«Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Личный опыт переживания Высшего. Для непережившим сей опыт - это сказки о силе и карта для путешествий в будущем. Трип репорты. А также, описания своих путешествий в места силы, к Святым, Учителям и просто - путешествия по новым землям. Во граде сем поднялось небо восторга, и сияет солнце желания, озаряющее мир, и пылает огонь любви; когда же пылает огонь любви, жатва разума сгорает в нем дотла. Конь сей долины - боль; если не будет боли, путешествие не закончится никогда. На здешней стоянке у любящего нет иной мысли, кроме мысли о Высшем, и нет иного прибежища, кроме Бога.
Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

«Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 01:38

Поэма Руствели - «Вепхисткаосани» правильно переводится как Витязь в барсовой шкуре, или Некто в барсовой шкуре..И никакого Руставели Шота нет, кроме мифов, которые сочинили в позднейшие времена "учёные", подыгрававшие грузинам или политиканам в разное время своей деятельности. Даже в грузинском тексте написано только Руствели, ни Шота, ни буквы А - просто нет.
Никаких исторически оправданных данных ни о каком поэте Шота также нет и не было.
Всё это выдумки.
А что было?
Была персидская поэма, под которой могла скрываться восточная поэма Рамаяна или нечто подобное из цикла русских сказок о том, как герой ищет похищенную невесту за морем, как ему помогают справиться с трудными испытаниями его товарищи.
Руствели переводится как русское поле. Русь с латыни это деревня или сёла. Выражение - поеду на русь имело значение - ехать в окрестные сёла и поселения. Если считать Руствели месхом, как он сам о себе говорит, то тогда это было русское поселение, которое в древние времена могло являться с нынешним пониманием этнической группы как аланы, осетины..к каковой группе причислялся Давид Сослан, второй муж царицы Тамары. Советский учёный Марр считал, что именно Давид сочинил эту поэму, переведя персидское (по-русидское) произведение на грузинский.

Этому есть много доказательств. И нет никаких доказательств про существование грузина Шота, который 2сочинил2 всё сам.
Слов и имен с корнем РУС такое обилие в поэме, что многие уже давно бы должны были задуматься - с чего бы вдруг такое обилие слов с корнем Рус в "грузинской" поэме и среде?
Царь Ростеван, Сократ — один из визирей Ростевана - русское слово Сокрыт(ый) наиболее точно выражает смысл слова с древнегреческого.
Сократ — мужское имя, происхождение — древнегреческое, значение имени Сократ — «сохраняющий власть». Сохранять - сокрывать, хранить.
Росан и Родья — племянники Дулардухт. Росан и Родья — Росан от Рошан: 1. персидское(روشن), хинди (रोशन) «светлый; источник света, освещающий; блестящий» 2. иврит (רֹאשָן) «головастик». Ну конечно.. где Роса, там и головастики. :) Только Роса первичнее. В росе блестит и отражается лучами солнце.
Рустамы, и прочие имена как и РУСтВЕЛИ - не случайны. Это остатки в эпосе того периода, когда Единая империя Великой Тартарии русской цивилизации охватила Кавказ, Балканы, Сибирь, Дальний Восток и Китай вплоть до великой стены..А также Иран, Индию, Шри Ланку в нынешних пониманиях и названиях, а также части Америк. Примерно в 9 веке это бы великий славянский взрыв, великого расселения с застройками во всех этих районах крепостей, кремлей, церквей и башен.
Это может показаться многим фантастичным, но всё больше фактов открывают глаза на историю. На то, как ее сфальцифицировали в 17 веке Романовы и глобальные иезуитские католические ордена, вычеркнув из истории русов, как основополагающего стержневого народа, который строил цивилизацию в Европе и Азии..
Но даже, если вам покажется это недостаточно убедительным, то прочтите доказательства относительно авторства поэмы Витязь в барсовой шкуре. Сталин высоко ценил эту поэму, и как доказал В. Похлебкин в своей книге, Сталин выбрал свой псевдоним именно благодаря одному из переводчиков этой поэмы Сталинского. Лучшее издание поэмы, с богатыми иллюстрациями, появилось в Тифлисе, в 1889 г. Но о нем никто не знает по причине того, что появится такому переводу с именем , дублирующим самого Сталина было просто немыслимо.
Идея поэмы очень глубока и философична. В ней много афоризмов.
Три героя это три части человека. Только в единстве и целостности человек может достичь единства со своей душой
Нестан-Дареджан — дочь Фарсадана, возлюбленная Тариэла Дареджан.

Имя связывают с персидским выражением «нистандаре-джехан», что означает : «нет подобной (красавицы).
Но как можно прочесть по русски это имя?
Нестан -- Настя слышит русское ухо. А что оно означает? Анастасия..Анастазис по гречески - возвращение чувств или воскресение.
А - Дареджан? ДАр - слово понятное и не требует объяснений. Джан с санскрита - жизнь, живой. То есть - дар жизни.
Получается дубль - греческое и русское. Воскресение - дар Жизни. Или - воскрешающая и дарующая Жизнь.

Её ищет и тоскует по ней Тариэль. Остальные герои также имеют свой символический тайный второй смысловой ряд.
Схожа поэма с Пушкинскими сказками. Как в бочке на остров попадает царевна, так же и в поэме Витязь в барсовой шкуре через море в ковчеге увозится Нестан-Дареджан. Есть как и остров, и царь Гвидон у Пушкина, а тут - остров и царь Придон.
О втором смысловом ряде я выложу информацию и размышления позже. А пока про авторство этой поэмы..



Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 01:42

Шота Руставели талантливый переводчик персидской поэмы — «Витязь в тигровой шкуре», а не поэт.

Сама поэма не дошла до нас в первозданном виде․Самая ранняя из дошедших до нас редакций поэмы «Витязь в тигровой шкуре», датируется 1646 годом, которую переписал грузинский переписчик, художник-каллиграф и миниатюрист — Мамука Тавакарашвили (груз მამუკა თავაქარაშვილი) по заказу мингрельского князья Левана II Дадиани.

Мамука Тавакарашвили не только переписал поэму, но также добавил и миниатюры.

В течение веков текст поэмы переписывался и менялся. Часто добавляли новые строфы и даже новые главы․ В XVII в․появляется множество версий этого произведения. В то же время был создан целый цикл «продолжений» поэмы «Витязя в тигровой шкуре»․ Авторами этих «продолжений» были Манучар Мцерали, Кайхосро Чолокашвили, Иосеб Тбилели и др․

На сегодня поэма имеет более 160 изданий и редакций, первое печатное из которых было опубликовано в 1712 году при грузинском царе Вахтанге VI в основанной им же в Тифлисе первой грузинской типографии.
Изображение

Переписанная поэма «Витязь в тигровой шкуре», 1646 год, по заказу Левана II Дадиани

Обычно, грузинские литературоведы утверждают, что Руставели жил в XII-XIII вв, в эпоху царицы Тамары.

Но проблема в том, что ни в одном из средневековых исторических трудах нет упоминания о «грузинском поэте» по имени «Руствели», как сам себя именовал во вступлении и в заключении к поэме сам Руствели (а не Руставели, груз․რუსთაველი), не упоминая имя «Шота».

Царица Тамара естественно упоминается во многих трудах, но удивительно, что ни разу в этих источниках не упоминается «Шота Руставели». Мы ничего не знаем о том в каком году он родился, где жил, в каком веке он скончался.

Если опираться на слoвo «Pycтaвeли», что oзнaчaeт ypoжeнцa или влaдeтeля Pycтaви. Но возникает вопрос: какого из двух — Pycтaви из Mecxeтии (Южнoй Гpyзии) или Pycтaви xepeтcкoгo (тбилиccкoгo — нa тeppитopии coвpeмeннoгo гopoдa) cвязывaют c имeнeм aвтopa пoэмы?

Heкoтоpыe литepaтypныe иcтoчники, ocoбeннo нapoдныe пpeдaния, нaзывaют Pycтaвeли мecxoм. B X-XII вeкax Mecxeтия дeйcтвитeльнo игpaлa oчeнь вaжнyю poль в пoлитичecкoй и кyльтypнoй жизни Гpyзии, хотя знaчитeльным пoлитичecким и кyльтypным цeнтpoм был и тбилиccкий (xepeтcкий) Pycтaви. Так что cпopы o тoм, ypoжeнцeм или влaдeтeлeм кaкoгo из Pycтaви был aвтop перевода «Bитязя в тигровой шкype» продолжаются.

Если же взять за основу имя «Руствели», то «руста» с фарси переводится, как «село», «деревня», а слово «вели» с грузинского — «поле»․

Сегодня грузинскими авторами написана биография, основанная на догадках, а не фактах и тем самым не соответствует действительности и даже в ЮНЕСКО отмечают день рождения «Шота Руставели», не зная истинной даты рождения․

Поскольку текст поэмы в течение веков неоднократно менялся, то неудивительно, что имя «автора» также изменилось с «Руствели» на «Шота Руставели» и произошло это по-видимому только в XVI — XVII вв․

В самой поэме нет упоминаний о царице Тамаре, её муже Давиде-Сослане и других грузинских деятелях той эпохи. Их отмечает Руствели только в предисловии, т.е. вне текста самой поэмы.

Разве это даёт повод утверждать, что Руствели жил в эту эпоху? Однако грузинским ученым это кажется достаточным. Но это ненаучно и смешно. К примеру, многие средневековые авторы, описывают жизнь исторических персонажей, которых не видели и тем более не жили в эту эпоху, но они детально описывают историю своих главных героев.

Руствели всего упоминает царицу Тамару и ее мужа Давида-Сослана только лишь в предисловии и заключении поэмы.

В самой поэме не говорится в каком веке была написана поэма, там ничего подобного нет о дате создание поэмы.

Грузинские литературоведы и критики утверждают, что Шота Руставели посвятил поэму царице Тамаре․ Но это написано только в русском вольном переводе Н. Заболоцкого, в грузинском же тексте ничего подобного нет. Только во вступление к поэме имеется упоминание о царице Тамаре:

«თამარს ვაქებდეთ მეფესა სისხლისა ცრემლ-დათხეული…

Тамарс вакебдэт мэфиса сисхлиса цремл-датхэули… »

Дословный перевод с грузинского на русский язык выглядет таким образом:

«Хвалим царицу Тамару, в крови пролитой слезы…»

А вот в вольном переводе Н. Заболоцкого мы читаем։

«Воспоем Тамар-царицу, почитаемую свято!

Дивно сложенные гимны посвящал я ей когда-то.»

Как видим, во вступлении к поэме Руставели не упоминает, что посветил её царице Тамаре. В вольном переводе поэмы «Витязь в тигровой шкуре» Николай Заболоцкий целенаправленно исказил текст, чтобы соотнести дату написания поэмы к XII-XIII вв. – к эпохе царицы Тамары․

«Витязь в тигровой шкуре» является переводом с персидского на грузинский язык


В свое время еще академик Н.Я. Марр писал о персидском происхождении сказа «Витязь в тигровой шкуре», и его мнение не подлежит сомнению.

Иноязычные читатели, читая переводы на доступные им языки, где нет строчек о персидских «корнях» произведения, попадают в заблуждение, ошибочно считая Руставели «автором» поэмы.

Но дело в том, что сам Руствели пишет о персидском происхождении сказания. Во вступлении к поэме Руствели пишет, что он «…нашёл персидский рассказ и перевёл с персидского на грузинский язык и переложил его стихами, словно крупную жемчужину, переходящую из рук в руки…»

ВСТУПЛЕНИЕ

«ესე ამბავი სპარსული, ქართულად ნათარგმანები,
ვით მარგალიტი ობოლი, ხელის-ხელ საგოგმანები,
ვპოვე და ლექსად გარდავთქვი, საქმე ვქმენ საჭოჭმანები,
ჩემმან ხელ-მქმნელმან დამმართოს ლაღმან და ლამაზმან ნები.»

«Сказка персов по-грузински мною песенно дана.
Перешла из рук на руки, как жемчужина, она;
Мной наряженная в рифмы, здесь она вознесена.
Омрачившая мой разум, не отвергни письмена!»

(Перевод П. А. Петренко)

Дословный же перевод с грузинского на русский выглядет так։
«эсэ амбави спарсули, картулад натаргманеби,
вит маргалити оболи, хелис-хел сагогманеби,
впове да лексад гардавткви…»․

По-русски означает։

«Этот сказ персидский, переведён на грузинский,
Как жемчужина катилась по рукам людей,
Нашёл и на стих переложил…»

Об иноземном происхождении произведения упоминается и в заключении:

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

«დავითის ქმნანი ვითა ვთქვნე სიჩალხე-სიხაფეთანი!
ესე ამბავნი უცხონი, უცხოთა ხელმწიფეთანი,
პირველ ზნენი და საქმენი, ქებანი მათ მეფეთანი,
ვპოვენ და ლექსად გარდავთქვენ, ამითა ვილაყფეთანი.»

«Недостойный петь Давида, преисполненного сил,
Я нашел преданье это и в стихи переложил.
Иноземных государей и судьбу, и бранный пыл,
И обычаев старинных справедливость восхвалил.»

(Перевод П. А. Петренко)

Грузинские ученые-литературоведы, на протяжение нескольких десятилетий прилагают все усилия, чтобы не допустить до читателя информацию о персидском происхождении поэмы — «Витязь в тигровой шкуре»․ Называя поэму шедевром мировой поэзии, который мог создать только талантливый грузинский поэт Шота Руставели․ Они тщательно скрывают, что персидская поэма — «Витязь в тигровой шкуре», была переведена с персидского на грузинский язык.

