говорят, что один садовод имел наиболее приятный и соблазнительный сад, чем кто-либо на Востоке. Его деревья, относящиеся к различным видам, были такими же красивыми, как оперение павлина и его цветы тысяч разновидностей были великолепны, как корона Кабуса (царя Персии Второй династии). Поверхность почвы сверкала подобно щеке элегантно одетой красотки и атмосфера здесь напоминала запахи в лавке торговца духами. Ветви, отягощенные плодами, склонились, как старик под тяжестью лет; и плоды, сладкие и ароматные, сохранялись без тепла огня.
«Говорят, два сказочных дерева, росших в районе границы Индии к востоку от Персии, назывались деревьями Солнца и Луны. Сэр Джон Мондевиль говорит, что в пустынях находились деревья Солнца и Луны, которые разговаривали с царем Александром и предупредили о его смерти. И говорят, что те люди, которые содержали эти деревья и ели росшие на них плоды, доживали до 400 и 500 лет, благодаря свойствам этих плодов. Говорят, что плодов там очень много и они больше нигде не растут, кроме как в Вавилоне».
Согласно персидской легенде, на пути в Индию Александр прибыл к известному платановому дереву, которое росло неподалеку от Дамгхана и было совершенно одно на обширной и засушливой территории. Это дерево имело двойной ствол, один ствол — мужской, другой — женский. Первый разговаривал днем, а второй — ночью. Александр совещался с этими мифическими платановыми деревьями и вещающий голос сказал ему, что он умрет в расцвете лет и что плодами его побед воспользуются другие.
В легендарной истории Александра Великого, описывающей его кампании по завоеванию мира, говорится об этих деревьях Солнца и Луны. В одном из французских романов об Александре (1180 г.) рассказывается, что однажды Александр и его главные помощники взошли на некую гору по 2500 ступенькам, которые были скреплены золотой цепью. Наверху они увидели золотой Храм Солнца со стариком, спящим в нем. Старик спросил, не желают ли они видеть святые деревья Луны и Солнца, повествующие о будущих событиях. Когда Александр услышал это, он преисполнился большой радостью и ответил: «Да, мы хотим видеть их». Тогда старик сказал: «Если ты рожден от родителей царской крови, ты можешь сюда войти» и Александр ответил: «Мы рождены от обоих родителей царской крови». Затем старик встал с постели, на которой он лежал и сказал им: «Снимите ваши плащи и обувь». Птолемей, Антигоний и Пердиак так и сделали. Затем они пошли через лес со многими чудесами. Там они обнаружили деревья, подобные лаврам и оливам. Они были 100 футов в высоту и испускали благоухание, называемое «ипобауме». Затем они вошли в самую чащу и наткнулись на очень высокое дерево без листьев и плодов. На нем восседала большая птица с хохолком, как у павлина и перьями на шее, сверкавшими подобно чистому золоту. Вся же птица была розового цвета. Старый человек сказал: «Эта птица, удивившая тебя, называется Фениксом. Ей нет равных во всем мире». Затем они последовали дальше и подошли к деревьям Солнца и Луны. Когда они их достигли, старый человек сказал: «Посмотрите наверх и подумайте про себя о том, что вы хотите спросить и не говорите вслух». Александр спросил его, на каком языке дерево ответит. И старик ответил: «Дерево Солнца начинает говорить на индийском». Тогда Александр поцеловал деревья и начал про себя думать, покорит ли он весь мир и возвратится ли в Македонию со всей своей армией. И дерево Солнца ответило: «Александр, ты будешь царем всего мира, но Македонию ты никогда не увидишь».
Имеется немало интересных указаний на Говорящие деревья и Марко Поло описывает Дерево Солнца, или «Arbor Sol», но кажется, путает его с другим известным деревом, называвшимся Сухим Деревом, или «Arbor Sec». Он говорит: «Вы прибыли в провинцию, называемую Тонокаин... В ней есть огромная равнина, на которой имеется Arbor Sol, которое мы, христиане, называем «Arbor Sec»; и я вам скажу, на что оно похоже. Это высокое и толстое дерево, на нем растут скорлупы, подобные каштанам, но в них ничего нет. Кора его на одной стороне зеленая, а на другой — белая. Древесина его желта подобно самшиту и очень прочна; возле него нет других деревьев и лишь с одной стороны вы можете встретить деревья за десять миль от него. И там, скажут вам местные жители, проходило сражение между Александром и Дарием».
Александр в своих письмах Дипдимусу, рассказывая о путешествиях, дает описание некоторых удивительных деревьев, которые растут лишь в дневное время, когда их охраняют свирепые птицы, плюющие смертельным огнем и исчезающие ночью. Сухое дерево, Увядшее дерево, или «Arbor Sec», также было объектом многих сказочных легенд, очень модных в XIII веке. Возможно, легенда о Сухом дереве была рождена в словах пророка Эзекиля: «И все деревья в поле должны знать, что я, Господин, пригнул высокое дерево, вознес низкое дерево, высушил зеленое дерево и заставил цвести сухое дерево: я, Господин, сказал и сделал это». Сэр Дж. Мондевиль о сухом дереве говорит следующее: «И маленький «fro» Хеброн является горой Мамре с одноименной долиной. И там находится дуб, который сарацины называют Дерпе, который рос еще во времена Авраама. И говорят, что он там был с начала сотворения мира и он тогда был зеленым, и на нем были листья до того времени, пока наш Господь не умер на кресте; и все деревья мира умерли. И некоторые говорят, что Господь, принц западной части мира, отвоюет землю обетованную, т.е. Святую землю при помощи христиан; и он споет мессу под высохшим деревом, и тогда дерево наберет зелени и на нем появятся плоды и листья. И, увидев это чудо, многие сарацины и евреи вернутся в христианскую веру. И, следовательно, они будут ему поклоняться и заниматься им. И даже если оно сухое, оно тем не менее принесет много добра: ибо всякий, кто хоть немного с ним связан, может быть избавлен от навалившегося несчастья; и его кони не будут падать; и много других благ оно может принести, поэтому люди должны относиться к нему бережно».
Якоб Гримм приводит несколько легенд, связанных с увядшим деревом. Он рассказывает о том, что Фридрих Барбаросса отдыхает во внутренней части горы Кифхойзер в Тюрингии. Он сидит за круглым каменным столом, положив руки на голову и почти заснув; его «борода обернулась вокруг стола дважды, и когда это будет проделано в третий раз, он проснется». Когда он выйдет из горы, то повесит свой щит на высохшее дерево, стоящее неподалеку. Дерево сразу же зазеленеет и наступит время процветания. Гримм также рассказывает о том, что в Валсерфельде находилось высохшее дерево, которое срубалось трижды, но каждый раз вырастало пышным, как и прежде. Когда в следующий раз оно расцветет, начнется ожесточенное сражение; когда оно принесет плоды, Барбаросса повесит на него свой щит; все люди соберутся под щит и злые будут уничтожены. В другой легенде, цитировавшейся Гриммом, рассказывается о храме татар, о котором в XIV веке написал Джон фон Хильденайм в манускрипте «Historia trium regum». В этом храме стоит увядшее дерево, охраняемое закованными в броню людьми. В легенде говорится о том, что любой принц, который повесит свой щит на этом дереве, станет господином Востока. Утверждают, что Великий Хан так сделал и поэтому стал непобедимым.
Мировое дерево иранцев называлось Хаома. Оно содержало Хому, дающую бессмертие и жизнь жидкость, подобную Соме или Амрите индусов. В Зендавесте говорится: «Хома является первым из деревьев, посаженых Ахурамаздой в фонтане жизни. Тот, кто пьет его сок, никогда не умирает. Согласно Бундехешу, Дерево Гокард или Гаокерена, содержит Хому, которая дает здоровье и силу воспроизводства, и наделяет жизнью при воскрешении. Растение Хома не гниет, на нем не растут плоды, напоминает винную лозу и его листья подобны листьям жасмина — желто-белые. Отсюда можно сделать вывод, что дерево Гокард является деревом жизни, которое растет в раю».
Однако в Зендавесте говорится о двух деревьях: Хаома, и другом, растущем возле него, называемом «неприкосновенным». Это последнее содержит плоды с семенами различных растений. Фонтан жизни, в котором растут эти деревья, называется Водру Кама. На уничтожение святой Хомы всегда нацелена ящерица, посланная Ахриманом, Персидским Сатаной, но ей препятствуют десять рыб, которые неустанно плавают вокруг деревьев, защищая их от зла.
У древних халдеев и ассирийцев также имелось свое мировое дерево, ровесник Ашшура, великого первого источника, дерево которого было расположено в лесу Эридху. Часть таблицы, содержащей самый древний гимн, фрагмент эпики Издубара, начинается со слов о том, что в Эридху растет дерево, кристально белые корни которого уходят на большую глубину. Расположено оно в центре земли, а его листва была домом Зикумы- неба — великой первичной матери. В одном месте мы читаем: «В сердце этого святого дома, распространяющего тень подобно лесу, не проникал ни один человек». Кажется, это дерево было сосной или, более правильно, кедром, и профессор А.Х. Сэйс сообщает о том, что о дереве говорится в магическом тексте, к которому и прилагается его описание. По словам профессора, в нем Эа рассказывает Мердоху о том, как следует лечить человека, одолеваемого семью злыми духами. Сперва он говорит ему как идти к кедру, дереву, которое уничтожает силу инкубуса, на сердцевине которого записано имя Эа, и затем с помощью «хорошей масалы» или своего рода талисмана, который кладут ночью на голову больного человека, заручиться помощью огненного бога для изгнания демонов. Профессор Сэйс добавляет, что о мистических качествах кедра продолжали помнить долго после того, как гимны Эридху были написаны, и рассказывает о том, что было написано в таблице, описывающей посвящение в авгуры. Часть посвящения состояла в том, что новичка опускали в «искусственный» нижний мир, где он видел «алтари среди вод, сокровища Ану, Бел и Эа, таблички богов, передачу оракула неба и земли и кедровое дерево, любимое великими богами, которое они своими руками вырастили».