Несмотря на споры о происхождении — поэма действительно остаётся ценным событием в жизни человечества.

По инициативе Сталина было приложенно не мало усилий для популяризации поэмы «Витязь в тигровой шкуре» как в СССР, так и во всем мире в целом․

Известно, что Сталин сам лично курировал работу переводчиков, а также правил тексты. Кроме того, Иосиф Виссарионович перевел одну из строф, однако какую именно — держалось в строгом секрете.

«Представьте то время — 1941 год. Критики не могли раскритиковать. Кто бы мог что-нибудь сказать? А вдруг они раскритиковали бы тот куплет, что написал Иосиф Виссарионович? Все приняли его на ура», — вспоминает Мамука Чхеидзе.

Поэма была переведена также на многие иностранные языки. И всё это время всячески старались скрыть факты о персидском происхождении поэмы, так как упоминание об этом противоречило целям и задачам популяризации «грузинской» поэмы.

В подтверждение этих слов приведем отрывок из письма грузинского ученого И.В. Мегрелидзе Софье Михайловне Марр – супруге русского поэта и учёный-востоковеда Ю.Н.Марра, сыну Н.Я.Марра: «Вас прошу не допускать к архиву Ю.Н. посторонних без присутствия Володи Путуридзе.

Мы знаем, как некоторые «ученики» злоупотребляют доверием близких ушедшего автора. Берите пример с вашей, во всем предусмотрительной свекрови – Александры Алексеевны, которая без моего или В. Миханковой присутствия, никому не дает даже взглянуть ни в одну рукопись покойного супруга».

Далее И.В. Мегрелидзе пишет:

«У нас отдельные лица подняли шумиху, мол, академик Н.Марр – отец очень старался и хотел доказать, что сюжет поэмы Руставели персидского происхождения, но ничего у него не вышло, а теперь сын – Ю. Марр старается подтвердить это мнение отца!..».

Поэма «Витязь в тигровой шкуре» является типичным произведением персидского стиля, каких в персидской литературе большое количество. Поэма создана по восточным мотивам, кроме того в поэме часто упоминается Коран, что явно даёт понять, что создана под значительным влиянием персидских, арабских и индийских сюжетов.

И кроме языка, на который была переведена поэма, дошедшая до наших дней, мы в ней ничего не видим «исконно грузинского».

Как уже упоминалось, сам Руставели признавал, что сказ этот персидский.

Нельзя же ставить под сомнение самого Руставели в этом вопросе? Таким образом, становится понятно, что Шота Руставели не поэт, а талантливый переводчик персидской поэмы — «Витязь в тигровой шкуре»

Слово «натаргманеби» в грузинском языке означает «переведено», и оно заимствовано из семитского языка — «таргеман-переводчик». Данное слово употребимо всеми народами Передней Азии.

Сюжет поэмы и персонажи

Сюжет поэмы – аравийская и индийская сказка, персонажи и главные герои которой также являются героями — Аравии и Индостана. Грузия же в поэме ни разу не упоминается. Грузинские ученые-литературоведы выдвинули такую теорию, дабы оправдать «грузинское» происхождении поэмы, что прототипом Тинатин и Нестан-Дареджан скорее всего являлась сама царица Тамара, а Тариэла и Автандила — Давид Сослан, второй муж царицы Тамары.

Географически поэма, связана с Персией, Аравией и Индией и как говорилось выше в поэме неоднократно упоминается исламская священная книга Коран, учение которой противоречит христианской идеологии господствующей в Грузии тогда и сейчас.

Более того — в средневековой Грузии, Грузинская православная церковь часто преследовала поэму «Витязь в тигровой шкуре» из-за её персидского (исламкого) происхождения, называя поэму антихристианской.
Отрывки из поэмы «Витязь в тигровой шкуре»։

«Ростеван был царь арабский, божьей милостью храним;
Войск бесчисленных властитель, был он щедрым и простым.
Мудр, любезен, правосуден, прозорлив, неотразим,
Кроме доблести прославлен красноречием своим.» — сказ 1

«Повелителя веленье всей Аравии речет:
«Тинатин, по воле отчей, днесь на трон свершен восход.
Пусть, как солнце, просветляет весь подвластный ей народ,
Пусть несет ей всякий зрячий уваженье и почет».» — сказ 1

«Всем известно, что царило в Индостане семь царей.
Парсадан шесть царств индийских сделал вотчиной своей;
Был царящий над царями всех богаче и щедрей,
Станом — лев, а ликом — солнце, побеждал других вождей.» – сказ 5

«И тогда же к Парсадану он гонца послать велел,
Поручил сказать: «Ты целым Индостаном овладел;
Силу сердца твоего я днесь изведать захотел,
Пусть же верной службы слава мне достанется в удел!»» — сказ 5

«Мой ответ ему поведай; не скажу я льстивых слов:
Пусть в Аравии увижу облик ласковый царев.
Ведь немало в исступленье я убил его рабов;
Без прощенья Ростевана не вернусь под отчий кров.» — сказ 51

«Тариэлеву супругу провожая в дальний путь,
Аравийская царица прошептала: «Не забудь?»
Обнялись они, как сестры, шея к шее, грудь на грудь.
Кто бы мог, прощанье это созерцая, не вздохнуть?» — сказ 53

«И Нестан сказала: «Если б не была ты солнцем, знай:
Разлученная с тобою не утратила бы рай.
Говори со мною в письмах, как вернусь в родимый край.
По Аравии сгораю, ты по Индии сгорай!»» — сказ 53

(Перевод П. А. Петренко)
Упоминание священной книги мусульман – Корана в поэме «Витязь в тигровой шкуре»։
«Все ученые смущались тяжким недугом моим,
Все в руках Коран держали и читали над больным,
Я не слушал их, болтали, будто — бесом одержим.
Был три дня в бездушном теле тот огонь неугасим.» — сказ 6
«Я привстал, Коран открытый в изголовий нашед,

Восхвалил творца, а после — расстилающую свет,
Ей дерзнул сказать: «О солнце, свод небес тобой согрет!
Ты меня не убиваешь, я одно скажу в ответ.» — сказ 13

Я промолвил: «Коль нарушил я зарок, что мною дан,
Божий гнев да покарает оскорбившего Коран!
Для меня чужой не станет облик солнцем, пальмой стан.
Коль копье пронзит мне сердце, как я жить смогу, Нестан? — сказ 13

Много выпил царь с Усеном, стала речь их не строга.
Позабыл Усен о клятве, честь ему не дорога.
Что тому Коран и Мекка, кто нечистому слуга!
Не идет вороне роза, не идут ослу рога. – сказ 39

(Перевод П. А. Петренко)

В своей книге «Вопросы Вепхисткаосани и Висрамиани» академик Н.Я. Марр пишет:

«У величайшего грузинского поэта Шота из Рустави нет ни слова о Грузии, о природе родного края, о переживаниях своих земляков в родных общественных и материальных условиях: страны и люди, о которых он говорит, географические и этнические термины, которыми он пользуется, все зарубежные». [Марр Н., 1966, с. 14-15].

Сын академика, русский поэт и учёный-востоковед Ю.Н.Марр даже выдвинул предположения, что прототипом поэмы Ш.Руставели может быть одна из малоизвестных поэм персидского поэта Унсури. Он призывал внимательно пересмотреть рукописный фонд Унсури, чтобы найти более убедительные доказательства. [Марр Ю., 1935, с. 613-621]

В своё время царь Картли (1711—1714, 1716—1724) Вахтанг VI, дабы «поставить точку» в споре о принадлежности поэмы сказал следующее:

«Нет этой повести в Персии… в Персии нигде не найден персидский рассказ»

Не надо забывать, что Персия неоднократно подвергалась нашествие кочевых племен тюрок-сельджуков, в период правления которых в Персии погибло не мало учёных, поэтов от рук захватчиков, а так же были сожжены многие книги.

Так вот, если грузинские ученые-литературоведы думают, что если в Иране где-то в библиотеке на полочке не лежит этот самый оригинал и это является доказательством «грузинского» происхождения поэмы, то они глубоко заблуждаются.

Если идёт речь об оригинале как о доказательстве, то встаёт резонный вопрос: а где же грузинский оригинал поэмы, якобы написанной самим Руставели в XII веке?

Но ведь это наивно и ненаучно.

Еще в 1917 году Н.Я. Марр писал, что Ш. Руставели взял за основу своей поэмы персидскую повесть, которая до этого в грузинском обществе в прозаической форме долго передавалась из уст в уста. По его мнению «необнаружение персидского оригинала поэмы не может служить аргументом против персидского происхождения «Витязя в тигровой шкуре» — этого предмета лирических излияний многочисленных, малопонимающих его поклонников». [Марр Н., 1917, сс. 415-446, 475-506].

Грузинские ученые-литературоведы принципиально игнорируют этот факт и утверждают обратное. Вот, что в частности пишет проф. А.Г. Барамидзе: «Н.Я. Марр очень многое сделал в обосновании самобытности и оригинальности идейного содержания «Витязя в тигровой шкуре»…

Другим выдающимся переводом грузинской литературы XII века считается первая поэма «Висрамиани». Это художественный прозаический перевод поэмы «Вис и Рамин», написанной Фахриддином Гургани в 1048 году. Перевёл эту поэму грузинский переводчик Саргис Тмогвели, которого Руставели упоминает в заключении поэмы։

«Амирана восхваленье у Хонели мы найдем,
Славных дел Абдул-Мессии сам Шавтели был певцом,
Диларгета пел Тмогвели, неустанный языком.
Тариэла же — Руствели, вечно плачущий о нем.»

(Перевод П. А. Петренко)

Выдающийся востоковед, знаток древнегрузинской литературы Н.Я. Марр писал:

«После всего сказанного нет никакой возможности сомневаться в тенденциозности романа: ясно также, что дело имеем с персидской национальной тенденцией. Причем же здесь грузины? Не причем: во всем памятнике нет ни слова о грузинской народности, ни одной черточки из грузинского быта.

Могут ли существовать два мнения о происхождении романа, раз установлено его персидская национальная тенденция? По-нашему, нет. Занимающий нас роман происхождения персидского; исключительно в персидской литературе и следует искать его оригинал». (Марр Н., 1895, с. 363).

Начиная с Вахтанга VI в Грузии целенаправленно шла грузинизация персидских поэм – «Висрамиани» и «Витязь в тигровой шкуре»

В предисловии к поэме «Висрамиани» (издание: Тб, 1967г.) написано: «памятник грузинской классической литературы», что противоречит реальности. В средневековой Грузии было немало талантливых переводчиков это и Саргис Тмогвели, и Шота Руставели, которые прекрасно делали переводы с персидского на грузинский язык. Но как ни странно, в последствии стали «авторами» этих произведений, сами того не подозревая.

А вот Мамуку Тавакарашвили, который только переписал в 1646 году поэму «Витязь в тигровой шкуре», грузинские литературоведы называют «поэтом», то же определение можно найти и в соответсвующей статье грузинской Википедии, хотя он ни одно произведение не написал, что не умоляет его достижений как талантливого переписчика, художника-каллиграфа и миниатюриста․

В том, что грузинские переводчики преводили персидские произведения нет ничего странного, это в вполне естественно для средневековой Грузии, в которой очень любили читать персидские мифы, поэмы, сказки и прочее.

В те времена в Грузии не так были развиты литература и поэзия, как в Персии и грузинская аристократия с большим удовольствием читала персидские рассказы. Грузинский язык, который к концу XVII был на грани исчезновения, сохранился благодаря усилиям царя Вахтанга VI. Расцвет грузинской литературы начинается с конца XVIII – начала XIX века, а до этого были в основном только переводы персидских произведений.

Епископ Русской православной церкви Митрополит Евгений, посетивший Грузию в XIX веке, донес до нас ценное сообщение о том, как грузины увлекались персидской литературой:

«…они любили заниматься персидской литературой, и каждый любопытный князь имел хотя бы небольшую коллекцию персидских книг».

«Содержание первой поэмы Вепхисткаосани есть почти романтическое, взятое из индийской истории».

— (Историческое изображение Грузии в политическом, церковном и учебном ее состоянии, 86 стр, 73 стр) 1802 г.

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 01:44

Статья в журнале «КАРАВАН»։«Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели в Иране

В 2016 году в журнале «КАРАВАН» № 43, вышла статья։ ««Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели в Иране». Авторы статьи — Джемшид Шалвович Гиунашвили и Елена Джемшидовна Гиунашвили․

Впервые в истории, грузинские ученые-литероведы открыто написали, что персидская поэма «Витязь в тигровой шкуре» переведена с персидского на грузинский язык. Правда здесь приводятся оговорки, что мол она «переведена или переложена», но это не меняет суть. Как бы качественно она не была бы переведена, с сохранением канонов грузинской словесности, рифмы, перевод всегда останется переводом, а Шота Руставели, отличным знатоком грузинского и персидского языков и, естественно, всего лишь качественным талантливым переводчиком.

Поиски персидского оригинала, если и не дали положительных результатов, то это вовсе не означает, что его и не было. В истории человечества из-за войн и катастроф пропало много произведений искусств, особенно книг и рукописей.