На это мировое дерево смотрели как на воплощение жизни и продолжение рода и в таком качестве его постоянно воспроизводили на ассирийских скульптурах и таблицах. На нескольких этих таблицах описывается сотворение человека, а самая старая из них изображает падение человека, так, как это было записано в Книге Бытия. На ней можно видеть дерево, подобно дереву жизни, которое росло в центре сада Эдем, напоминающее сосну, с плодами, висящими по обе стороны. Также по обе стороны дерева видны мужчина и женщина, протягивающие свои руки, чтобы сорвать плоды. В довершение сходства с Библией, позади женщины изображен прямо стоящий змей. Многие другие скульптуры изображают животных, часто быков, склонившихся в благоговении перед деревом, или херувимов с орлиными головами вокруг него. Интересно то, что число ветвей на нем равно святому числу семь; четыре — по одну сторону ствола и три — по другую.
Дерево Гокард, о котором мы говорили выше, под именем Гхаркад было деревом евреев. В пророчестве Магомета говорится о том, что среди иных признаков приближения Судного Дня будет война с евреями, которым мусульмане устроят большую резню, и камни и деревья будут выдавать тех, кто спрячется за ними; не будет этого делать лишь одно дерево, называемое Гхаркад. Это дерево умело разговаривать и во сне мусульманин Б’Окба услышал, как оно приказало ему встать во главе армии Язид против Медины.
В Коране говорится о визите Магомета на небо, куда его взял, по его словам, ангел Габриэль, где он увидел дерево Лотос, за которым дороги больше не было. Это дерево стояло на семи небесах, по правую сторону от трона Бога и оно обозначало границы, за которые сами ангелы не могут выходить.
В Аравии растет очень колючее дерево Заккум с горькими плодами. И эти два отрицательные качества побудили Магомета сделать его главным деревом ада. В Коране говорится: «Насколько сильно отличается дерево Заккум от того, что в раю! Оно было посажено для мучений и истязаний неверных и злых». И опять: «Это дерево исходит из дна ада: его плоды напоминают головы дьяволов и все проклятые будут есть их и наполнять ими свое брюхо... Да, плоды дерева Заккум будут пищей ненабожных».
Платон описывает колючий куст (Calycotome villosa), служащий в качестве инструмента пыток тиранов в Аду или Тартаре.
В раю Магомета на седьмом небе стволы всех деревьев из чистого золота, и ветви их прогибаются под тяжестью драгоценных камней и вкусных плодов, невиданных на земле. Наиболее замечательное из них называется Туба, дерево счастья, которое стоит во дворце Магомета. Оно настолько огромно, что человек на самом быстром коне не может галопом проехать из одного конца его тени в другой и за сотню лет. Его ветвь достигает до всех домов праведных, так что если человек желает отведать любой плод, он тут же получит его на склонившейся к нему ветви. Кроме того, это дерево дает блаженным шелковые одежды и вьючных животных, которые выходят из плодов. Реки рая все начинаются с корней этого дерева, напоминающего реки, вытекающие из Иггдрасиля и индийского мирового дерева Г’амбу.
Византийское мировое дерево состояло из железа, которое некогда простиралось повсюду. Всесильный бог сотворил его корни, и на его вершине были рождены небо, земля и ад.
В Библии упоминается более сорока видов деревьев и трав (Топачевский, 1997). Рождение христианства также частично связывается с деревом, из древесины которого построен крест. О том, какое же именно было это дерево, есть несколько версий. Так, утверждают, что крест был сделан из омелы, которая некогда была красивым деревом, но с тех пор опустилась до низменного положения паразита. В этой связи упоминают об осине, и легенда гласит, что когда ее наконец освободили от ее мрачного «дела», ее листья продолжали дрожать от ужаса и делают это до сих пор. На подобную роль претендуют также фига, дуб, бузина и ясень.
В книге Бытия говорится о том, что бог «посадил сад к востоку на Эдем», где заставил «расти все деревья, приятные на вид и годные в пищу; дерево жизни находится в саду вместе с деревом знания, добра и зла». Филон Еврей в своей книге «Создание мира» писал: «Говорят, что когда мужчина был одинок, и женщина еще не была создана, бог посадил красивый сад, не напоминающий наши сады, так как деревья, посаженные в зеленом раю бога, имели душу и были разумны, содержали плоды, достоинства, вечное понимание, живость духа, благодаря которым можно было распознать честность и бесчестие, здоровую жизнь, бессмертие и все другие подобные вещи, различимые и познаваемые».
Падение человека произошло благодаря плоду дерева Знания, и дерево Жизни было средством его искупления. Это последнее дерево также называлось деревом Адама или деревом Креста. Неудивительно, что люди древности сложили много легенд об этих деревьях, которые способствовали развитию христианства. И неудивительно то, что древние люди в поисках божественного представили себе заблудшую пару, после вкушения запретного плода с дерева Познания, укрывающуюся под колоссальным деревом жизни, растущем в центре сада. Здесь, допуская то, что это была фига или банан, они посчитали, что находятся в совершенной безопасности от взглядов их сердитого бога и, осознавая свою наготу, сделали себе повязки из больших и широких листьев этого дерева.
В одной из легенд говорится, что Ева, мало что понимая, унесла из рая ветвь дерева Знания, которую она потом посадила; в другой же говорится о том, что Архангел Михаил дал Еве ветвь с тремя листьями, которую она якобы должна была посадить на могиле Адама. Она так и сделала, и из нее выросло дерево, которое пересадил в свой храм в виде украшения царь Соломон, а затем его погрузили в пруд Бетезды, где оно и оставалось до того момента, пока его не вытащили, чтобы сделать из него крест.
Существует много вариаций вокруг дерева Креста или дерева Адама и мусульмане приняли легенду раввинов и поэтому рассказ Корана мало отличается от библейской истории.
Сибирские племена верили в то, что в начале мира на дереве не было ветвей. Затем бог заставил вырасти девять ветвей, под которыми были рождены девять людей, назначенные прародителями девяти народов. Бог позволил людям и зверям питаться плодами пяти ветвей, повернутых к востоку, запрещая им есть плоды с западных ветвей, и охранять эти ветви от людей и демона-искусителя Эрлика он поставил пса и змея. Пока змей спал, Эрлик взобрался на дерево и соблазнил Эджи, жену Торонгоя, которая, поев охраняемый плод, дала часть его своему мужу. Они тут же покрылись волосами и, устыдившись своей наготы, скрылись под деревьями.
В одной малоросской легенде сообщаются некоторые детали, касающиеся дерева Креста. Говорят, что Дева Мария, гуляя однажды с Иисусом и проходя возле дерева, споткнулась и воскликнула в сердцах, что на этом трижды благословенном дереве будет распят ее сын. Иисус ответил: «Это правда, мать моя». В легенде говорится и о том, что евреи пытались сперва его распять на других деревьях, но не смогли и в итоге нашли это трижды благословенное дерево.
В русском фольклоре рассказывают о неких мифических деревьях, таких как, огромный Дуб на острове Буян, в ветвях которого каждый вечер на отдых пряталось солнце, чтобы освеженным встать на следующий день. В другом мифе повествуется о старом человеке, взобравшемся на Дуб, верхушка которого достигала неба и дерево это нельзя было ни сжечь огнем, ни затопить водой. В третьем же мифе рассказывается о грозовом облаке в виде гигантского и звучащего дерева, которое, распевая, то есть, громыхая, очищало воду жизни. Однажды один герой, пожелавший достичь Поющее Дерево, должен был свистеть на волшебной дудке или флейте, чтобы сымитировать звук бури.
Полковник Кеннет Маккэй предоставляет очаровательную концепцию будущей жизни, которой придерживаются коренные жители Папуа. Ему рассказали, что далеко в горах гряды Астролябии «цветет, невидимое для глаза смертного, огромное и красивое дерево, на котором и вокруг которого всегда свободные от забот, в счастье все те, кто перед своей смертью жил правильной жизнью. К ним вернутся все их любимые люди и те, кто уже живет под тенью этого дерева, могут понаблюдать за живыми, так что каждая душа на земле имеет невидимого, но присутствующего любимого наставника и помощника. Недобрые люди, прежде чем попасть на дерево, должны пройти через болезни, боль и несчастья, в итоге и они собираются под его ветвями. Жители области Астролябии говорят, что они знают, что эта святая идиллия — правда, так как те, кого они любили и потеряли, вернулись назад и сказали им об этом».
Маори Новой Зеландии считали, что великим отцом лесов и деревьев был Тэйн- Махута и согласно мифам он являлся колоссальным деревом. Вначале Небо и Земля лежали вместе, обнявшись, Небо наверху Земли. В результате этого их дети, боги, были вынуждены жить в вечной тьме, пока они не возмутились и не захотели добиться свободы. Одним из этих богов был лесной бог Тэйн-Махута. Своему брату он сказал: «Их надо разорвать и сделать так, чтобы небо находилось над нами, а земля под нами. Пусть небо станет чужим, а земля останется такой же близкой, как кормящая мать». Ему же и было поручено осуществить разделение земли и неба. Тогда он встал, уперся головой в землю и ногами постепенно вытеснил небо ввысь, где оно и продолжает оставаться поныне. Пожалуй, это колоссальное дерево росло с огромной скоростью, и его раскинувшиеся ветви постепенно пробивали облака наподобие того, как широкоголовый грибок подымает каменные плиты на несколько дюймов. Одним из братьев Тэйн-Махута, который не соглашался на разделение своих родителей, был Тавхири-ма-ти, отец ветров и бурь. Он последовал за отцом на небо, и с тех пор не переставал мстить детям Тэйн-Махуты, лесным деревьям. Согласно этому новозеландскому мифу, Радуга является своего рода чудищем и, когда велась война между лесом и бурей, Радуга встала и подула так сильно, что ствол был расщеплен надвое, и разбитые ветви усыпали землю.
Космогоническое дерево в мифологии некоторых племен Мексики и Юкатана занимает выдающееся место. Оно образует центр вселенной, его ветви подымаются к облакам, из которых течет дождь удобрения, корнями же оно уходит в скопление первобытных вод, давших всему начало.
У акавирос Боливии также есть могучее Мировое Древо, на котором растут не только всевозможные плоды, но также и все органические создания.
У коренных жителей Гавайев «есть» мифические деревья Код, в тени которых в потустороннем мире отдыхают и питаются ящерицами и бабочками мертвецы.
Среди жителей островов Южной Океании распространена вера в существование определенного места исхода в Мир Духов. Этот мир на разных островах называется либо Авойки, Хав-ойи, или Хавойки, а на острове Мангайя таким отправным пунктом считают утес, нависший над морем. Как только отбывающая душа достигает края утеса, из Авойки появляется дерево Буа и принимает душу. Ветви дерева покрыты пахнущими цветами, и каждое племя имеет свою особую ветвь. Ветвь, сохраняемая для души конкретного племени, предлагается ей, и при помощи чудесной силы она вынуждена взобраться по этой ветви, если таинственный голос не возвращает ее обратно к жизни и здоровью. Как только душа оказывается на ветви, дерево Буа опускается в нижний мир, неся на себе эту душу. Внизу распростерта сеть, которая ловит души, падающие с ветвей, и расставлена она демоном Акаанга и его помощниками. После погружения в огромное озеро у подножия дерева Буа, душа оказывается представленной ведьме Миру Нура, или «рыжей», так называемой потому, что ее лицо отражает пламя адской печи, в которой она готовит несчастные души. Очень часто тот, кто оправился от серьезной болезни, говорит: «Да, я ступил на ветвь дерева Буа, и все же отослан обратно к жизни».
Самоанцы также верят в то, что кокосовое дерево росло близко к входу в Пулоту, или Мир Духов, и это дерево называлось деревом Леозия или Хранителем. Если дух ударялся о него, он должен был возвращаться назад в тело для следующего срока земного существования, и родственники радовались его возвращению от врат смерти, говоря: «Он вернулся назад с дерева Хранителя».
Некогда в Англии верили в существование дерева Чертей, хотя не совсем ясно, было ли это мифическое дерево, или подлинное дерево, посвященное чертям, как считает сэр Вальтер Скотт. Однако считается, что дерево Чертей является просто черенком, и факт или процесс пересаживания якобы придал дереву особый характер. В качестве такового оно фигурирует в древних сказках и романах.
На острове Мэн было мифическое дерево, называвшееся голубым деревом или Глен Альдин. Согласно легенде, однажды эльф был изгнан из королевского окружения из- за того, что он ухаживал за красивой феей под деревом Глен Альдин, и поэтому отсутствовал на празднике Урожая Луны. С тех пор для него до самого Судного Дня была одна участь — пребывание в диком виде на острове Мэн, полностью покрытым волосами с соответствующим именем Финноддерии, что значит «волосатый».
Мистическое дерево рябина некогда росло на одном из Оркнейских островов, с которыми и связывалась его судьба. Говорили, что если хотя бы листок с этого дерева будет унесен с острова, то весь архипелаг попадет под власть зарубежного господина.
В огромной зале храма в Гелиополисе в Египте некогда стояло очень древнее сикоморовое дерево или сикоморовая фига, в связи с которым говорили, что Тот и богиня Сефчет, «покровительница письменности, повелительница книг», написала на его листьях имя фараона и что бог Атум, следуя ее примеру, «написал свое имя на этом благородном дереве своими собственными пальцами». Эту сикомору, возможно, отождествляли с мифической сикоморой, стоявшей на тропе в иной мир и у которой богиня брала плоды и питье для душ мертвых в их путешествии туда. Сикоморовая фига и финиковая пальма, будучи двумя великими источниками питания в древности, считались двумя наиболее святыми деревьями Египта и подобные их репрезентации содержат многие древнеегипетские скульптуры. Одна из них изображает несколько поколений известной семьи, получающих продукты питания с дерева жизни в виде Сикоморовой Фиги. С верха дерева спускается богиня, протягивающая поднос с фигами в одной руке, и выливающая воду из вазы, которую она держит другой. Другая скульптура изображает финиковую пальму, с вершины которой появляются две руки богини Непте. Одной рукой она дает поднос с финиками душе умершего, стоящей перед ней, а другой рукой — воду жизни. Профессор Масперо считает, что дерево в Матариях, называвшееся Деревом Девственницы, было потомком Святого Дерева из Гелиополиса. Различные провинции или области Древнего Египта назывались именами деревьев, которые росли здесь в изобилии и которых все считали святыми. Среди них можно назвать область Живицы, область Олеандры и Землю Сикоморы. Наиболее известным деревом в последней была «Сикомора Юга», считавшаяся живым телом богини Хафор, которую называли хозяйкой Южной Сикоморы.
В Индии есть много святых деревьев и фактически в каждой деревне фетишем или богом было дерево. Наиболее было распространено в Индии поклонение Фикусу, дереву бо или дереву Будды, также называвшемуся пинул, папайя или акваттха. Это дерево воплощает Будду или универсальную мудрость и оно также связывается с его рождением. Говорят, что когда его мать Майя почувствовала свой конец, она удалилась в сад и там, стоя и держась за ветвь папайи, или, как утверждают некоторые, за ветвь дерева Сал, она родила будущего пророка. Именем бо это дерево называли на Цейлоне; это сокращенная форма от Бодхи, что означает мудрость, воплощаемую деревом Знания.
Святое дерево бо Цейлона находится в святом городе Анурадхарупа, павшей столице древних цейлонских царей и считается, что это одно из древнейших существующих деревьев. М. Герсон да Кунха в 1875 г. писал, что это святое дерево было одним из наиболее почитавшихся объектов во всем Цейлоне. Он говорит, что оно выросло из ветви дерева Урувела, считавшегося деревом, идентичным тому, под которым медитировал Будда. Эту ветвь на Цейлон послал царь Акона в подарок царю Тисса за 288 лет до рождения Христа. Ее посадили и объявили, что она будет процветать вечно и всегда будет зеленой. В доказательство своей веры в божественное происхождение этого дерева, цари посвящали ему свои владения. Оно было настолько святым, что к нему не смели прикасаться ножом, а опавшие листья тут же подбирались буддистскими паломниками, считавшими их святыми сокровищами. Папайя была одним из деревьев, посвященных Вишну, который часто изображался сидящим на ее сердцевидных листьях. Он был рожден под одним из этих деревьев и когда Брахма назначал правителей над зверьми, птицами и растениями, то святое фиговое дерево стало сувереном над всеми деревьями. Шелковый червь, питающийся ее листьями, называется «дива», или «божественный» и так же, как и дерево, наслаждается статусом святости.
В Тибете дерево Будды называли Параяной, что значило «путь безопасности», потому что оно росло возле реки, отделяющей землю от небес и при помощи его свисающих ветвей люди могли перебираться из этого мира в иной.
Баньян, как и папайя, в Индии считался одним из наиболее святых деревьев. Его также называли «Ватой». Одно из этих деревьев, находящихся возле города Сурате, о котором говорится во второй книге Рамаяны и в других индийских святых писаниях, пользовалось особым уважением. Однажды слон съел один лист с этого дерева и умер через три дня. Кхонды Индии верят в то, что Великий отец, или Питабали, в виде камня обитает под очень высоким деревом. Верующие ежедневно смазывают этот камень шафраном, что равносильно причащению. Их вождь живет в доме, скрытом тенью огромного трехгранного тополя в самом центре деревни. Это дерево сажает жрец, и считается, что здесь живет божество-хранитель, и благо населения деревни зависит от его роста и силы. Таким образом, оно является своего рода примером Дерева Жизни.
В городе Калькутте, в Мадрасе, росла святая роща диких фиговых деревьев, алые ягоды которых якобы были причиной падения человека. Самое большое из этих деревьев было окружено стеной или террасой, на которой грелись в лучах солнца змеи, которые воспитывали своих детенышей в укромных местечках под величественным деревом.
Одним из наиболее известных деревьев Индии является баньян, растущий на берегах Нербудды, который индусы называют Каббир-бэрр или Кабира-бар. Считается, что именно это дерево описал адмирал Александра Великого Неарх, сказавший о нем, что в его огромной тени может укрыться целая армия.
РОЖДЕСТВЕНСКОЕ ДЕРЕВО
Рождественское дерево знали еще в очень отдаленный период. 24-е декабря издавна было посвящено Адаму и Еве и, согласно легенде, Адам взял с собой из рая кусочек дерева Познания, которое впоследствии послужило материалом для изготовления креста. Поэтому церковь утверждает, что Рождественское дерево является ее собственным институтом. Согласно другому убеждению, своим происхождением это дерево обязано скандинавскому ясеню Иггдрасилю, и украшения на нем являются напоминанием об орле, олене и белке, которые проживали на этом космогоническом ясене. Несколько похожее дерево мы находим в Бирме и называется оно Падауятабик. В Бирме считают, что оригинал этого чудесного дерева рос на небе Натса и на его ветвях росло все, что ни пожелает душа. Поэтому рождественское дерево и подобные деревья, на которых развешивались подарки, были известны как деревья Желаний. В Бирме эти деревья иногда делались из серебра и на их ветвях вешали серебряные монеты и утварь. Они часто были атрибутом буддистских шествий, после чего их дарили монастырям.