Главным фактором, принадлежности поэмы персидскому этносу являются строчки самого Руствели о том, что он перевёл эту персидскую поэму.
Статья из журнала «КАРАВАН»:


По решению Международной организации ЮНЕСКО в 2016 году отмечается 850 годовщина со дня рождения Шота Руставели ‒ автора шедевра грузинской поэзии «Витязь в тигровой шкуре». Институт востоковедения имени акад. Г.В.Церетели в связи с указанной знаменательной датой, при содействии Отдела культуры Посольства Исламской Республики Иран и помощи проф. Бахрама Амирахмадиана подготовили к печати сборник статей на персидском языке под названием «Витязь в тигровой шкуре Шота Руставели в Иране».

Руставели в прологе поэмы провозглашает:

«Это персидское сказание, переложенное на речь грузинскую, взлелеянную как жемчужину, перекатываюшуюся (dorreqaltān) с руки на руки, я его нашёл и пересказал стихами, свершил труд нелёгкий».

Таким образом, по словам Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» — это персидское произведение, которое кто-то перевел на грузинский язык. Читатели высоко оценили этот перевод, он как dorreyatim перекатывался с рук в руки. Руставели нашёл этот перевод и переложил его на стихи.

Если учесть тот факт, что в средние века на грузинский язык были переведены «Шах-наме» Фердоуси, «Калила и Димна», «Кабус-наме», «Вис о Рамин» ФахреддинаГоргани и др., а в Грузии распространены такие иранские собственные имена, как Ростом(<Rostam), Зураб (<Sohrāb), Кетеван (<Ketāyun), Нестандареджан (<Nist-andarjahān) и др., что сущесвуют такие фамилии, как Залдастанишвили (<ZāleDastān), Саварсамидзе(<SavārSām) и др., то наличие грузинского перевода персидского «Витязя в тигровой шкуре» представляется естественным явлением.

Однако уже 300 лет, как вопрос о том, что была ли поэма «Витязь в тигровой шкуре» переводом или переложением с персидского, не теряет актульности. Высокообразованный интеллигент, обладающий энциклопедическими знаниями в области грузинского и персидского языков, грузинской и персидской литератур, переводчик «Калила и Димны», «Кабуснаме», «ЗиджУлуг Бега», редактор и первый издатель критического текста поэмы Руставели (1712) Хосеин-кули хан, Сепахсалар Ирана (Вахтанг VI) первым поставил под сомнение персидское происхождение поэмы Руставели.

Но крупнейшие специалисты были убеждены, что в основе поэмы Руставели лежит произведение на персидском языке. Когда стало известно, что в библиотеке Британского музея хранится персидская рукопись под названием «Шахрияр-наме», академик Н.Я.Марр был убежден, что это и есть персидский оригинал поэмы Руставели: имя главного героя грузинской поэмы «Тариел» Н.Марр производил от персидского «Shahriyār”. Известный иранист Юрий Марр (сын акад. Н.Я.Марра) полагал, что поэма Руставели тесно связана с недошедшей до нас поэмой Онсори «KhengbotvaSorkhbot”. В Тбилиси в журнале “Tskhroveba” («Жизнь» за 1916 г., №7, стр. 21) появилось следующее сообщение (перевод с грузинского):

«Известие, достойное внимания. Директору Грузинского музея г-ну Юстину Абуладзе удалось отыскать исключительно важную рукопись старого «Витязя в барсовой шкуре», представляющую прозаическое переложение с персидского, послужившее Шота Руставели материалом для создания его бессмертного произведения. Рукопись доставлена из Горийского уезда и найдена, оказывается, при рытье могилы».

Однако все подобные «известия» и «находки» кончались разочарованием. В подготовленном к изданию «Сборнике» публикуется статья редактора журнала «Armaghān» Хамзе Сардадвара, датируемая 1934 годом. В статью включены краткое содержание поэмы Руставели, подготовленное известным иранистом В.Путуридзе, и просьба редактора к читателям о том, что если кто-нибудь читал или слышал что-либо подобное о поэме Руставели, пусть сообщит об этом в редакцию журнала. «Что-либо» не было сообщено редакции журнала.

Для определения места и роли литературного деятеля такой значимости и масштаба, каким является Шота Руставели, надо хотя бы в общих чертах рассмотреть основные мировоззренческие направления и процессы в Грузии в период IV-XIII вв. В начале IV века грузины приняли христианство. Одна из особенностей восточного христианства (копты, армяне, грузины, славяне) заключается в том, что все религиозные обряды и песнопения должны были осуществляться на родном языке. Это обстоятельство стимулировало бурное развитие письменной культуры на родном языке. Прогрессивное мировоззрение в Грузии в V-X вв. находит отражение внутри церковной культуры: оно, как указывает проф.

Ш.В.Хидашели, проникает в нее под влиянием определенных условий, античных и народных традиций. Однако сложившиеся в XI-XII веках социально-экономические и политические условия вызывают основательную ломку старых понятий, представлений и настроений. Следует глубокое обмирщение культуры. Светское мировоззрение развивается и, наконец, перерастает в гуманизм в творчестве Руставели.

Как указывает проф. В.И.Абаев, величие Руставели в том, что с высоты своего гения он выразил лучшие мысли и чувства своего народа. Общечеловеческая значимость таких людей, как Фердоуси и Руставели, неразрывно связана с их национальным значением. Человеческое вне национального — пустая абстракция. Благо народу, который смог выдвинуть из своей среды людей, чей гений, преодолевая национальную, конфессиональную, сословную ограниченность, могучим взлетом подымается на те вершины, где и национальное, и конфессиональное и сословное преобразуются в человеческое.

В публикуемом «Сборнике» авторами 13 статей являются иранские учёные, а 8 статей — их грузинские коллеги. Составители «Сборника» строго придерживались принципа неприкосновенности содержания статей и формы изложения в них материала.

КАРАВАН, № 43, Августь-Сентябрь 2016
Выводы следующие:

а) грузинская литература возникла в 5 веке и до 12 века существовала исключительно как агиографическая или религиозно-теологическая; в этот период было велико византийское влияние; самобытные и оригинальные грузинские сюжеты почти отсутствуют;

б) в 12-13 вв. возникает ряд светских произведений, на данный период преобладает влияние персидской литературы; самобытность и оригинальность в произведениях или отсутствуют, или наблюдаются частично;

в) 13-16 вв. литературные произведения на грузинском языке почти не создаются;

г) 17 век – возрождение грузинской литературы. Налицо сильнейшее влияние персидской литературы; оригинальность и самобытность отсутствуют;

д) конец 18 – начало 19 века – новая эра в историческом развитии Грузии, господство романтизма в грузинской литературе, в отличие от предыдущих, этот этап можно назвать истинно грузинским во всех отношениях.

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 01:46

Значение имен персонажей «Витязь в тигровой шкуре»:

Ростеван — царь Аравии
Ростеван — Рустаам, Ростем (пехл. Rodastahm, Rostahm от
др. иран. Raudas-taxma; перс. رستم, дословно — «мощнотелый»)

2.Тинатин — дочь Ростевана, возлюбленная Автандила

Тинатина — имя Тина в переводе с арабского языка означает «инжир».

Автандил — полководец в Аравии

Автандил переводится с древнеперсидского как – «сердце родины».

Сократ — один из визирей Ростевана
Сократ — мужское имя, происхождение — древнегреческое, значение имени Сократ — «сохраняющий власть».

Тариэл — витязь в тигровой шкуре
Тариэл — От арабского — «восходящее солнце».

6.Шермадин — слуга Автандила, руководивший вотчиной в его отсутствие

Шермадин — имеет персидско-арабское происхождение. Шер в переводе с фарси значит «лев» (перс, شیر). Дин (араб. دين — религия)

Асмат — рабыня Нестан-Дареджан
Асмат — Мусульманское женское имя Асият в переводе с арабского языка означает «лечащая», «утешающая».

Фарсадан — индийский царь
Имя — Фарсадан, имеет персидское происхождение

Нестан-Дареджан — дочь Фарсадана, возлюбленная Тариэла Дареджан.

Имя связывают с персидским выражением «нистандаре-джехан», что означает : «нет подобной (красавицы)

Давар — сестра Фарсадана, воспитательница Нестан-Дареджан.

Давар — 1. персидское имя (داور) «судья». 2. иврит (דַווָר) «почтальон»

Рамаз — властитель хатавов
Рамаз — Имя Рамиз имеет арабское происхождение. В переводе с арабского языка означает «символ», «отмеченный особым знаком».

Нурадин-Фридон — правитель Мульгазанзара, друг Тариэла и Автандила
Нурадин-Фридон — Нуриддин, В переводе с арабского языка слово нур (نور) означает «свет». Фридон — персидское имя

Усам — капитан мореходов, которых Автандил спас от пиратов.

Имя Усам — Происхождение: Арабское

МеликСурхави — царь Гуланшаро

Мелик Сурхави — Мелик-Мали́к (араб. ملك ) — мужское имя
арабского происхождения, означающее «царь». Сурхави — на фарси означает — сурх-красный сурхаб-рубин, драгоценный камень.

15 Усен — глава торговцев Гуланшаро

Усен — Имя является сокращенной формой одного из распространенных в исламском мире имен — Хуссейна. Имя Хуссейн (حسين) является уменьшительной формой имени Хасан (حسن), которое в переводе с арабского языка означает «хороший», «красивый».

16 Патма— жена Усена

Патма — от Падма, Проиcхождение: тибетское, индийское, индейское. «Лотус» (санскр.) Лотос (тибетск.)

Дулардухт — царица Каджети
Дулардухт — от перс. Дил – сердце, духт означает дочь

Росан и Родья — племянники Дулардухт, за Ростана
Дулардухт хотела выдать Нестан-Дареджан
Росан и Родья — Росан от Рошан: 1. персидское(روشن), хинди (रोशन) «светлый; источник света, освещающий; блестящий» 2. иврит (רֹאשָן) «головастик»

Рошак — военачальник Каджети
Рошак — на фарси «свет»

Автор: Феликс Курцвайль

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 01:58

Поэма Руставели дошла до нас в рукописных копиях не ранее XVII в. К этому времени ее текст уже подвергся значительным изменениям и искажениям, засорился многочисленными вставками, «продолжениями» и дополнениями переписчиков. Эти искажения и наслоения впоследствии перешли в печатные тексты (грузинские и переводные).

Первое издание поэмы появилось в 1712 г. под редакцией и с толкованиями царя Вахтанга VI (1675 — 1737). Мало отличаются от вахтанговского текста известные издания М. Броссе (Спб., 1841), Д. Чубинашвили (Спб., 1860), Д. Каричашвили (Тифлис, 1904; Тбилиси, 1920) и др. К изданиям, имеющим текстологическое значение, следует отнести тбилисские издания: подготовленное под руководством И. Чавчавадзе (1888), Ю. Абуладзе (1926), С. Какабадзе (1927), К. Чичинадзе (1934), юбилейное издание (1937), А. Шанидзе и А. Барамидзе (1966), Г. Церетели и И. Абашидзе (1966), П. Ингороква (1970). В основном закончено академическое издание поэмы в нескольких томах (с полными вариантами, комментариями, словарем), осуществленное специальной Комиссией при АН Груз. ССР (гл. редакторы Г. Церетели, А. Барамидзе). К настоящему времени вышло 66 изданий памятника на языке оригинала.

В Большой серии «Библиотеки поэта» произведение Руставели в переводе Н. Заболоцкого издавалось дважды (в 1966 и 1977 гг.). В настоящем издании «Витязь в тигровой шкуре» печатается в трех наиболее известных переводах — К. Бальмонта, П. Петренко и Н. Заболоцкого. Сведения о публикации этих переводов и об источниках текста, по которым они здесь печатаются, приведены в справках, предваряющих примечания к соответствующим переводам.

Русские переводчики по-разному воспроизводят имена героев поэмы. Например: Тариэль — Тариэл, Фатьма — Фатман, Фарсадан — Парсадан, Дулярдукхт — Дулардухт, Дивнос — Дионос, Гуляншаро — Гуланшаро, Кхатаети — Хатайя, Мульхгазанзар — Мульгазанзар и т. д. Подобные разночтения, как правило, сохраняются. Унификации подверглись лишь те написания, которые не влияют на произношение слова (Ростэван — Ростеван и т. п.).

Читателю этой книги следует иметь в виду, что переводчики поэмы Руставели имели дело с разными текстами оригинала. Различия в их составе и смысловые расхождения отражали разные стадии в изучении памятника. Так, значительные куски текста были признаны интерполяциями переписчиков и удалены из поэмы, многие строфы даны в другой редакции и т. п. Имеются несовпадения в разбивке текста на главы, в их количестве и в названиях.

Несколько слов о заглавии произведения. По-грузински оно звучит «Вепхисткаосани». Первое упоминание поэмы на русском языке зафиксировано в книге Евгения Болховитинова «Историческое изображение Грузии в политическом, церковном и ученом ее состоянии» (Спб., 1802). В книге Болховитинова заглавие поэмы Руставели — «Барсова кожа» (у Болховитинова были консультанты-грузины, знающие русский язык). У Бальмонта новое и правильное название — «Носящий барсову шкуру» (у него тоже были консультанты-грузины, кроме того, в его распоряжении был и английский перевод М. Уордропа).