Re: Древо жизни, и познания добра и зла по интернету

Добавлено: 03 фев 2013, 22:35
Tara
Изображение

Re: Древо жизни, и познания добра и зла по интернету

Добавлено: 03 фев 2013, 22:42
Tara
Изображение

Re: Древо жизни, и познания добра и зла по интернету

Добавлено: 27 июн 2017, 23:05
Биджа
Очень интересно про Древо жизни размышлял Шри Юктешвар.
Книга Бытия глубоко символична, и ее нельзя понять буквально, – сказал он. – Ее «древо жизни» находится внутри «сада» человеческого тела. Спинной мозг подобен перевернутому дереву, где корни – волосы человека, а ветви – нервы, уносящие и приносящие импульсы. На древе нервной системы много доставляющих удовольствие плодов, или чувств: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Ими человек по праву может наслаждаться. Но ему было запрещено заниматься сексом – «яблоко» в центре тела (в «середине» телесного сада).

«Змей» олицетворяет свернутую спинальную энергию, стимулирующую половые органы. «Адам» – это разум, а «Ева» – чувство. Когда эмоцию, или сознание Евы, в любом человеческом существе одолевает половой импульс, его рассудок, или Адам, также побеждается.

Бог создал человеческий род, материализовав тела мужчин и женщин силой собственной воли. Он наделил новый род способностью творить детей подобным же «чистым», или божественным, способом. Поскольку Его проявление в индивидуальной душе было ограничено животными, связанными инстинктом и лишенными возможностей полного разума, Бог создал первые человеческие тела, символически называемые Адамом и Евой. В них для благоприятной восходящей эволюции и перенес Он души, или божественную сущность, двух животных. В Адаме, или мужчине, преобладал разум, а в Еве – женщине – чувство. Так был выражен дуализм, или полярность, лежащая в основе феноменальных миров. Разум и чувство во всяком человеческом существе пребывают в небесах радостного союза до тех пор, пока ум его не обманывается змеиной энергией животных наклонностей.

Следовательно, тело человеческое не только результат эволюции животных, но и создано Богом актом специального творения. Животные формы слишком грубы для выражения полной божественности. Человеческое существо, единственное в своем роде, было наделено огромными способностями ума – «тысячелепестковым лотосом» мозга, а также остро пробужденными оккультными центрами в позвоночнике.

Бог, или Божественное сознание, в первой сотворенной паре посоветовало им наслаждаться всеми прочими видами человеческой чувственности, но не направлять внимание на половое чувство. Оно было запрещено, с целью того чтобы использование половых органов не вовлекло человечество в низшие животные формы размножения. На предостережение Бога не оживлять присутствующие в подсознании животные воспоминания человеком внимания обращено не было. Это и привело к возобновлению способа животного воспроизведения потомства, Адам и Ева отпали от состояния небесного блаженства, естественного для первоначального совершенного человека. Как и предупреждал Бог, их сознание бессмертия было утрачено. Они поставили себя под воздействие физического закона, в соответствии с которым телесное рождение должно сопровождаться телесной смертью.

Знание «добра и зла», обещанное Еве «змеем», относится к дуалистическим принуждениям майи. Впадая в заблуждение вследствие неправильного употребления чувства и разума, или Евы и Адама, человек отказывается от божественного права. Личная ответственность каждого заключается в уходе от возрождения «родительской», или дуалистичной, природы к гармонии единства, или Эдема.

Re: Древо жизни, и познания добра и зла по интернету

Добавлено: 07 сен 2022, 01:23
Bindu
mala (mal, malum) - зло и также mАlum - яблоко. То есть, различие в долготе гласной А. Если кратко произнести, то будет ЗЛО. А если долго - то яблоко. Вот откуда в латинском и в средневековье яблоко стало символом плода с древа познания. Откуда и вся путаница. ВА неразличении долгот звука А. А в современном интернет словаре вы вообще не найдёте этого и яблоко вам переведут совсем иначе. каким нибудь Lacus, что в корне неверно, ибо это вообще имеет значение Воды и прочая.. то есть, стирают знания, переиначивая так, чтобы человек был совсем тупым и не знающим истоки мифологий и прочего.. Пользуйтесь старыми учебниками, словарями, в бумажном виде. Или ищите информацию не в Вики педиях или гугл переводчиках..

Re: Древо жизни, и познания добра и зла по интернету

Добавлено: 17 сен 2022, 02:35
Bindu
РЕКА, РАЗДЕЛЯЮЩАЯСЯ НА ЧЕТЫРЕ ЧАСТИ
⇐ ПредыдущаяСтр 25 из 34Следующая ⇒




Как я обнаружил, из рая истекала, чтобы вспаивать дерево, и траву, и всё, что там вокруг росло, и всё шире разливалась вода, разделяясь на четыре потока.

Лутвин





Здесь водная система подобна чуду.

Грилль



И река истекала из Эдема, чтобы обводнять сады, и, исходя оттуда, она разделялась на четыре потока....

В главе 2 части II мы показали простую и естественную интерпретацию, предлагаемую гипотезой о начальном циркумполярном континенте. Если читатель вернется к этим страницам, он увидит, каким естественным способом могла образоваться эта водная система потерянной «земли радостей», где, судя по традиции, одна разделённая река обводняла всю землю. Сложно здесь привести в подробностях все затруднения, связанные с попытками идентифицировать эти четыре реки (1).

По нашей интерпретации, исходная река начинается на небе, затем разделяется на высоте полюса, и

четыре образовавшиеся реки — это четыре потока циркумполярного континента, стекающие по разным направлениям в окружающее море. Находит ли такое объяснение поддержку во взглядах и в традициях древнего мира?

Тот, кто внимательно читал текст до этого места, видел, что это так. Обратимся к рекам персидской

колыбели человечества — где их исток? Если спрашивающий не углублялся до этого в изучение сравнительной священной гидрографии, он удивится, обнаружив, что, по мысли персов, не только реки рая, но и все земные реки имели один исток и одно место растекания. Этим истоком была Ардви Сура на небесах — на

небесах полюса. «Этот небесный источник, — говорит Хауг, суммируя содержание «Абан яшта», — этот небесный фонтан порождается тысячью ключей и имеет тысячу каналов, длина каждого из которых измеряется

сорока днями пути. Отсюда канал проходит через все семь каршваров, или областей земли, разливая повсюду чистую небесную воду» (2).

Приведём древнее воззвание к Анахите, владычице этой небесной воды: «Явись мне, Ардви Сура Анахита! Тебе поклоняются искусные властители, правители стран, и сыновья этих правителей» (3). С вершины небесных высот призывается Хугар, то есть «высокий»: «Хугар высокий — это гора, с которой стекают с высоты в тысячу человек воды Ардви Суры» (4). И снова мы читаем: «Хугар высокий, по которому воды Ардви Суры текут и бурлят, главная среди вершин, так как он тот, над которым бурлит Сатавэс, владыка водных вместилищ» (5).