Редакция изданий 1936 — 1937 гг. переделала заглавие на «Витязь в тигровой шкуре», довольствуясь спорным заявлением, что это — «точный перевод грузинского названия поэмы». Однако лишь в новогрузинском языке слово «вепхи» значит «тигр», тогда как в древнегрузинском — «барс» («пантера», «леопард»). Академик Н. Я. Марр, превосходный знаток грузинского языка и замечательный руствелолог, предлагал несколько вариантов русского перевода «Вепхисткаосани»: «Некто в барсовой шкуре», «Юноша в барсовой шкуре», «Человек в барсовой шкуре», «Рыцарь в барсовой шкуре», «Витязь в барсовой шкуре». Знаменательно, что все варианты Марра обязательно предполагают человека, облаченного в одежду из барсовой шкуры. Нужно помнить, также, что в представлении главного героя произведения эта шкура -напоминание, символ пропавшей без вести Нестан-Дареджан. Потому-то он был неразлучен со шкурой этого красивого зверя.

Наиболее адекватным грузинскому оригиналу названием поэмы Руставели по-русски нужно считать «Витязь в барсовой шкуре». Впрочем, допустимо и заглавие перевода Бальмонта — «Носящий барсову шкуру»[1] Общее название настоящей книги сохраняет традиционное для большинства русских переводов и привычное русскому читателю наименование поэмы.



ПЕРЕВОД К. Д. БАЛЬМОНТА



В деле популяризации поэмы Руставели исключительную роль сыграл перевод Константина Дмитриевича Бальмонта (1867 — 1942). О том, как переводчик впервые «прикоснулся» к поэме Руставели в 1912 г., мы знаем с его собственных слов: «Я впервые узнал Руставели в океанском просторе, невдали от Канарских островов, на английском корабле, носившим имя красиво-мудрой богини Афины, где я познако-милея с Оливером Уордропом, который дал мне прочесть находившийся при нем в корректурах английский перевод «Барсовой шкуры», сделанный с великой любовью его сестрой, Марджори Скотт Уордроп (1869 — 1909)». «Вернувшись в Россию, — продолжает свой рассказ Бальмонт, — я посетил Грузию и, ободряемый в трудной задаче грузинскими друзьями, приступил к подробному изучению великой поэмы Руставели».[2] Бальмонт знакомится с доступной ему на русском и европейских языках литературой об истории и культуре Грузии. Он начинает серьезно изучать грузинский язык, чтобы иметь возможность в какой-то мере читать поэму в оригинале.[3] Среди его консультантов были поэт Тициан Табидзе, академик Н. Я. Марр. Во многих городах России Бальмонт выступал с лекциями о древней культуре Грузии и о ее великом поэте. Лекции сопровождались чтениями уже переведенных отрывков. Эти выступления имели огромный успех. Особенно восхищались ими в Грузии. Бальмонт часто печатал статьи о Руставели и отрывки своего перевода, первый из которых появился в альм. «Отечество». Пг., [1916]. Кн. I.[4]

В 1917 г. в Москве был выпущен отдельной книгой неполный перевод поэмы Руставели (вступление и песни 1 — 8,47) под названием «Носящий барсову шкуру».[5] Полностью перевод с предисловием и обширной вступ. статьей (на русском, французском и английском языках) был издан в Париже в 1933 г. Это богато оформленное изд. было украшено иллюстрациями венгерского художника Михая Зичи (ранее сделанными для грузинского изд. поэмы), портретами Бальмонта, Руставели и царицы Тамар. Перевод парижского изд. поэмы четырежды издавался в Ленинграде и Москве («Аcademia», 1936 и 1937; ГИХЛ, 1937 и 1938) в сопровождении отрывка «Из предисловия переводчика» и с предисловием «От редакции». Хотя это и не оговорено, но известно, что заметка «От редакции» принадлежит А. С. Сванидзе (1867 — 1937). В московских изданиях бальмонтовское загл. перевода было изменено на «Витязя в тигровой шкуре». В самом тексте перевода появились новые, дополнительные главы. Редакция поясняет: «Перевод Бальмонта сделан с вахтанговской редакции, и поэтому отсутствующие в нем три последние главы (принадлежность которых перу Руставели все-таки оспаривается рядом грузинских литературоведов) даны в этом издании в другом переводе». В примеч. же оговорено: «Перевод этих глав выполнила Е. Тарловская». В конце книги (после оглавления) уточняется: «Вступление и главы 1 — 47 переведены К. Бальмонтом, главы 48 — 50 и заключительные строфы — Е. Тарловской».[6]

Еще раньше, в 1935 г., перевод Бальмонта по тексту парижского изд. полностью (включая предисловие и вступ. статьи на русском языке) был выпущен в Тбилиси на правах рукописи.[7]

В настоящей книге текст поэмы печ. по московским изданиям (в которых устранены многие опечатки парижского издания) с изъятием дополнительных строф в переводе Е. Тарловской и с восстановлением 19-ти заключительных строф по парижскому изданию.

Перевод Бальмонта нельзя считать переводом в обычном смысле слова. Бальмонт сам поясняет: «Нельзя воссоздать живое лицо способами, которые называются, несправедливо называются, точными, — фотографией или наложением гипсовой маски. Но можно воссоздать его творчески, если я художник и смотрю на изображаемое мною лицо напряженно-зорким магнетическим взглядом художника» (с. XXI). Бальмонт называет свой перевод поэмы Руставели «перепевом». Действительно, он допускает немало вольностей при передаче стихов оригинала. Он даже опустил несколько строф и целый ряд строк (иногда перемещая их в четверостишиях), не перевел ряд афоризмов, изменил смысловые оттенки отдельных стихов. Бальмонт не придерживается точного размера поэмы, оговариваясь: «Я перевожу поэму Руставели размером подлинника, лишь с некоторыми изменениями в порядке рифм» (там же). Не учтены в переводе и разновидности шестнадцати сложных стихов грузинского шаири. Бальмонт усложняет и перегружает стихи несвойственными руставелиевскому шаири внутренними рифмами. Известный автор русского подстрочного перевода «Витязя» С, Г. Иорданишвили, тщательно сличивший бальмонтовский текст с грузинским оригиналом и выявивший почти все расхождения смыслового характера, все-таки пришел к выводу о больших достоинствах этого перевода.[8]

Вступление.
Льва, что знает меч блестящий. Очевидно, подразумевается Давид Сослани (см. Словарь). По-арабски, кто влюбленный, тот безумный. См. пояснение слова «меджнун» в Словаре.

1. Имя Тинатин, по-видимому, грузинского происхождения, широко распространено в грузинской ономастике (особенно в сокращенной форме — Тина). Древние грузинские лексикографы производили его от слова, обозначающего отблеск солнечных лучей. Имя Автандил некоторые исследователи связывают с арабско-персидской лексикой, например аvtan+ dil, т. е. «сердце родины» (Ю. Абуладзе). Это имя как в полной (Автандил), так и сокращенной форме (Тандила) издревле имеет широкое распространение в грузинской ономастике. Академик Н. Я. Марр считал, что оно возникло на грузинской почве (см.: Марр Н. Я. Грузинская поэма «Витязь в барсовой шкуре». Пг., 1917. С. 428). Будь как бы щедротной твердью. Слово «твердь» здесь означает: небо, т.е. речь идет о высочайшем покровительстве.

2. Шермадин — это имя, по мнению Н. Я. Марра, «буквально значит по-персидски „совесть веры", что вполне соответствует характеристике Шермадина в поэме» (см.: Марр Н. Я. Грузинская поэма «Витязь в барсовой шкуре». Пг., 1917. С. 427).

3. Рог — ему. Автандил передает Шермадину свой рог — сигнальный инструмент во время охоты и сражений.

4. Имя Тариэля некоторые исследователи связывают с персидским «Шахриар» (Н. Я. Марр), некоторые же—с персидским «Дариэл», означающим «царь-герой» (Ю. Абуладзе). Уже в одной грузинской хронике IX в. упоминается сокращенная форма этого имени — «Тарика». Аналогичная краткая форма — «Тария» встречается и в тексте Руставели. Гумны цеп ни разу не пробил, т. е. цеп для обмолотки зерна не касался площадки со злаками. Эта метафора означает, что уединенная жизнь Тариэла была недоступна какому-либо постороннему вмешательству. Мы должны давать прошенье, и не раз, а до семи. См. ниже примеч. к сказу 4 ( в переводе Петренко). Семь планет. В средневековой мусульманской космогонии небо представлялось разделенным на семь движущихся сфер (одна внутри другой), каждая из которой управлялась Солнцем, Луной и пятью известными в то время планетами: Меркурием (Утарид), Венерой (Зухра), Марсом (Маррих), Юпитером (Муштари), Сатурном (Кейван). Считалось, что за этими сферами находились еще две непланетарные сферы, за которыми следует «неподвижное небо». Гиацинт горит прекрасно. Но хочу эмали страстно. Т. е. красному (или розовому) цвету гиацинта Автандил предпочитает небесно-голубой цвет эмали.

5. Имя Нестан-Дареджан связывают с персидским выражением «нист андаре-джехан», что означает: «нет подобной (красавицы) в мире» (Марр Н. Я. Грузинская поэма «Витязь в барсовой шкуре». Пг., 1917. С. 428).

6. Стало ныне цвет шафрана, т. е. желтым или светло-коричневым.

15. Фридон (Придон) — широко распространенное на Востоке имя, в частности в персидской классической литературе.

17. На девятом небе, т. е. на вершине мироздания, рядом с богом. См. выше примеч. к сказу 4 (к словам «семь планет»).

21. Мысль Платона: «Ложь двуличья—порчи лоно и для тела и души». В диалогах «Критон» и «Горгии» древнегреческий философ Платон (427—347 до н. э.), чьи идеи были широко известны в средневековой Грузии, утверждал, что справедливость является благом, а ложь — своего рода болезнью души. Потоки — путы: часть возьми ты на мосты. Это предложение объясняется тем, что строительство мостов считалось богоугодным делом.

23. Скаты — здесь: порода рыб.

28. В град царя морей — в Гуланшаро, царем которого был Мелик-Суркхави.

41. Жемчуг-скаты, т. е. скатный жемчуг — крупный, отборный.

43. По семи идет планетам. В данном случае подразумеваются семь светил: Солнце, Луна и пять известных в средние века планет (см. выше примеч. к сказу 4).

47. Для грузинской я богини — для Тамар.



ПЕРЕВОД П. А. ПЕТРЕНКО



Пантелеймон Антонович Петренко (1908 — 1936) родился на Украине, неподалеку от Киева. Еще в детстве он переехал в Грузию, где сначала жил в Батуми, а с 1932 г. — в Тбилиси. С этого времени он сближается с грузинскими писателями и переводчиками. Молодой талантливый поэт (он писал как на украинском, так и на русском языках) к тому времени был автором ряда оригинальных стихотворений. Им были выполнены переводы стихотворений французских символистов (Ш. Бодлера, П. Верлена, А. Рембо и др.), а также грузинских, армянских и азербайджанских поэтов. Именно в это время по инициативе и при поддержке грузинских поэтов и переводчиков Петренко берется за перевод поэмы Руставели, известной тогда русскому читателю фактически только по неполному переводу К. Д. Бальмонта (в издании 1917 г.). Хотя перевод был выполнен крупным мастером поэтического слова, но самый метод, который избрал Бальмонт, не удовлетворял требованию адекватности оригиналу. В этом отношении Петренко принципиально отличается от своего предшественника. В переводе Петренко успешно преодолены некоторые трудности, связанные с передачей метафорических образов. В ряде случаев им искусно переданы философские максимы поэмы.[9] Переводчик, правда, не воспроизводит разновидности стихов шаири — высокого и низкого (см. вступ. статью, с. 32), но последовательно выдерживает схему рифмовки. Не лишенный и других существенных недостатков, отмеченных в свое время в специальной литературе, перевод Петренко, благодаря своим определенным достоинствам, с полным правом может считаться одним из удачных русских переводов поэмы, и в наши дни не утративших художественного значения. По сохранившимся сведениям, молодой поэт намеревался в дальнейшем продолжить работу над текстом своего перевода с целью его совершенствования. Намерение это осталось неосуществленным из-за трагической гибели переводчика.

Перевод Петренко издавался трижды:

1) Шота Руставели. Витязь в тигровой шкуре/Перевод с древнегрузинского Пантелеймона Петренко при участии и под редакцией Константина Чичинадзе. Портрет и иллюстрации Сергея Кобуладзе. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937 (ответственный редактор академик Иосиф Орбели, он же — автор предисловия). Часть тиража этого изд. была допечатана в 1938 г.

2) 2-е изд. / С иллюстрациями Ладо Гудиашвили и вступ. статьей К. Чичинадзе. М., ГИХЛ, 1939. Это издание имеет специальное примеч.:«В литературно-стилистической работе над текстом настоящего издания принял участие и строфы 1602 — 1744 перевел поэт Борис Брик».

3) 3-е изд./Под редакцией и со вступ. статьей члена-корр. АН ГССР Саргиса Цаишвили, Тбилиси, 1985.

Текст перевода Петренко печ. по его первому изд. без строф, принадлежащих Б. Брику.



Вступление. Льву приличны меч и пика. См. примеч. к вступлению (в переводе Бальмонта), с. 632. По-арабски однозвучны и «безумец» и «влюблен». См. примеч. к слову «меджнун» в Словаре.

4. О подобном кипарису. В восточной классической поэзии кипарис — символ стройности. Ибо сказано в Писанье: грех прощается семь раз. Под «Писаньем» подразумевается Евангелие от Луки (XVII, 4), где говорится: «И если семь раз в день согрешит против тебя и семь раз в день обратится и скажет: „каюсь", — прости ему». Нож гишерный срезал слезы. Этот метафорический оборот означает, что Автандил перестал лить слезы. В строй гишерных стрел прекрасных лалов пламя вплетено. Метафорический образ ресниц и сверкающих у огня очей Тариэла. Как семи светил сверканье. См. примеч. к словам «семь планет» (в переводе Бальмонта), с. 633.