Как и все реки, текущие по семи областям, так и озёра, и моря, и океаны порождены одним небесным

источником. «Все непрерывно истекает из источника Ардви Суры, черпая из него тепло и ясность, очищающие сильнее всех других вод» (6), Все воды, как бы их ни называли, являются частями потока, спускающегося с небес. «Другие бесчисленные воды и реки, ключи и каналы — все обладают общим происхождением и

едины, хотя в разных районах и разных местах их называют по-разному» (7). Даже сок растений, и кровь, и

молоко, и все семнадцать видов жидкости, перечисленных в «Яштах», являются частями одного космического потока. «Все они, возрастая в себе или в растущем теле, снова смешиваются с реками, так как тело

и возрастание — это единство» (8). Таким образом, всё, что имеет сущность жидкости, считается порождённым единым источником, находящимся высоко в полярном небе Севера. Направляется ли оно кем-либо? Что получается из всего этого? Куда уходят все эти миллиарды ручьев и рек в конце концов? Если, как уже говорилось в этой книге, все они зарождаются в зените, то и заканчиваться они должны были бы в надире (в нижнем мире). Но в этом нижнем мире сбора вод, теперь уже оскверненных контактами со всем развратом и низостью мира, им не разрешают остаться и накапливаться (9). Этот сборный пруд вселенной имеет проницаемое дно. Способами процеживания, испарения и насыщения воздухом оскверненные воды очищаются звездой Тиштар и снова приносятся в резервуар в зените, из которого непрерывно пополняется поток Ардви Суры (10). Воображение иранцев превратило мысль об изначальном потоке Эдема в чудесно разработанную систему циркуляции космических вод. Но никогда, даже в самых экстраординарных мифологических украшениях этой идеи не было забыто то, что изначальный единственный поток зародился в северном полярном небе и что его разделение на земные потоки и реки произошло на священной горе, стоящей в центре Кванираса, в центральном и циркумполярном кешваре всей обитаемой земли (11).

Различные фрагментарные упоминания: старейших греческих поэтов об Океане и реках, кажется, содержат намёки на то, что им некогда была известна концепция циркуляции вод всей Земли. Так, судя по из

вестным строкам Гомера, именно из Океана, применяя это название в определенном смысле, «проистекали и каждое море, и все источники» (12). Ту же идею высказывает и Еврипид (13). Имеется, таким образом, один

источник, питающий все воды мира. Эту же концепцию мы видим у Гесиода в его «Теогонии», где все

реки, как сыновья, и все ключи и ручьи, как дочери, восходят к Океану. Затем мы видим, что все воды

непрерывно движутся, опускаясь, пока не достигнут Океана-реки, окружающей по экватору весь мир, под

которым находится подземный мир. От этого экваториального Океана, от его южного, или нижнего, берега, отделяются новые ветви и образуют речную систему царства ада. Другие подземные реки представлялись,

видимо, как просверливающие насквозь землю и проникающие на поверхность нижней ее полусферы. Есть

всё же некоторые свидетельства, что греки, подобно персам, знали идеи внутриземного обращения вод и,

реки даже напоминали циркуляцию крови, в человеческом теле (14). Иногда эти подземные реки упоминаются в количестве четырёх, что превращало циркумполярную водную систему подземного мира в полное подобие рек Эдема на вершине верхней полусферы (15). Все они, более того, подобно рекам персидского подземного мира, кажутся устремляющимися вперед и всегда до тех пор, пока последний взгляд, порождённый воображением, не будет брошен на то, как они стекают с верха грота богини Стикса, или, как это представляет Преллер, «падают оттуда под землю, вниз, в глубокую-глубокую ночь» (16).

Таким образом, мы имеем здесь объединяющую водную систему, охватывающую всю землю, и замечательный термин Гомера и Геосида «apsorroos» — «отливающий» — вполне может означать подземное состояние, определяемое как «prokhoe» — «изливание» (17), обратное течение в естественно-природном порядке, направленное к пополнению исходного источника, составляя, таким образом, цельное единство в каждой своей части, что и отражено в священной гидрографии персов (18). Допуская это, следует теперь локализовать Океан-источник не там, где его до сих пор помещали Преллер, Уэлкер и Фёлкер, как и другие мифографы, но на дальнем севере, на небе. То, что такая локализация была изначальной, ясно из всех местных вариантов, находимых в мифологических указаниях, касающихся истинного дома Океана и Тетиса. И это дальше подтверждается многими отдельными свидетельствами, которые связаны с такими мифами, как

миф об Эридане (19), Ахелое, о рождении Зевса и особенно об Атланте и его детях (20).

В самой древней аккадской, ассирийской и вавилонской литературе встречаются выражения, которые кажутся ясно указывающими на наличие в среде этих народов точно такой же концепции, касающейся мировых вод (21). Это же относится и к египетской литературе, но и в том и в этом случаях данные слишком скупы, чтобы использовать их как полностью подтверждающие aргументацию (22). Поэтому мы пойдём мимо них и завершим, взглянув на реку Эдема древних индийских арьев.

Она, как уже говорилось, — это древняя индийская Ганга, рождённая на небе. В Ведах её называют «рекой трёх миров, потому что она течёт по небу, земле и подземному миру. В ведические времена «исходный

источник и дом вод определялся как высшее небо (парамам вьомам), то есть та область, которая особенно священна для бога Варуны (23). Это ясно иллюстрируется в строфах отрывка: например, в красивых словах молитвы о бессмертии, в которой четырёхчастный (24) головной источник всех вод находится на священном центре небес (25). Иногда льющийся с неба поток называется Синдху (26), а иногда Сарасвати (27). В более поздней «Махабхарате» головной источник помещается в небо Вишну, высоко над высочайшей Полярной звездой. Эфирные воды, спускаясь, омывают Полярную звезду и созвездие Семи пророков (Большую Медведицу) и полярный центр «лунной орбиты» (28), падая оттуда на вершину прекрасной горы Меру.

«На вершине Меру — говорится в «Вишну-пуране» — находится обширный город Брахмы... охваченный рекой Гангой, которая, изливаясь от ног Вишну и омывая лунную орбиту, стекает сюда (на вершину Меру) с неба, а после обтекания города (29) разделяется на четыре могучие реки, растекающиеся в противоположных направлениях. Это реки Сита и Алакананда, Чакшу и Бхадра. Первая, спадая на вершину внутренних гор, к востоку от Меру, течет через перевалы и дальше по стране Бхарашве к океану. Алакананда течет к югу сквозь страну Бхараты и, разделившись на семь рек на своём пути, впадает в море. Чакшу вливается в море после пересечения всех западных гор и протекания по Кетумале. И Бхадра омывает страну Уттаракуру и вливается в северный океан (30)».

Здесь опять, как и утверждается в нашей интерпретации книги Бытие, происхождение четырёх рек

приводит нас к вершине на полюсе — к единой реке, изливающейся с северно-полярного неба. Занятные

совпадения этих изначальных концепций происходят с самых отдалённых континентов (31). Поздняя христианская легенда свидетельствует об этих следах — Мондевиль в описании райского источника говорит: «Все пресные воды мира вверху и внизу берут начало в этом райском колодце; из этого колодца они приходят и утекают все». Этим даётся ясное выражение идеи единой космической циркуляции (32). Так, в апокрифическом «Откровении апостола Павла» ангел, показывавший апостолу чудеса небесного города, дал ему увериться в существовании такой Мировой реки, чей исток был на небе, но главное течение которой окружало Землю. «И он привёл меня к реке, чей исток был в кругу неба, и это та река, что окружает весь мир. И он сказал мне: эта река и есть океан» (33).

-----

(1) «Мы полностью согласны с Деличем-старшим в том, что рай потерян. и четыре реки — это загадка: а где же рай? Но этот вопрос остаётся без ответа». Ebers. Egypten und die Bucher Mose. P.30. См. статьи «Гихон»,

«Фисон», «Эдем» в книге: McClintock and Strong's Cyclopaedia. «Где будет обнаружен исток реки, растекающейся на четыре потока, даже если мы допустим факт существования каналов, которых больше нет, там и будет открыт библейский рай — в любой из стран — в Азии, Африке, Европе или Америке». Gerald Massey. The Natural Genesis. Vol. II. P. 162. Сэмюел Джонсон (Oriental Religions; Persia. Boston, 1885. P. 253) предположил, что «четыре реки» в истории евреев — это две ральных, Тигр и Евфрат, плюс две воображаемых: «Эти слова просто значили «текущие воды», и этот общий термин сводился к числу «четыре» как к условному знаку полноты, частому в мифологиях Востока» — но это ненаучная и догматическая выдумка, пантеистическое толкование древних религий и их истории.

(2) Essays, 2 ed. P. 198. См. перевод Дармштетера: «Из этой моей единственной реки изливаются все воды, растекающиеся по семи каршварам; только эта моя река течёт, давая воду и летом и зимой». The Zend-Avesta. Pt. II. Р. 52—84.