9. Хорезмийскою броней. Средневековый Хорезм (см. Словарь) славился выделкой стального оружия. Я над книгою поклялся. Подразумевается клятва на Коране. Зять приехал, день, казалось, был не пятницей страстной. Т. е. день этот не предвещал ничего утешительного, ибо он не походил на страстную пятницу (дни страстной недели непосредственно предшествуют празднику Пасхи). Здесь перевод неточен: в оригинале говорится о празднике Пасхи.

17. Краше всех семи небес. См. примеч. к словам «семь планет» (в переводе Бальмонта), с. 633.

18. Был гишером изукрашен бело-розовый рубин. Т. е. черные волосы Тинатин оттеняли бело-розовый цвет ее щек.

21. То, что сказано Платоном... «Вслед за телом губит душу двоедушье и обман». См. примеч. к аналогичному месту в переводе Бальмонта, с. 633. Апостолов читал ты. Намек на апологию любви в «Первом послании к коринфянам» апостола Павла (XIII, 4 —8), входящем в состав Нового завета.

24. Розу казни предавал он, снег — потокам кровяным, т. е. красавица то бледнела, то краснела.

25. Опускал шатры гишера тростника склоненный ствол. Склоняя стан, стройный, как тростник, он смыкал гишероподобные ресницы.

30. Магомета почитаем и не ведаем вина. Согласно Корану, правоверным мусульманам надлежит воздерживаться от употребления вина.

37. Из нарциссов на порошу перлов ринулся ручей, т. е. из очей хлынули слезы. По гишерным желобам — по черным ресницам.

38. Чащи черные черпали черноту больших озер, т. е. ресницы увлажнились и стали еще чернее от заплаканных черных глаз. Просвечивали перлы сквозь коралловый раствор — между алых губ показывались белые зубы.

39. Фиолетовый все носят вместо пурпурного цвет. Фиолетовый цвет — знак траура.

40. Был тенистый строй гишерный блеском перлов озарен. На ресницах засверкали слезы. И корабль гишерный плавал в черном омуте очей. Гишерный корабль здесь: черный зрачок, как бы плавающий в переполненном слезами глазу. И на рощу роз упала тень от хижины ресниц. Необыкновенной длины ресницы способны были заслонять лучи света на розовых щеках.

43. Ворон пальмы ароматы, развевал своим крылом. Черные волосы распространяли аромат.

45. Вмиг гишеровую стражу охватил глубокий сон. Ресницы сомкнулись, ибо Тариэл упал в обморок.

48. И змея, луну для солнца отпустив, забыла гнев. Образ, подсказанный мифом о драконе (змее), проглотившем луну (см. вступ. статью, с. 27).

52. Над кристаллом нависали черных воронов хвосты — пряди черных волос закрывали глаза.





ПЕРЕВОД Н. А. ЗАБОЛОЦКОГО




В предисловии к двухтомнику своих переводов грузинской классической поэзии Николай Алексеевич Заболоцкий (1903 — 1958) писал:«Поэт Симон Чиковани еще в довоенное время познакомил меня с Грузией, ее историей и культурой и привлек мое внимание к ее литературе. Он редактировал мой перевод поэмы Руставели и в течение многих лет помогал мне своими советами и многочисленными указаниями».[10] Действительно, Заболоцкий серьезно занимался вопросами грузинской культуры, часто приезжал в Грузию и долго там оставался, изучал ее природу, ее историю, ее литературу, жизнь и быт ее народа, дружил с грузинскими писателями и учеными, пользовался их советами и консультациями. Не случайно переводы Заболоцкого как классической, так и современной грузинской поэзии в целом выполнены с большим знанием дела, на высоком художественном уровне. Предметом особого увлечения Заболоцкого был «Витязь в тигровой шкуре». Еще в 1937 г. он опубликовал свой перевод поэмы в сокращенной обработке для юношества.[11] Готовясь к этой публикации, Заболоцкий, в частности, писал поэту Тициану Табидзе: «Я должен буду связаться с Институтом Руставели и с людьми, подготовляющими его юбилей. Необходимо подышать воздухом Грузии и почувствовать Руставели на его родине».[12] В дальнейшем Заболоцкий вдохновенно продолжал трудиться над поэмой Руставели, и только через 20 лет (после создания текста для юношества) он выпустил ее полный поэтический перевод.

Несомненно, что и Симон Чиковани (1902—1966) и Николай Заболоцкий в нужных случаях обращались к подстрочнику известного руствелолога и переводчика С. Г. Иорданишвили (1898—1953). Заболоцкий прямо об этом говорит в упомянутом выше письме к Т. Табидзе: «Наш друг Микола Бажан... завещает мне свой подстрочник (Иорданишвили) с транскрипцией».[13] До 1966 г. подстрочник этот ходил по рукам в машинописном виде. В 1966 г. он появился в печати, предварительно подвергнувшись редактуре.[14] Тем более странно, что у Заболоцкого отсутствуют 10 безусловно руставелиевских строф, имеющихся как в подстрочнике Иорданишвили, так и в грузинских изд. поэмы. Это строфы 110, 124, 298 — 299, 366, 408, 480, 1013 — 1014, 1164 (по печатному подстрочнику Иорданишвили). В качестве примера сошлемся на три строфы (123 — 125) из подстрочника Иорданишвили (им предшествует рассказ о том, как Тинатин впервые позвала к себе Автандила, узнав от отца о чужеземном загадочном витязе:

Хмуро она (Тинатин) сидела под пурпурным покрывалом;

Спокойно и тихо предложила она Автандилу сесть.

Раб поставил ему дорогую скамью, сел он скромно и почтительно.

Вблизи взирал он на лик ее, полный великой радости.



Дева молвила: «Я боюсь рассказать об этом,

Хотела умолчать о том, чего не могу снести,

Но знаешь ли ты, почему тебя пригласила сюда,

Почему я сижу хмурая и печальная, с затуманенным рассудком?»



Витязь молвил: «Как смею я говорить об ужасающем?

Когда луна встречается с солнцем, она идет на убыль, блекнет.

Я более не способен мыслить здраво, я сомневаюсь в себе самом,

Сами поведайте мне, что вас угнетает или чем можно вас исцелить».



Цитированному тексту соответствуют следующие две строфы текста Заболоцкого:

Но мрачна была царица под прозрачною фатою.

Нежным голосом, однако, приказала сесть герою.

Подал стул ему невольник. Сев, поник он головою

И, лицом к лицу с любимой, упивался красотою.



Витязь молвил: «Что скажу я, коль душа твоя мрачна?

Говорят, при встрече с солнцем потухает и луна.

Я не в силах больше мыслить, словно есть на мне вина.

Чем, скажи, тебя утешу? Чем ты ныне смущёна?»



Таким образом, в переводе налицо текстуальный пробел, пробел тем более досадный, что он искажает смысл ситуации. Строфа «Витязь молвил...» — прямой ответ на вопрос царицы («Но знаешь ли ты, почему тебя пригласила сюда...» и т. д.). Однако как мог учтивый рыцарь и царедворец первым заговорить в присутствии царицы (без ее разрешения или не в ответ на заданный ему вопрос) да еще разглагольствовать о своем душевном состоянии? Диалог между царицей и царедворцем у Заболоцкого завязывается немотивированно, нелогично. Строфа 124—крайне необходимый элемент текста. Примерно такое же значение имеют и остальные отсутствующие у Заболоцкого строфы из подстрочника Иорданишвили. В перевод Заболоцкого включен финальный эпизод «Витязя», так называемый «Сказ об индо-хатайцах» (возвращение Тариэла и Нестан-Дареджан в Индию и изгнание хатайцев). В сюжетном отношении этот эпизод вполне уместен, однако некоторые исследователи считают, что он не принадлежит Руставели.

Первое полное издание поэмы в переводе Заболоцкого вышло под редакцией Симона Чиковани в Москве в 1957 г. Вскоре перевод появился в составе издания «Грузинская классическая поэзия в переводах Н. Заболоцкого» (Тбилиси, 1958. Т.I), причем в основу перевода на этот раз легла пространная редакция поэмы. Именно этот текст и печ. в наст. издании. Читателю дается, таким образом, возможность ознакомиться с творением Руставели как в краткой (Бальмонт, Петренко), так и в пространной редакциях. Последующие издания перевода Заболоцкого таковы: М., 1962 / Предисловие И. Абашидзе; М., 1966; М.; Л., 1966 / Вступ. статья С. Цаишвили (Б-ка поэта, МС); Тбилиси, 1966; М., 1969 / Вступ. статья И. Абашидзе, примеч. С. Цаишвили (Б-ка всемирной литературы); Тбилиси, 1975 / Предисловие И. Абашидзе, словарь С. Цаишвили (богато оформленное изд.); М.; Л., 1977 / Вступ. статья, подгот. текста и примеч. А. Г. Барамидзе (Б-ка поэта, БС); Тбилиси, 1983 / Предисловие И. Абашидзе, примеч. С. Цаишвили; М., 1984 / Вступ. статья И. Абашидзе.

Вступление. Лев, служа Тамар-царице, держит меч ее и щит. См. примеч. к вступлению (в переводе Бальмонта). Перевод Заболоцкого неточен в оригинале: «Льву царицы Тамар приличествует копье, щит и меч».

1. Тот проходит трое суток, с непокрытой головой. В средневековой Грузии считалось унизительным ходить с непокрытой головой.

10. Девяти небес лишая, пусть сожжет меня геенна! См. примеч. к словам «Семь планет» (в переводе Бальмонта), с. 633.

22. О любви ты, верно, помнишь, что апостолы гласили. См. выше примеч. к сказу 4 (в переводе Петренко).

47. В доме Рака восседало Солнце. Солнце наблюдается в зодиакальном созвездии Рака в июне, значит, Автандил вернулся к Тариэлу в начале лета.

55. Самоцветы из Романьи сходны с яйцами цесарки. Перевод неточен: в оригинале Романея — слово персидского происхождения, означающее гранатовое дерево. Следовательно, речь идет о рубинах, подобных зернам граната.

[1] П. Н. Берков предложил еще одно название поэмы — «Шкура тигрицы» («барса»), которое, по его мнению, «глубже, философичнее и поэтичнее»; кроме того, образом «барсовой кожи» (или «шкуры тигрицы») Руставели якобы предвосхитил знаменитый образ «шагреневой кожи» Бальзака (см.: Берков П.Н. О композиции «Витязя в тигровой шкуре» // «Лит. Грузия». 1964, № 9. С. 70 — 78). Можно еще спорить о том, как передать по-русски «вепхи» — в значении «барса» («пантеры») или «тигра», но совершенно бесспорно единственно возможное значение второй половины композита — «ткаосани» — «носящий шкуру» («кожу»),

[2] Руставели Ш. Носящий барсову шкуру: Грузинская поэма XII века / Перевод К. Д. Бальмонта. Париж, 1933. С. XX. Упомянутый здесь английский перевод поэмы Руставели издан в Лондоне в 1912 г. под редакцией, со вступ. статьей и примеч. Оливера Уордропа.

[3] См.: Андгуладзе Л, Бальмонт и Грузия. Тбилиси, 1972, С. 176.

[4] Сводку данных о работе Бальмонта над переводом поэмы и его грузинских связях см. в коммент. к изд.: Бальмонт К. Д. Стихотворения / Вступ. статья, составление, подгот. текста и примеч. Вл. Орлова. Л., 1969. С.659 — 660. Бальмонту как переводчику Руставели посвящены след. статьи и публикации: Из писем К. Бальмонта о переводе «Витязя в тигровой шкуре»//«Лит. Грузия». 1957, №6. С. 112 — 116; Дондуа М. К. Бальмонт на уроках грузинского языка // «Лит. Грузия». 1962, № 9. С. 91 — 92; Балуашвили В. В содружестве с переводчиком поэмы Руставели//«Лит. Грузия». 1963, №12.С.87—91; Бальмонт-Бруни Н. Бальмонт и Грузия // «Лит. Грузия». 1966, № 9/10. С. 113 — 121; Табидзе Т. Бальмонт и Грузия//«Лит. Грузия». 1967, № 6. С. 61 — 62; Публикация писем Бальмонта//Там же. С. 66 — 71. См. также публикацию статьи: Бальмонт К. Шота Руставели и другие мировые гении как певцы любви//«Дружба народов». 1966, № 9. С. 203 — 209.

[5] Предисловие Бальмонта к этому изд. написано во Владивостоке и датировано 24 апреля 1916 г.

[6] См.: Барамидзе А. Из истории одного перевода поэмы Руставели на русский язык // Очерки и исследования из истории грузинской литературы. Тбилиси, 1975. Т. 6. С. 96.

[7] Издание Юбилейного комитета при Совнаркоме ССРГ

[8] См.: Иорданишвили С. Г. Русский перевод Бальмонта «Носящий барсову шкуру». Тбилиси, 1964. С. 28 (на груз. яз.).

[9] Чилачава Р. П. Петренко — переводчик «Витязя в тигровой шкуре». Тбилиси, 1984. С. 42 — 43, 51 — 52.



[10] Грузинская классическая поэзия в переводах Н. Заболоцкого. Тбилиси, 1958. Т. 1. С. 3.

[11] Руставели Ш. Витязь в тигровой шкуре / Перевел с грузинского и для юношества обработал Николай Заболоцкий. М.; Л.; 1937.

[12] «Деятели русской культуры о Шота Руставели». Тбилиси, 1966. С. 68.

[13] М. Бажан перевел «Витязя в тигровой шкуре» на украинский язык.

[14] Руставели Ш. Витязь в тигровой шкуре / Подстрочный перевод с грузинского С. Иорданишвили. Подстрочный перевод сверен с оригиналом, исправлен и отредактирован Комиссией в составе Ш. Апхаидзе, Л. Каландадзе, М. Заверина и А. Беставашвили. Тбилиси, 1966.

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 02:30

В 1941 году был издан новый перевод поэмы на русский язык, принадлежащий академику Шалве Нуцубидзе.его отличает точность передачи рифмы оригинала. Хотя в некоторых местах переводчик делает перекос и переводит черезчур христианизируя текст. Добавляя в него то, чего на самом деле нет в поэме. Но совместно с переводом Петренко это наилучший перевод по точности и особенно ритмике стиха.
Петренко более точен в смысловом переводе. Хотя и у него есть неточности.
Заболоцкий прекрасен в поэтичности, но уже больше страдает волностью как смысла, так и отступлением от ритмики стиха оригинала.
Бальмонт это перепев. Там еще больше и вольностей смысловых и вообще далеко от ритмики оригинала. Но даже он не лишен красоты и своеобразия. Чаще всего пользуются стихами Заболоцкого, как наиболее поэтичным. Но для изучения лучше предпочесть перевод Петренко или Нуцубидзе . Так же есть и переводы на украинский (недоязык, а точнее австровенгерско польский суржик.). Наилучшим считается перевод, принадлежащий Миколе Бажану.
Но там с первых строчек идут даже по русскому правописанию ошибки , которые затрудняют правильно понимать текст. Несогласованность в склонениях, возможно, это и есть "украинский язык". Вместо слова КОТ, говорят - КИТ, А как называть Кита, добиться мне лично от Щирого украинца узнать не удалось. Поэтому, в одном уроке некоей учительницы встречал мнение об этом переводе как наилучшем..:) Только у одной этой учительницы, правда, это и было написано. Наверное, там забыли дописать наилучшим среди УКРАИНСКИХ переводов...
Но как казус, я не преминул упомянуть и этот перевод, чтобы читатель не тратил на него свое время и внимание.
Есть еще некоторые авторы, но там перевод страдает многими неточностями и поэтически намного уступает всем выше перечисленным. Поэтому я не стану упоминать их вообще. Специалисты могут сами найти их.
А наиболее точным является подстрочник. Он не поэтизирован, зато он позволяет точно понять смысл и сверить с ним прочие поэтические переводы поэмы.
Это подстрочный перевод поэмы был сделан в 1933 году известным филологом Соломоном Иорданишвили (1898–1953)

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 02:31

Для наглядности сошлемся на один характерный пример подобного перевода стиха Руставели. В знаменитом завещании Автандила читается:

ПОЭМА ШОТА РУСТАВЕЛИ “ВИТЯЗЬ В ТИГРОВОЙ ШКУРЕ” Транскрипция:

[ т'у сацут'роман дамамхос ховэл-т'а дамамхобэлман,

г"ариби мовквдэ г"арибид, вэр дамитирос мшобэлман,

вэг"ар шэмсудрон дазрдилт'а да вэрца шисандобэлман,

мун шемицхалос т'к'вэнвэ гулман моцхалэ - млмобэлман ].

В подстрочном переводе текст по-русски выглядит следующим образом:

Если мгновенный мир, уничтожающий все, уничтожит и меня,

Странником умру в странствии, не оплачет меня мой родитель,

Не закутают меня в саван воспитанники и доверенные.

Пусть тогда мое милостивое и сострадальное сердце пожалеет обо мне.

Теперь хотелось бы перейти к рассказу о переводе Пантелеймона Петренко и проследить его путь к переводческому искусству. Кем был этот молодой человек, который в таком раннем возрасте (24 года) сумел перевести на русский язык «Витязя в тигровой шкуре » Шота Руставели, да еще так, что его перевод до сих пор не утратил художественно - эстетическую ценность? Пантелеймон Антонович Петренко по происхождению украинец. Родился в 1908 году. В 1932 году П.Петренко вместе с матерью обосновался в Батуми, а оттуда с помощью юриста и переводчика Ш. Картвелишвили, переехал в Тбилиси и с 1934 года жил там постоянно. К этому времени Пантелеймон или Тося, как он себя называл, уже писал стихи, был автором переводов стихов любимых французских поэтов Поля Верлена, Шарля Бодлера, Артура Рэмбо, Андре Сальмона на украинский язык. Жизнь в Грузии, естественно, в молодом литераторе пробудила интерес к грузинской поэзии. Обнаружив незаурядный талант поэта в 24-летнем украинце, Картвелишвили предложил ему попробовать перевести отрывок из «Витязя» на русский язык. Опыты Петренко понравились Картвелишвили, и он свел молодого переводчика с видным грузинским поэтом и руставелологом Константином. Чичинадзе; который впоследствии стал его консультантом и редактором. 23 октября 1934 года в газете «На рубеже Востока» был опубликован первый образец перевода Петренко. Заглавие гласило: Ш. Руставели. Носящий тигровую шкуру". Сказание первое о Ростеване, царе арабов». Текст содержал всего 12 строф. Та же «На рубеже Востока» в двух майских номерах (от 10 и 20 мая) 1935 года поместила «Сказ второй о том, как царь арабов увидел юношу, тигрову шкуру носящего», «Перевод с грузинского П. Петренко, редактировал перевод К.Чичинадзе», - читаем под публикациями. 5 декабря 1935 года Константин Чичинадзе во дворце грузинских советских писателей сделал доклад о русских переводах «Витязя в тигровой шкуре». После доклада выступили актеры с чтением переводов. Пантелеймон Петренко выступил последним. Живая реакция зала, где находились видные грузинские литераторы, послужила новым импульсом для дальнейшей работы над переводом. В 1938 году читатель получил первый русский перевод Руставели, на титульной страничке которого значилось: "Витязь в тигровой шкуре". Перевод с древнегрузинского Пантелеймона Петренко, при участии и под редакцией Константина Чичинадзе, портрет и иллюстрации Сергея Кобуладзе, издание Грузинского филиала АН СССР, Москва-Ленинград. Петренковский перевод сумел сохранить единство идейно-художественных и философских начал произведения, воссоздать авторскую модель гармоничности мира, следовать строгому архитектурному стилю подлинника, не нарушать его цельный живописный фон. Безусловно, труд П. Петренко при всех своих достоинствах не лишен и недостатков, но его особенно ощутимым изъяном является монотонность, отсутствие низкого и высокого шаири.

Мы уже сравнивали двух переводчиков - Бальмонта и Заболоцкого, отмечали достоинства и недостатки, преимущество и просчеты этих поэтов. Рассматривая параллельно П. Петренко и Н. Заболоцкого, хотелось отметить то, что два писателя, независимо друг от друга, к году юбилея Руставели (1937), взяли каждый на себя труд нового перевода «Витязя в тигровой шкуре». Итак, перед Петренко и Заболоцким стояла задача адекватности перевода, в частности, соблюдения: числа строк, метра и размера, чередования рифм, характера рифм, характера словаря, типа сравнений, особых приемов, переходов тона. В какой же мере выполнили эти задачи переводчики. Внимательное отношение к тексту обеспечило П. Петренко очень близкую передачу оригинала. Прежде всего, достигнута полная тождественность рифмовки. Петренко - единственный из всех переводчиков - сохраняет систему рифмовки Руставели и дает четыре одинаковых рифмы. Этим достигается особая плавность стиха, столь сильно отличающая подлинник. Вот, например, начало первой песни:

ПОЭМА ШОТА РУСТАВЕЛИ “ВИТЯЗЬ В ТИГРОВОЙ ШКУРЕ” ПОЭМА ШОТА РУСТАВЕЛИ “ВИТЯЗЬ В ТИГРОВОЙ ШКУРЕ” Транскрипция:

[Ихо арабэт'с Ростеван, мэп'э х'мрт'исаган свиани,

Махали, ухви, мдабали, лашк'ар - иравали, хмиани.

Мосамарт'лэ да моцхале, морчмули, гангебиани,

Да т'вит' мэомари уэбро, квла моубари цхлиани ].

В переводе Петренко: (34) Ростеван был царь арабский, божьей милостью храним, Войск бесчисленный властитель, был он щедрым и простым. Мудр, любезен, правосуден, прозорлив, неотразим, Кроме доблести, прославлен красноречием своим. Стих здесь имеет удивительную пластичность, которая свойственна «Витязю». К сожалению, Петренко не удалось передать в такой же степени и характер рифм. Концы стихов поэтому «съедаются». Впрочем, было бы излишне требовать такого, почти невозможного в большом объеме на русском языке, приема. Этого нет и у других переводчиков. Плавность и эпичность стиха - вот главные достоинства перевода Петренко. Они выгодно отличают его перевод не только от перевода Бальмонта, но и от перевода Заболоцкого. Петренко, больше чем всем другим, удалось схватить музыку стиха Руставели - немного заунывную и печальную, немного однообразную внешне и напряженную внутренне. Впрочем, стремление к передаче музыкальности приводит подчас Петренко к некоторым заметным промахам. Целый ряд метафорических образов обесцвечивается и тускнеет, краски в некоторых местах погашаются, на самом тексте перевода Петренко лежит какой-то налет рассудочности. Зато хорошо звучат у Петренко афоризмы Руставели. Кстати, русский читатель должен заметить, что афоризмы Руставели чрезвычайно конкретны и настолько спаяны со смысловым развитием, что из контекста могут быть вынуты лишь с трудом. Вот несколько афоризмов в переводе Петренко. Мир изменчивый и лживый в злых делах неутомим. Сердце каменное ранит лишь алмазное копье. Если правды не постигнем, - объясненья не поймем. Лучше быть неторопливым, чем безумно встретить рок. Правый суд плоды рождает и на дереве сухом. Заметим, что у Бальмонта эти сентенции утеряны. На равнении переводов Петренко и Бальмонта выясняется зависимость переводческого искусства от социальных интересов. Вот перевод Петренко из 13-й песни:

Сделай так, мой лев, сильнейший из живущих ныне львов:

Жениха убей, подкравшись; не прибавь к нему рабов,

Не закалывай их, словно стадо мулов и коров,

Удержи свою десницу - тяжела невинных кровь.

Замечательная по гуманности деталь объясняет отношение Руставели к угнетенным и обездоленным.

Лев мой, вождь необычайный, да не будет смерть бескрайной! Жениха убей ты в тайной, быстрой скрытности один!

За дружиной же дружину убивая как скотину,

Лишь умножишь ты кручину! Бремя крови - тяжесть льдин.

Не говоря уже о ложном и неприятном сравнении ( как скотину -опять требование третьей рифмы), о путаном и невнятном образе последней фразы (сравним в переводе Петренко), перевод Бальмонта совершенно смазывает основную мысль поэта, заменяя ясное и определенное «рабы» - «дружиной». Перевод Петренко нужно предпочесть переводу Бальмонта во всяком смысле. И не даром Петренко пользуется такой популярностью в Грузни: грузины считают его перевод наиболее близким к оригиналу.

На основе изученной литературы, мы пришли к следующим выводам: любой из названных переводов способен быть посредником для русского читателя в ознакомлении с бессмертным памятником грузинской поэзии. Перевод первого переводчика поэмы К.Бальмонта, который трудился над своей работой в 10-е годы, можно назвать «перепевом» (Бальмонт сам называет его этим словом). Поэт и переводчик серьезно изучал грузинский язык, чтобы иметь возможность в какой-то мере читать поэму в оригинале. Бальмонт допускает немало вольностей при передаче стихов оригинала, усложняет и перегружает стихи несвойственными руставелиевскому шаири, внутренними рифмами. Но Бальмонт превосходно воссоздал звуковое и эмоциональное богатство подлинника. Он первый взялся за полный перевод поэмы Руставели, первый познакомил русского читателя с шедевром грузинской поэзии. Грузинский народ благодарен и признателен Константину Бальмонту за его грандиозный труд. Перевод Петренко нужно предпочесть переводу Бальмонта. Петренко сумел сохранить единство идейно-художественных и философских начал произведения, воссоздать авторскую модель гармоничности мира, следовать строгому архитектурному строю подлинника, не нарушать его цельный живописный фон. Петренко - единственный из всех переводчиков - сохраняет систему рифмовки Руставели и дает четыре одинаковых рифмы. Перевод Петренко имеет ту удивительную пластичность, которая свойственна «Витязю». Наибольшей популярностью в Грузии пользуется именно перевод Пантелеймона Петренко, т.к. его перевод считается наиболее близким к оригиналу.

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 02:35

Тандил и Тинатин герои эпической поэмы грузинского поэта Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Сюжет поэмы, видимо, берет начало в персидском фольклоре. Об этом говорит прежде всего сам Руставели: «Эта повесть из Ирана занесенная давно». Предположения о персидских истоках сюжета высказывались и некоторыми литературоведами (Н.Марр). Сами герои поэмы формально тоже не являются грузинами: Тариэл — индийский царевич, Нестан-Дареджан — дочь «главного» царя Индии, Автандил — полководец из Аравии, Тинатин — дочь царя Аравии. Однако практически все исследователи «Вепхисткаосани» сходятся во мнении, что Руставели переработал сюжет поэмы, ее композицию, а самое главное — образы основных ее героев таким образом, что она стала своего рода энциклопедией жизни Грузии XII-XIII веков. Реальным историческим прототипом Тинатин и Нестан-Дареджан скорее всего явилась сама царица Тамар, а прототипом Тариэла и Автандила — Давид Сослан, второй муж царицы Тамар.