(3) Haug. Ibid. P. 198. Darmesteter. Ibid. P. 73,

(4) Budhahish (West), XII, 5. The Zend-Avesta (Dannesteter), II. P. 54.

(5) Bundahish, XXIV, 17, Когда Вест (Pahlavi Texts. Pt. I. P. 25, note 6) использует последние слова этой цитаты, чтобы показать, что Хугар, вероятно, «стоит в западной области, в его аргументации есть две ошибки,

которые, кажется, разделяют все специалисты по Авесте. Во-первых, ошибочно считать, что звезда Сатавэс это не Тиштар (Тиштрья), а во-вторых, Тиштар — это не Сириус, а Полярная звезда. Раньше Сириусом

называли разные звёзды, s том числе ту, что на «середине неба» — на полюсе (Ideler. Sternennamen, P. 216). Хугар (Хукарайа) — это небесная высота Полярной звезды над Хара-Березайте, и этот термин первоначально применялся к земной полярной горе. Aban Yasht. 88 — См.: Windischmann. Zoroastrische Studied. P. 171.

(6) Bundahish, ch. XIII, 3. Глава о морях.

(7) Ibid, XX, 33. Ранха — название Мировой реки в «Авесте» — было изменено на Аранхам — Аранг — Аринг и даже Apr. Windischmann. Zoroastrische Studien. P. 187, 189.

(8) Ibid. XXI, 2. Генри Боумен в своей работе «Eighteen Hundred and Eighty-one; or the End of the Eon» (St. Louis, Mo., 1884. P. 36) приводит следующую замечательную интерпретацию спускающейся с неба реки: «Трон бога — это вершина, кульминация прямо над осью полюса, а также в центре города, соответствующая Древу Жизни, которое в древнем процессе созидания было посажено в центре сада и от которого изливается электрический ток, — «чистая река жизненной влаги, кристально прозрачная».

(9) Этот нижний мир долго неверно считался «пещерой».; где, по ведическому мифу, демон пытался заключить похищенных коров дождя, чтобы земля была поражена засухой.

(10) Ibid., XX, 4. «Вендидад». V. 16—19. Более полно и ясно описано в «Dadistan-ī Dīnīk», ch. XCIII. Древние идеи еще живут в фольклоре: «В истории о Никириме и Хусейме (из «1001 ночи») один ангел в облике льва и другой как сторож крепости славят бога. Крепость может открыть лишь ангел Гавриил. Она ведет к морю у рубиновой горы, источнику всех вод земли; из него ангелы черпают воду для всей земли до дня воскресения мёртвых». Justi. Geschichte des alten Persiens, 1879. P. 80.

(11) Ср.: Spiegel. Eranische Alterthumskunde. Leipsic, 1871. Vol. I. P. 198—202.

(12) Iliad, XXI, 195.

(13) Hippolytus, 119.

(14) Bundahish, VIII, 4.

(15) «В подземном мире было, кроме Стикса, ещё три реки. Эта четверичность приравнивает их к рекам рая». Wolfgang Menzel. Die vorchristliche Unsterblichkeitslehre. Vol. II. P. 6.

(16) Preller. Griechische Mythologie, I, 29. Платон в своем космическом рассказе в диалоге «Федон» говорит, что река Ада течет в Тартар.

(17) Odyssey, XX, 65.

(18) «Источник Ида» почти полностью соответствует иранскому Хугару, по склонам которого стекают воды Ардви Суры. И ещё в его названии Ленорман и другие находят общий корень с Илавритой, циркумполярной райской землей в географии пуран — Добавим, что Илаврита соответствует норвежской Идавёлль — «равнине Иды», которая «в середине дома богов». Mallet. Northern Antiquities. P. 409.

(19) «Эридан — это изначально мифический поток». Ideler. Ursprung der Sternennamen. P. 229. См.: Robert Brown Jr. Eridanus. London. 1883.

(20) См. подобные выводы: Grill. Die Erzvater der Menschheit. Leipsic, 1875. I. P. 222, 223. Грилл считает, что древние германцы знали подобную Мировую реку (р. 223). Я думаю, что в финской мифологии есть следы такой же космической циркуляции вод, в восходящем потоке «Аmmа» и в нисходящем Ukko. Castren. Mythologie P. 45. Прочитав статью в «Buxtorfii, Lexicon Chaldaicum, Talmudlcum et Rabbinicum». Lipsiae, 1865. P. 341, 342, можно думать, что мы видим здесь зарождение идеи двух движений в философии Гераклита: «путь вниз» и «путь вверх». И опять: «В Эдде все реки берут начало из той, что именуется «Ilver Gelmer». Asiatic Researches. Vol. VIII. P. 321.

(21) Следует обратить внимание лишь на древний аккадский гимн, приводимый в: George Smith. Assyrian Discoveries. P. 392, 393, а также на исключительно интересную статью: Sayce. «The Encircling River of

the Snake-God of the Tree of Life», in: The Academy. London, Oct. 7, 1882. P. 263, и, наконец, на поучительное указание на аккадскую «Мать рек», что приведено в: Lenormant. Origines. II. Р. 133, цитата из этой работы уже приводилась выше. См. также: Robert Brown. The Myth of Kirke. P. 110.

(22) «Египтяне издревле знали о обтекающем землю потоке». Grill. Die Erzvater der Menschheit. I. P. 277.

(23) E. D. Perry. Journal of the American Oriental Society, 1882. P. 134. Oн добавляет в сноске: «В Ведах термин «вода» и все другие, связанные с ним, — поток, река, течение, океан и пр. — применяются исключительно к наземной воде или к пару в небе, или к дождю в воздухе». Ср.: М. Bergaigne. «Вода земных рек признается идентичной по своей природе и по своему происхождению воде небесных рек», и т. д. La Religion Vedique. Т. I P. 256. См.: Р. 251—261.

(24) Ригведа, IX, 74, 6.

(25) Ригведа, IX, 113, 8. В переводе Грассмана: «Там, где царит сын Вивасвата и где святилище небес, где всегда бьёт родник воды, там преврати меня в бессмертного». См. общий Гимн к водам и, в частности, к «Пупу вод» (Ригведа, II, 35), сравнивая с воззванием к «Пупу вод» в «Яштах». Darmesteter. Zend-Avesta, II, 6n, 12, 14, 20, 36, 38, 39, 71, 94, 102, 203. Windischmann. Zoroastrische Studien. P. 177—186..

(26) «Индиец ведийских времён говорит о Синдху как о небесном потоке или мировом потоке, в котором он усматривает атмосферные испарения и воду как пребывающие в движении и омывающие земной круг». Grill. Die Erzvater der Menschheit. Th. I. P. 197.

(27) См. отрывки из Вед в: Bergaigne. La Religion Vedique. Т. I. P. 325—328.

(28) Wilkins. Hindu Mythology, London, 1882. P. 102. В индийской космологии концентрически объединяются лунная сфера и земная. Поэтому вода, перпендикулярно ниспадающая с небесного полюса на земной, может попутно «омыть и лунную сферу». Так происходило и с Райской горой индусской космологии, и следы этой идеи очень ясно видны в Талмуде и в теологии отцов церкви, что не обесценивает даже Масси: «Меру описывается как достигающая Луны и становится образом четырех лунных периодов... Поэтому существует

традиция, говорящая о том, что рай сохранялся и во время потопа или избежал его; поясняется это нахождением его на горе, достигавшей Луны (Bereshith Rabba, XXXIII). Это говорит о продолжении

представлений о типичном включении семи звезд в лунные фазы от счёта времени, где гора из четырёх частей несла на себе Эдем». Thе Natural Genesis. Vol. II. P. 244.

(29) Здесь, вероятно, корень любопытного мнения сабеев о Евфрате. Или это было заимствовано с другой стороны? «Сабеи уверены, что Евфрат, который, по их мнению, берёт начало под престолом Аватера (того, кто возглавляет суд над душами и чей трон находится под Полярной звездой), протекал некогда по Иерусалиму». М. N. Siouffi., La Religion des Soubbas ou Sabeens. Paris. 1880. P. 7, note. Город Иеговы здесь заменяет город Брахмы.

(30) «Вишну-пурана, версия Уилсона. Т. VII. С. 120. Ср. с мнением китайских буддистов: «Относительно земли Джамбу-двипы буддисты говорят, что в её середине есть центр (сердце), именуемый озером А-ньеоу-то (А-неу-то) — «Анаватапту». Оно лежит к югу от Ароматных гор и к северу от Снежных гор (Гималаев). Его окружность равна 800 ли. Посреди него жилье Нага, то есть прилившего такой облик Дасабхуми Бодхисатвы (или Бодхисатвы десяти земель). Из его жилища вытекают четыре освежающие реки, окружающие Джамбу-двипу. С восточной стороны озера, из пасти серебряного быка, вытекает Ганга. Окружив озеро, она впадает в

море на юго-востоке. С его южной стороны, из пасти золотого слона вытекает Синдху (Инд). Окружив озеро, она впадает в море на юго-западе. С западной стороны из пасти коня из лазурита истекает река Фо-цзу (Вакшу, то есть Окс), окружив озеро, она впадает в море на северо-западе. С северной стороны вытекает из пасти хрустального льва река Сида (Хуан-хо) и после одного круга течёт в море на северо-востоке». Beal. Buddhist Literature in China. 1882. P. 149.