В четырех образах героев поэмы, неразрывно связанных друг с другом, Руставели представил две основные проблемы своего времени — политическую и философскую.

Первая осмысливается прежде всего как проблема женского престолонаследия, связанная с правом на престол царицы Тамар, которое во время ее правления неоднократно подвергалось сомнению со стороны крупных феодалов. Всем сердцем преданный Тамар Руставели раскрывает в своей поэме эту проблему таким образом. Царь Аравии Ростеван завещает свой престол дочери Тинатин без каких-либо условий, связанных с ее замужеством. (Так же поступает в отношении Тамар и ее отец — Гергий III.) А вот царь Индии Фарсадан поступил по-другому: сочтя, что женщина не может самостоятельно наследовать престол, он пожелал выдать ее замуж за хорезмийского царевича и ему передать престол. (Руставели намекает на первое замужество Тамар с навязанным ей противниками русским князем Георгием Боголюбским, который затем был изгнан из Грузии.) «Неправильное», с точки зрения Руставели, поведение Фарсадана заставило прекрасную Нестан-Дареджан превратиться в «громоносную тигрицу» и подговорить Тариэла убить царевича. Этот грех разлучил их обоих и заставил Тариэла «в тигровой шкуре» полубезумным скитаться по свету в поисках любимой. Индия же подверглась нападению чужеземцев.

Философская проблема любви и дружбы раскрывается в поэме Руставели через взаимоотношения Автандила и Тинатин, Таризла и Нестан-Дареджан, Автандила и Тариэла. Проблему любви Руставели в христианских традициях неразрывно связывает с понятием Бога, следуя, с одной стороны, христианской неоплатонической традиции, идущей от Дионисия Ареопагита (который упоминается в поэме под именем Дивноса), а с другой (через арабскую культуру) — обращается непосредственно к философской теории любви самого Платона, выраженной им в диалоге «Пир» (Д.Кумсишвили). В традиции ареопагитиков Руставели рассматривает мир как отражение Бога, «его благословенного лика». (У Ареопагита Бог — «сущетворный прообраз» мира.)

Говоря о любви, он выше всего ставит «любовь высоких духом, отблеск высшего начала» — но это любовь небесная, она недоступна и невыразима, так же как у Ареопагита непознаваем и невыразим Бог в пределах земного человеческого познания. Однако как у Дионисия Ареопагита Бог познаваем и постижим в том его лике, который открыт и явлен миру, так и для человека, который «предан плоти», возможна земная любовь — «подражание» высшей любви. Такую любовь Руставели, уже в платоновских традициях, разделяет на «прекрасную» земную любовь (миджнуроба) и прелюбодеяние (сидзва): «Блуд — одно, любовь — другое, разделяет их стена». Приверженцами «прекрасной» любви — миджнурами — Руставели называет прежде всего себя самого, Автандила и Тариэла.

Миджнур у Руставели, как и у Платона, должен быть прекрасным, мудрым, красноречивым, сильным, богатым (это качество вызывает наиболее ожесточенные споры, впрочем, большинство исследователей считает, что Руставели подразумевал здесь богатство души), великодушным, исполненным любовного пыла, верным и смиренным со своей возлюбленной, готовым исполнять ее желания, а кроме того, должен скрывать от других свои чувства. И Тариэл, и Автандил соответствуют этим требованиям. Но Тариэл, убив хорезмского царевича, с одной стороны, выполнил волю разъяренной Нестан-Дареджан, а с другой — поступил невеликодушно; отсюда и тигровая шкура как символ Нестан-Дареджан, которая побудила его совершить убийство (П.Н.Берков). Грех, зло унижает и уничтожает любовь. Это символизирует эпизод, в котором Тариэл убивает льва и тигрицу, которые сначала любовно играли, но затем проявили свой звериный лик («львом» именует Нестан-Дареджан в письмах самого Тариэла).

Но Руставели, как и Ареопагит, считает, что Бог «добру отводит вечность, злу дает он срок мгновенный». Шкура тигра не суть Тариэла, и ее можно, в конце концов, сбросить. Именно поэтому Тинатин просит Автандила найти безумствующего в отчаянии Тариэла: он для нее «исчадие», но она сердцем чувствует трагедию любви. Автандил, узнав историю Тариэла, проникается к нему сочувствием, становится его другом и решает помочь ему. Он убеждает Таризла воспрянуть духом: «Муж не должен убиваться в столкновении с судьбою коль заходит ум за разум, все кончается бедою!» Дружба Тариэла и Автандила символизирует у Руставели единство всех влюбленных-миджнуров. Автандил помогает Тариэлу вернуть силу воли и найти Нестан-Дареджан, Тариэл помогает Автандилу получить прощение Ростевана и обрести вновь Тинатин. Образы Тариэла и Автандила как бы две части целого. По мысли переводившего Руставели Н.Заболоцкого, Автандил олицетворяет активное преодоление зла, а Тариэл — отчаяние на грани безумства, «но силы разума, дружбы и любви торжествуют». Так же и Тинатин олицетворяет женскую мудрость и кротость, а Нестан-Дареджан — страстность и неукротимость, но они же символизируют две стороны женской натуры — это «два светила», две «розы, слитые в лобзанье».

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 02:36

Поэма в оригинале написана поэтическим метром, называемым шаири, — шестнадцатисложного стиха. Руставелли пользуется двумя видами этого метра: высоким (4+4+4+4) и низким (5+3+5+3). Разнообразие видов метра в поэме увязывается с определённым порядком рифмической системы. Четверостишья поэмы (числом до 1500; а по изданию академика Броссе поэма имеет 1637 строф, по 16 слогов в стихе) изобилуют аллитерациями, повышающими её органическую музыкальность.

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 02:38

Доныне остаётся неразрешённым и вопрос, откуда Руставели заимствовал сюжет своей поэмы. В литературе было высказано четыре мнения: первое основывается на словах самого Руставели, который в 16-й строфе поэмы заявляет, что «он нашёл персидский рассказ и переложил его стихами, словно крупную жемчужину, переходящую из рук в руки»; однако персидский оригинал, несмотря на все поиски, до сих пор не найден. Персидский рассказ, о котором говорит Руставели, является пересказом индийского эпоса «Рамаяна», совпадающего с поэмой «Витязь в тигровой шкуре» как в целом, так и во множестве мелких деталей.

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 02:39

Изображение
Марка СССР, 1966 г. Иллюстрация к поэме «Витязь в тигровой шкуре»: Тариэл у потока (по одноименному рис. С. Кобуладзе, 1935—1937).

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 02:41

Порывы страсти, любви, тоски, гнева в поэме могучи и грозны, словно порывы бури. Как бы символом, условным приемом, выражающим целомудренное и напряженное до предела чувство, любовь Автандила и Тариэля, главных героев поэмы, и являются столь удивляющие порой читателей слезы и обмороки бесстрашных богатырей.

Поэма построена на контрастах, глубоко драматических. Прежде всего контрастны сами герои поэмы. Вот Нестан-Дареджан, возлюбленная Тариэля, — энергичная, умная, властная, умеющая бороться за свою любовь девушка. А рядом с ней — возлюбленная Автандила царица Тинатин, кроткая, словно просветленная и в то же время внутренне твердая. Друг бурного, мятущегося, порой не владеющего собой Тариэля — столь же благородный и сильный, но вдобавок как бы олицетворяющий начало разума и такта, преодолевающего порывы страсти, Автандил.

Контрасты печали — и радости, обморока — и бешеного боя, рыданий — и страстной речи пронизывают всю поэму. Они уживаются в каждой ее строфе, словно внутри живой клетки. Вот Тариэль рассказывает о схватке с тигрицей, которую он хотел обнять, только что освободив от льва, обидевшего ее. Но тигрица напала на Тариэля:

Разъярясь, она кидалась, тело мне когтями раня,
И тогда ее с размаху я отбросил и убил…
Тут я вспомнил ссору с милой в день
последнего свиданья —
И от скорби сжалось сердце. Видишь слезы,
Автандил?
(Перевод Георгия Цагарели)

В память об этой схватке с тигрицей, напомнившей ему Нестан-Дареджан, Тариэль и стал носить тигровую шкуру.

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 02:42

Фабула поэмы «Носящий тигрову (барсову) шкуру» сводится к следующему: именитый, но пожилой царь Аравии — Ростеван, не имея сына-наследника, возводит на престол свою единственную дочь — прелестную и умную Тинатин, которая питала любовь к выдающемуся полководцу и рыцарю-царедворцу Автандилу. Однажды во время охоты царь с Автандилом встретились у речки со странным плачущим витязем. Попытки заговорить с ним остались тщетными. Тогда Тинатин поручила своему возлюбленному во что бы то ни стало привести загадочного чужестранца. Автандил после долгих и опасных скитаний отыскал этого уединившегося в пустынной пещере витязя по имени Тариел. Клятвою скрепив дружбу и побратавшись с Автандилом, Тариел рассказал ему свою скорбную историю: он — великий царедворец великого индийского царя Персадана, терзаемый страстной любовью к солнцеподобной царевне Нестан-Дареджан. Но судьба не милостива к влюбленным; царь Персадан задумал выдать Нестан замуж за сына Хварезм-шаха, который к тому же объявлялся наследником индийского престола (каковым по праву считался Тариел). По наущению Нестан Тариел убил соперника и готовился захватить власть в свои руки. Нестан обвинили в порочной любви к мятежнику и после тяжких побоев бесследно удалили далеко за пределы Индии. Тариел пустился в поиски, но безрезультатно... Наконец отчаявшийся витязь покинул мир, уединился, горько оплакивая в пустыне свою жизнь... Автандил утешал и обнадеживал своего славного побратима — в конце концов он действительно напал на след Нестан-Дареджан. Она оказалась заключенной в неприступной крепости Каджети. Тариел и Автандил при содействии третьего побратима Придона овладели крепостью, освободив Нестан, и радостные и счастливые возвратились в свои края.

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 02:48

Шота Руставели. «Вепхисткаосани» («Витязь в тигровой шкуре»): Подлинная история. Подстрочный перевод с грузинского Соломона Иорданишвили. Комментарий Н.Сулава. — СПб.: «Симпозиум», 2015.

«Вепхисткаосани» Шота Руставели — один из самых известных, но непрочитанных памятников мировой литературы. Поэтические переложения поэмы Вепхисткаосани, которую на русском языке принято называть «Витязь в тигровой шкуре», — плод титанического труда переводчиков, но любой из переводов лишь до известной степени передал бездонность текста Руставели. И то обстоятельство, что многие крайне важные смыслы невозможно было сохранить и, следовательно, откомментировать, подвигло издателей на публикацию прозаического перевода Соломона Иорданишвили. Узнать и понять подлинную историю ушедшего в схиму воина, облаченного в тигровую шкуру, — узнать и понять историю Вепхисткаосани— помогают комментарии, которые отсутствовали в предыдущих русскоязычных изданиях.

Издание, впервые сопровожденное научным комментарием профессора, доктора филологических наук Нестан Сулава (перевод с грузинского Иринэ Модебадзе), было осуществлено в 2007 году издательством «Вита Нова» (в основу лег перевод С. Иорданишвили, сделанный в 1933 году и опубликованный в 1966 году под редакцией специальной комиссии в составе Ш.Апхаидзе, Л.Каландадзе, М.Заверина и А.Беставашвили). Поэма была проиллюстрирована заслуженным художником Грузии Лореттой Абашидзе-Шенгелия. Однако ограниченный тираж и цена сразу же сделали книгу раритетом. Поэтому возникло решение выпустить недорогое демократичное издание, которое было бы доступно массовому читателю, попало бы в библиотеки, вузы и школы.

И вот в 2015 году издательство «Симпозиум» выпустило книгу под названием: «Шота Руставели. Вепхисткаосани (Витязь в тигровой шкуре). Подлинная история». Осуществить этот проект помог президент грузинской национально-культурной автономии Санкт-Петербурга Бадри Какабадзе. Вот что сказал на презентации директор издательства Александр Кононов: «Смысл издания — чтобы все "разобрать на детали" и чтобы эти детали можно было рассмотреть, вникнуть в них. И понять то, что невозможно понять в поэтических переводах. Мы, рассмотрев эти детали, поймем, почему эта книга занимает такое место в грузинской культуре и почему уже на протяжении почти столетия с переводом и с осмыслением этой книги "носятся", в хорошем смысле слова, представители русской культуры, и этот процесс никогда не закончится».

Насквозь пронизанная библейскими аллюзиями, эта поэма, созданная в конце XII века, менее всего — восточная сказка или средневековый рыцарский роман. Точно так же как страсти носящего тигровую шкуру Тариэла не столько обязательный жанровый элемент повествования, сколько мучительное продвижение души к вечной Любви, Мудрости и Гармонии: для того нам и дарована жизнь, чтобы «влиться в сонм высшего уклада». Комментированное издание поэмы объясняет, почему на родине Руставели ее называют «Грузинской библией».