(31) Так, в Африке, в среде дамаров «высшее божество — это Омакуру, Податель дождя, и он живет далеко на севере». Е. В. Tylor. Primitive Culture. Am. ed. Vol. II. P. 259. «Древние мексиканцы верили, что рай находится на высокой горе, где собираются тучи, откуда они приносят дождь, и откуда притекают реки». Luken. Traditionen. I. Р. 115. И Райская гора была на далеком севере. См. патетическую молитву к Тлалоку в: Bancroft. Native Races. Vol. III, P. 325—330.

(32) Ср. со строками 482—487 старонемецкой легенды о Брандане в: Carl Schroeder. Sanct Brandan. Erlangen, 1871. P. 61; «Перед залом был колодец, из которого текли молоко и вино, что могло быть ещё более чудесным, ведь даже масло и мёд оттуда текли, и растекались они на четыре конца». Издатель связывает эту последнюю строку с четырёхкратной Райской рекой, а следующие тут же строки придают этому несомненное космическое значение: «Из этого самого колодца зародились и корни, которым бог повелел быть».

(33) The Apocryphal Gospels, Acts and Revelations. Ante-Nicene Christian Library. Vol. XVI. P. 483.





ГЛАВА 6



СРЕДИННОЕ ДРЕВО



Древо Жизни, Срединное Древо, высочайшее там росло.

Мильтон



И яблоня, и источник, как и дракон Садов Гесперид в сказках и легендах большинства народов, появлялись в центре природы, а также на вершине Мировой горы на Северном полюсе.

Вольфганг Менцель



В книге Бытие (3:3) говорится, что в центре сада Эдема было дерево, занимавшее исключительное

положение по своему характеру и по отношению к людям. Его плоды были «хороши на вкус», оно было

«приятно для глаз», оно было «желанным деревом» (1). На первый взгляд может и не выявиться, как нам

может помочь в локализации изначального рая рассмотрение описаний этого дерева в разных мифах древнего мира. В разносторонних обсуждениях предположений, которые обычно выдвигались, это помочь не может, но если сад Эдема был точно на Северном полюсе, то ясно, что благостное дерево в центре этого сада должно было иметь наглядную и очевидную космическую значимость, которой не могло отличаться ни одно другое дерево.

В прекрасном стволе, устремленном вверх, подобно стреле или одному из гигантских деревьев Калифорнии, далеко переходя вершиной за все пределы, оно, даже будучи таким гигантом, должно было казаться всему, что ниже него, живым столбом самих небес. Вокруг него вращались «Божьи звёзды», как бы исполненные почтения к нему; сквозь самые высокие ветви жертвоприноситель мог взирать на ту неподвижную центральную точку, где воздвигался неизменный престол Создателя. И как это только было возможно, что Создатель сберёг для священных целей эту единственную в природе высоту алтаря на Земле, и особыми повелениями Он оградил от осквернения его великолепие (Бытие, 2; 16,17)! И если где-либо в природе мог сам возникнуть храм — он был здесь. Тот факт, что он был здесь, находит свежее и неожиданное подтверждение в единственном согласном свидетельстве многих древних религий и мифологий, а именно: в

уподоблении их Райского дерева мировой оси или в безошибочной локализации его на Северном полюсе (2).

Хорошо известно, что норвежцы воспринимали вселенную как дерево (Иггдрасиль). Его корни уходят в глубины ада, средние ветви укрывают мир людей, а верхние ветви достигают высочайшего неба богов. Такова была их поэтическая манера определять весь мир как органическую общность, наполненную единой жизнью. Поскольку жилище богов было на северно-полярном небе, вершина дерева приходилась на эту точку, его основание — на южно-полярную бездну, а ствол совпадал с осью небес и земли (3). Оно пребывало именно

в том положении и имело тот характер, который могло создать идеализирующее воображение, волшебно обращавшее простое дерево рая в Мировое Древо (4).

Но в то время как большинство читателей знают этот норвежский миф, редкие из них задумываются о том, насколько представлена в нём древняя и универсальная идея. Это самое дерево известно и в аккадской мифологии (5). И что особенно ценно для нашего предположения, оно стояло, как уже говорилось выше, в центре, или на полюсе Земли, где «священный дом богов» (6).

Это то же самое дерево, которое в египетской мифологии, укрывало саркофаг Осириса и из которого царь Библоса повелел изготовить столб для крыши своего дворца. Но это была лишь другая форма столба Тат, то есть мировой оси (7). С точки зрения сравнительной космологии невозможно согласиться с Рену в его пояснении Дерева египетской мифологии. Это ни «дождевое облако», ни «светлое утреннее облако», ни «прозрачный туман на горизонте». Его собственные цитаты из текстов ясно указывают на то, что египетское Древо Жизни под разными именами и есть истинное Мировое Древо, чей ствол совпадает по положению и направлению с мировой осью; дерево, на ветвях которого, касающихся неба, сидит Бенну, солнечная птица; дерево, с северно-полярной вершины которого задувает «северный ветер»; дерево, «которое, подобно Иггдрасилю, порождает небесные дожди, такие же, дарующие жизнь, как Ардви Сура, и этот дождь падает не только на поля Нижнего Египта, но и, как дожди Ардви Суры, орошает и подземный мир, освежая «тех, кто находится в Аменти» (8). Надземная часть египетского Иггдрасиля, как и норвежского, находится на Северном полюсе.

Финикийцы, сирийцы и ассирийцы имели свои священные деревья, символизовавшие вселенную (9). В

утраченной работе Ферекида оно называлось «крылатым дубом» (10). На него было наброшено волшебное

покрывало, пеплос Гармонии, на котором были изображены окружавший океан с его реками, земля с пупом в центре и небесная сфера с изображениями звёзд (11).

Но если этот самоочевидный символ был снабжён крыльями для облегчения постоянного вращения, то

ясно, что мы должны видеть в нем не только Мировое Древо, но и тот факт, что центральная линия его ствола едина с осью небес и Земли (12). По словам Маури, «эта концепция идентична с Иггдраcилем скандинавской мифологии» (13). Та часть дерев, которая поднимаемся от мира людей до святого неба, стоит как столб между полюсом Земли и небесным полюсом.

В среде персов легендарное Райское дерево обрело две формы — оно рассматривалось или как единое

целое со вселенной, или в связи с прорастившим его миром растений. В первом случае его называли Гаокерена (Гокард), или «белый Хом» (Хаома = Сома); во втором случае оно было «деревом всех семян», «деревом, ограждающим от вреда». О первом писали: «Каждый, кто его вкусил, станет бессмертным... из него добывается бессмертие при обновлении вселенной, оно царь растений» (14). А о втором мы читаем; «Подобно тому

как животные образовались из первичного быка, благодаря 55 специям и 12 сокам лечебных растений, так

и десять тысяч видов главных растений и сто тысяч видов обычных растений выросли из семян дерева,

отражающего вред, многосемянного... Когда семена всех этих растений, вместе с семенами от начального быка, созревают на нём, каждый год птица (Камрос) обирает это дерево и смешивает все семена с водой; Тиштар улавливает их с водой дождей и затем проливает их на все области» (15).

Где же росло это дерево, которое в своей двойственной форме было и источником всех других деревьев, и подателем бессмертия? Всё ведёт к полюсу. Оно было в Айрьяна Ваэджо (16), в персидском Эдеме, и это мы уже обсудили. Оно стояло у истоков всех вод, будучи северно-полярным источником Ардви Суры (17). Оно было окружено звёздным ожерельем зодиакальных созвездий, что равняет его с мировой осью (18). Оно росло на «высочайшей вершине Хара-Березайте» (19), и это небесная гора полюса. Наконец, хотя Грилл ошибочно считает Мост Чинват «соответствующим Млечному Пути и радуге», он все же правильно оценивает соотношение между этим мостом и Древом Жизни у персов (20). Эта идентификация снова приводит нас к безошибочной локализации, к которой сходятся все линии свидетельств.

Арьи Индии в давние ведические времена тоже знали свое Мировое Древо, которое давало богам их

сому, напиток бессмертия. Как мы и должны предвидеть, корни его уходят в подземное царство Ямы у скрытого полюса, а его вершина достигает северно-полярного неба богов, и его тело — это ось, поддерживающая вселенную (21). Вебер уже давно идентифицировал её с мировой осью Эдды (22), а Кун (23), Сенар (24) и более поздние авторы принимают это без возражений. Интересный очерк Грилла об историческом развитии этого мифа можно увидеть в приложении к этой книге (25).

Некоторые из поздних следов этого образа в индусском искусстве говорят о древних представлениях

о полюсе как о пути на небо, как о мосте для душ и богов, о лестнице, которую заменил скользкий столб,

по которому даосский император тщетно пытался подняться (26).

Более чем вероятно также, что в среде греков (27) та «святая пальма» на Делосе, за которой скрывалась Латона, когда рождала Аполлона, тоже имеет значение этого мифического Мирового Древа. Если это так и

если мы последуем за Гекатеем в установлении места этого действия, мы опять-таки придем к арктическому столбу (28). Вечно цветущая олива в Афинах также кажется другой формой священной пальмы, и некоторые из ее описаний снова приводят нас на землю гипербореев (29).

В Саду Гесперид дерево, приносящее золотые яблоки, было, несомненно, Деревом рая; но, следуя за

Эсхилом, Ферекидом и Аполлодором, мы должны поместить его на далёкий север, за Рипейские горы (30).

Кун приводит следы этой же мифической концепции в римской среде (31).

В буддийских скульптурах широко представлено священное дерево. Это прекрасно представлено на хорошо известной ступе Санчи. Часто наблюдателей интересует одна незаметная черта — почти повсюду на

вершине дерева мы находим маленькое изображение зонтика, и если его нет, то это отмечается (32). Эта небольшая «частица» символизма имеет интересное значение. В буддийском мифологическом искусстве зонт

служит символом северно-полярных небес богов (33), и древние скульпторы, укрепляя его на вершинах деревьев, безошибочно указывали на космический характер и на осевое положение того предмета, к которому он был прикреплён.

Но ведь Космическое Древо было мифическим Древом Бодхи, Древом Мудрости: «Под его листьями, как и было предопределено, к Будде снизошла истина» (34).

Оно расположено «в середине Земли» (35). Несмотря на доктрину происхождения человека из Африки, Масси говорит: «В легендарной жизни Гаутама Будда описывается прошедшим через небесную воду ради достижения нирваны, которая и есть земля Бодхи, Древа Жизни и Познания. Он не был в состоянии пересечь эту воду, но дух Древа Бодхи протянул к нему руки и помог благополучно перейти ее. При помощи этого дерева он достиг вершины мудрости и бессмертия. Это то же самое Дерево полюса и рая, повсеместно встречающееся в мифологии: Дерево сада гуарани, еврейский Эдем, индусская Джамбу Двипа — все это подобно Дереву нирваны. Это заключительное перечисление образов доказывает его происхождение. Область успокоения была впервые увидена в полярном центре вращающихся звёзд» (36).

Древние германцы называли свое священное Мировое Древо Ирменсуль, то есть «Небесный столб».

Гримм говорит о его близком родстве с норвежским Иггдрасилем и связывает свое авторитетное имя со

взглядом, согласно которому, оно служит просто мифическим выражением идеи мировой оси (37).

Тот же взгляд был ещё раньше высказан выдающимся исландским мифографом Финном Магнусеном (38). Как глубоко этот миф повлиял на средневековое христианское искусство, можно понять по остаткам скульптур южного портала Баптистерия в Парме (39). Не без глубокого значения оказывается и то, что «в средневековой легенде о посещении Сифом сада Эдема с целью достать для своего умирающего отца целебное

масло, он увидел Древо Жизни, которое вздымало свою вершину к небесам, а корни направляло в ад» (40), и что при распятии Христа «Дерево, которое было посажено изначально», это Космическое Древо сада умерло и стало «сухим деревом» средневековой легенды (41).

Райское дерево китайских даосов — это также Мировое Древо. Оно находится в центре очаровательного Сада богов на вершине полярного Куньлуня. Его называют Тон, а его местонахождение дальше определяется так: «Оно растет вплотную к закрытым воротам неба» (42).

Как и во многих древних религиях, вершина, на которую после потопа опирался небосвод, была той

самой, на которой сначала был создан человек, а поэтому не странно обнаружить, что на вершине этого

холма растет дерево, упоминаемое во многих легендах о потопе. В даосской легенде оно выглядит как

замена ковчега. Так, нам сообщают, что «некто, живший до потопа, спас свою жизнь, забравшись на

гору, и там построил, подобно птице, себе гнездо и проводил дни на дереве, когда все внизу было под

покровом воды. Затем он дожил до очень старого возраста и мог засвидетельствовать народившимся

людям, что целая раса человеческих существ была смыта с лица Земли» (43). Это, по крайней мере, наводит на мысль поискать ту же идею спасения от потопа с помощью волшебного дерева, растущего на вершине горы на Севере, у навахо в нашей собственной стране. Говоря о людях предшествующего нам мира и о предупреждении о надвигающемся потопе, которое они получили, их легенды сообщают: «Затем они взяли земли с четырех угловых гор мира и положили её на вершину горы на Севере, и все пошли туда, включая горцев, женщин с солончаков и таких животных, которые жили в третьем мире. Когда земля была положена на гору, гора стала расти все выше и выше, но когда вода прибывала — люди тоже лезли кверху. Наконец, гора перестала расти, и они посадили наверху много тростника, в гущу которого все и вошли. Тростник рос каждую ночь; так он продолжает расти и сейчас «солнечными частями»: опустошенные сочленения стеблей показывают, где он рос ночами, а уплотненные — где он днём отдыхал. Так вода настигла их в дневное время. Индюк был последним спасавшимся в тростнике, а поэтому и остался на самом дне. Когда вода дошла до того места, где был индюк, люди увидели, что надвигается опасность. Волны часто омывали конец его хвоста, а поэтому кончики перьев на хвосте у него светлее остального оперения. В конце четвертой ночи с момента посадки тростник поднялся до уровня пола четвертого мира, и здесь люди нашли отверстие, через которое они и выбрались на поверхность» (44).

Первая фраза приведенной цитаты дает нам топографические указания точного направления на гору

Меру, индусскую «Гору на севере», с её «четырьмя угловыми горами мира» с четырёх сторон горизонта. Более того, в индусском мифе о потопе, как и у навахо, именно на центральной горе обрели спасение те, кто пережил эту мировую катастрофу. При любом подходе к текстам совпадения весьма знаменательны.

В традиции кельтов Райское дерево в Авалоне усыпано золотыми яблоками. Но и Авалон всегда

описывается как далёкий северный остров, и его «замок из магнитного железняка» явственно связывает его с областью магнитного полюса (45).

В древнем эпосе финнов, в «Калевале», мы встречаем и у другого народа Мировое Древо. И если

возникнет какое-либо сомнение в его местонахождении, то оно будет устранено при помощи указания на созвездие Большой Медведицы на вершине этого дерева (46).

Таким образом, священные деревья, как и священные воды, у каждого народа единогласно указывают

исследователю на земли, лежащие вне мест исторического обитания данных народов, и именно на одну и ту же страну изначального существования, на землю, исполненную света и славы на Арктическом полюсе (47).

-----

(1) Было ли это «Древо Познания» идентично «Древу Жизни»? Возможно. «Традиция Бытия, — как говорит Ленорман (Beginnings, р. 84), — иногда кажется относящейся к двум деревьям — Древу Жизни и Древу Познания, но затем опять как будто говорит об одном, опуская оба описания» (Бытие, 2:17, 3:1—7). Ср.: Ernst von Bunsen. Das Symbol des Kreuzes bei alien Nationen. Berlin, 1876. P. 5. Чтобы свести все описания к образу одного дерева, нужно сначала перевести последние слова в главе 2:9: «и Древо Жизни посреди рая и даже (в русском переводе Библии слово «даже» отсутствует. — Н. Г.) Древо Познания добра и зла», а затем слова

главы 3:22: «не простер он руки своей и не взял от Древа Жизни» и т. д., и тогда обе эти формулировки, превосходящие одна другую, согласуются со свободой описания этого образа в других строках. См.: Книга притч Соломоновых, 3:13—18, где «мудрость» есть «Древо Жизни».

(2) «Мифическое дерево, тоже как Столб или Гора, есть разновидность небесного полюса». Massey. The Natural Genesis. Vol. I. P. 354. Аргументы профессора Карла Будде в пользу исключения Райского дерева из первоначального текста Бытия говорят о странном отсутствии у него проницательности. Die biblische Urgeschichte. Giessen, 1883. P. 45—88. Даже Кэнен отказывается поддерживать столь произвольное мнение, а М. Ревиль восклицает: «Чем бы стал рай без Древа Жизни!»

(3) Менцель: «Этот символ происходит изначально из представления о мировой оси». Die vorchristliche Unsterblichkeitslehre, 1, 70.

(4) См.: «Les Cosmogonies Aryennes», par J. Darmesteter. Revue Critique. Paris, 1881. P. 470—476.

(5) «При великой воде возросло гигантское всезатеняющее дерево Иггдрасиль из норвежской мифологии, чьи ветви были из сверкающего хрусталя и которое достигало самых глубин». Sayce. Babylonian Literature. P. 39. Ср.: Lenormant. Beginnings of History. P. 83—107. Если бы проф. Финци должным образом рассмотрел Древо Жизни в аккадской традиции, то вряд ли был бы «вынужден» приписывать происхождение священного дерева ассирийских памятников «арийскому, в частности иранскому влиянию». Ricerche per lo Studio dell'Antichita Assira. P. 553, note.

(6) «В Эриду росла тёмная сосна, посаженная в святом месте. Её
https://cyberpedia.su/4x8439.html