В статье Нестан Сулава, предваряющей комментарии, раскрыты вещи, несомненно важные для понимания поэмы. Остановимся, например, на пояснениях к девятой строфе поэмы, где речь идет об истории ее создания — «персидском сказании, переложенном на речь грузинскую». Определение «персидское», будучи неправильно понятым, послужило поводом к серьезной научной полемике (начиная с трудов Н.Я.Марра). Упомянутое в строфе слово спарсули (досл. — персидский) — «персидское сказание» вызвало множество толкований. Первый издатель поэмы — просвещенный правитель и сам поэт — царь Картли Вахтанг VI, комментируя эту строфу, отмечал, что в Персии эта история не обнаруживается, а значит, Руставели сам ее придумал. Мнение такого знатока персидского языка и литературы, каким был Вахтанг VI, несомненно, заслуживает доверия. Но, несмотря на его комментарий, содержание этой строфы было понято неверно. Слово «персидское» в данном контексте означает не заимствование персидского сюжета, но понятие гораздо более широкое, а строфа в целом выражает авторскую концепцию. История, сюжет, фабула, которые составили основу поэмы, — не являлись христианскими и именно поэтому упоминаются как «персидские», т.е., нехристианские. «Переложив на речь грузинскую» — следует понимать как христианизировав. Таким образом, «персидское», равно как и «грузинское», выступают в качестве объемных понятий-терминов, выражающих как художественно-эстетическую, политико-идеологическую, культурную, философскую, так и мировоззренческую позиции Руставели. Ведь то, что было «персидским», преобразилось в «грузинское», и в этом заключен глубокий символический смысл. Именно в этих терминах обозначил Руставели воссозданное в поэме качественное преображение старого («ветхого»), нехристианского мира в новый — христианский.

Особого пояснения требует и название поэмы, потому что никакого «витязя» в ее названии нет и в помине. Да и с «тигром» тоже оказалось не все просто.

В переводах поэмы (частичных) XIX века в названии присутствовало слово «барс» («Барсова кожа»). Враннем переводе К.Бальмонта (1917) тоже: «Носящийбарсову шкуру». В более поздних переводах — в том числе и в более поздних изданиях перевода К.Бальмонта — в названии присутствует слово «тигр». Адекватный перевод названия был бы неблагозвучен («Барсовошкуроносец» /«Тигровошкуроносец», по типу «копьеносец», или «Барсовошкурник» /«Тигровошкурник», по типу «лучник», «конник» и др.). Поэтому ни один из имеющихся переводов названия не является точным. Ближе всех к подлиннику тот самый перевод К.Бальмонта: «Носящийбарсову шкуру». Вариантом заглавия могло бы служить: «Некто в барсовой (тигровой) шкуре». Однако переводчики остановились на более соответствующем характеру и социальному статусу героя — но при этом несколько «русифицированном» — варианте «витязь». (Теоретически на месте «витязя» мог оказаться более европейский вариант — «рыцарь».)

Но что же вынес в название поэмы сам автор? Вепхисткаосани — это Тариэл, один из героев поэмы. Основанием для выбора заглавия стала сложившаяся в сознании Тариэла ассоциация возлюбленной с разъяренным «вепхви». Перевод этого понятия неизбежно ведет к разночтениям: тигр, барс, леопард. В древнегрузинской литературе под общим именем «вепхви» подразумевались как пятнистые, так и полосатые хищники. В частности, в толковом «Словаре грузинского языка», составленном в конце XVII века грузинским лексикографом С.-С.Орбелиани, приводится название жирафа как композита, составленного из двух слов: «вепхв-аклема» (досл. «барс/тигр-верблюд»), что также является свидетельством того, что «вепхви» — общее название всех пятнистых и полосатых животных.

Вепхви — это женский символ: под ним подразумевается женщина, которая должна родить наследника. Итак, Тариэл сравнивает возлюбленную с разъяренным вепхви (в русских переводах традиционно — тигрицей): «Она лежала как разъяренная тигрица у расщелины скалы, с лицом громоизвергающим». «Разъяренная тигрица» — это внешнее проявление внутреннего состояния Нестан, которое со временем вытесняется символом красоты ее духовного и интеллектуального мира, и в воображении героя она предстает уже «тигрицей прекрасной». Убив в поединке тигрицу, Тариэл облачается в ее шкуру: «Оттого, что в тигрице прекрасной образ ее (Нестан-Дареджан) я провижу, Потому люблю ее (тигрицы) шкуру, делаю из нее свое платье». Следующее пояснение поступка Тариэла еще больше углубляет смысл названия поэмы: шкура вепхви для Тариэла — это и внешний способ укрыться от мира, уединиться, временно «стать неузнаваемым». Ношение этого одеяния символизирует период душевных терзаний героя, осознания им своего греха (убийство сына Хорезмшаха), раскаяния и духовного очищения. Этот период показателен как время самоуглубления, ведущего к внутреннему перерождению героя в «нового человека» путем обретения духовности, т.е. подготовки духовного обновления через пещерничество (отшельничество в пещере). Причины нарушения гармонии в мире (вселенной) должны открыться внутреннему взору Тариэла. Поэтому-то время действовать для Тариэла не настанет до тех пор, пока он не «прошел пещеру» — период отшельничества, пустынь, в платоническом и библейско-агиографическом понимании. Лишь так он смог получить искомое просветление. Живя в пещере, в борьбе с самим собой, Тариэл проживает сложный период катарсиса и достигает духовного совершенства, т.е. полностью принимает Божью волю и покоряется Провидению. Только так, пройдя путь духовного очищения, может он постичь вечные ценности и приобщиться к «мудрости замысла Всевышнего».

…Первое упоминание Вепхисткаосани в России принадлежит писателю-богослову митрополиту Евгению Болховитинову. В книге «Историческое изображение Грузии в политическом, церковном и ученом ее состоянии» (СПб., 1802) он, в частности, писал: «Сцены действий подобны Ариостовой поэме о Роланде, но красоты, оригинальность картин, естественность идей и чувствований — Оссиановы».

Первый русский частичный стихотворный перевод был осуществлен Ипполитом Бардтинским. Под заголовком «Тариель. Барсова кожа» этот перевод был опубликован в журнале «Иллюстрация» в № 6–7 за 1845 год. Подстрочник делал профессор Петербургского университета Давид Чубинашвили.

Первый русский (неполный) перевод поэмы, сделанный в ХХ веке, принадлежит Константину Бальмонту. Примечательно, что знакомство Бальмонта с поэмой Руставели состоялось в ее прозаическом переводе на английский язык Марджори Скотт Уордроп. Впервые перевод Бальмонта со статьей на русском, французском и английском языках издан в Париже в 1933 году. «Как Гомер есть Эллада, Данте — Италия, Шекспир — Англия, Кальдерон и Сервантес — Испания, Руставели есть Грузия… Народ, если он великий, создаст песню и выносит в лоне своем мирового поэта. Таким венценосцем в веках <…> был избранник Грузии, Шота Руставели, давший в ХII веке своей родине знамя и зов — "Вепхисткаосани" — "Носящий барсову шкуру". Это лучшая поэма любви, какая когда-либо была создана в Европе, радуга любви, огневой мост, связующий небо и землю», — писал Бальмонт в предисловии к парижскому изданию поэмы.

Кроме перевода Бальмонта существуют еще четыре полных поэтических перевода на русский: Пантелеймона Петренко (при участии К. Чичинадзе) (1938), Георгия Цагарели (1937), Шалвы Нуцубидзе (1941) и Николая Заболоцкого (1937, в обработке для юношества; 1957, полный перевод).

У «Вепхисткаосани» было в истории Грузии особое предназначение. Пять веков поэма передавалась изустно, кроме того, до нашего времени дошло около ста семидесяти полных или фрагментарных списков поэмы.

В 1712 году грузинский царь Вахтанг VI осуществил первое печатное издание поэмы. Именно в начале XVIII века, в тяжелейший для Грузии период персидской оккупации, эта книга сплотила вокруг себя нацию, стала краеугольным камнем национального самосознания.

Тамаз Чиладзе, автор предисловия к двум последним комментированным изданиям Руставели, написал: «Данте в «Пире» называл итальянский язык «ячменным хлебом», то есть чем-то, доступным для всех. Руставели написал свою бессмертную поэму именно таким, ясным, понятным для всех языком. Подняв на высочайшую вершину грузинский литературный язык, он превратил его в институт духовного воспитания народа, сделал основой национальной этики и морали… В мирные времена именно книга выводила Грузию на международную арену. И во время бедствий именно она спасала страну от гибели. Не в первый раз стало очевидным могучее воздействие «Вепхисткаосани» на всю страну, что можно расценивать как великий подвиг книги, которая в катастрофической обстановке осуществила идейное объединение Грузии».

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 02:49

Глава 23. Псевдонимы Сталина

(Похлебкин В. Великий псевдоним)


Любопытные размышления и факты, связанные с псевдонимами И. Сталина, содержатся в книге Вильяма Похлебкина «Великий псевдоним»:

«Не располагая абсолютно всеми материалами для указанной работы и не считая то, что удалось найти, совершенно исчерпывающим, мы тем не менее собрали воедино все известные печатные (письменные) и устные (клички, прозвища) псевдонимы Сталина и расположили их по алфавиту, как это принято было прежде в отношении псевдонимов В.И. Ленина, во втором справочном томе Собрания сочинений.

В их числе 18 псевдонимов из печатных произведений И.В. Сталина, выявленных по изданным томам Собрания сочинений; 6 партийных кличек, приводимых в краткой биографии И.В. Сталина, написанной в 1925 г. И. Товстухой (тогдашним сотрудником ИМЭЛ и видным партийным работником), и три литературных псевдонима, выявленных по грузинской периодике конца XIX века. Кроме того, два устных псевдонима, не указанных И. Товстухой в 1925 г., приводятся без ссылки на источник в книге Д. Волкогонова и один – в книге венгерских советологов.

Если учесть, что две партийные клички Сталина совпадают с его печатными псевдонимами (Коба и Сталин), то общее число всех выявленных в настоящее время сталинских и устных, и печатных псевдонимов составляет 30 единиц.

1. Бесошвили И.

2. Василий

3. Гилашвили

4. Давид

5. Дж-швили

6. Иванович

7. К.

8. К.С.

9. Като, К.

10. Ко.

11. К.Ко.

12. Коба

13. Коба Иванович

14. Товарищ К.

15. Нижарадзе (Нижерадзе)

16. Меликянц (1910 г.?)

17. Тот же

18. Чижиков

19. Чопур

20. С.

21. С-н. К

22. Салин, К.

23. Солин, К.

24. Сосели (Созели)

25. Сосело

26. Ст. И.

27. Ст. К.

28. Сталин, К.

29. Стефин, К.

30. Сталин, И.В.


Если учесть еще настоящую фамилию – Джугашвили и вариант фамилии-псевдонима Иосиф Джугашвили-Сталин (2 ноября 1917 г.), то весь сталинский номо-фонд составит 32 единицы.

Для сравнения укажем, что число псевдонимов В.И. Ленина, помещенных в Справочном томе, части 2-й, 5-го издания Полного собрания сочинений, составляет 146 единиц, причем из них 17 иностранных и 129 русских. Почти пятикратное превосходство (численно!) ленинских псевдонимов косвенно указывает на различия в масштабах деятельности Ленина и Сталина. Эти различия касаются разных географических (пространственных) и территориально-государственных рамок деятельности двух этих людей, разного объема выполняемой ими работы, отражаются в разном ее характере, в разной доле ответственности и в различных масштабах партийных контактов с организациями, учреждениями, общественными и партийными деятелями и членами собственной партии.

Чрезвычайно интересно было бы привести такого же рода (хотя бы численные) данные и сопоставления с другими видными деятелями большевиков, стоявшими как вокруг Ленина, так и позднее составлявшими окружение самого Сталина. Но это – разумеется – потребовало бы совершенно отдельного, особого исследования, что в настоящее время крайне затруднено в связи с наметившимся после 1993 г. отрицательным отношением к партийным архивам и их прямой утратой (многие материалы ИМЭЛ оказались уничтожены или даже проданы за рубеж).

Тем не менее косвенное значение подобных сравнений следует учитывать в принципе как немаловажную дополнительную объективную информацию. И ее необходимо применять при комплексном изучении истории РСДРП(б) – РКП(б) – ВКП(б) – КПСС.

Конечно, алфавитный список псевдонимов не способен дать сколь-нибудь «направленной» информации, которой мог бы обладать хронологический список, но поскольку время употребления псевдонимов может быть определено лишь для печатных псевдонимов с известной точностью, а не для устных, то общего хронологического списка, дающего строго последовательную картину их смены – без кропотливого архивного изучения материалов полиции о времени бытования каждого устного псевдонима в отдельности, пока еще нельзя составить. Однако для наших целей исследования такой список даже не столь необходим, поскольку, во-первых, возможен приблизительный список, а во-вторых, можно применить и к алфавитному списку метод отсечения или группировки псевдонимов по их смыслу или по назначению, и тогда само собой выявляются постоянные, стабильные и серьезные псевдонимы, стоящие совершенно особняком от псевдонимов-аутсайдеров, т. е. случайных, временных или рассчитанных на «одноразовое» применение.

Внимательно изучая вышеприведенный список, мы уже по нему одному получаем некоторое представление о процессе псевдонимотворчества Сталина, о некоторых излюбленных и определенных буквах и словах, избираемых им для псевдонимов, о последовательной вариации им одних псевдонимов и совершенной случайности других. Так, если отсеять случайные псевдонимы, то легче будет оперировать с постоянными, стабильными и понять их логику.

Прежде всего вовсе не выглядят псевдонимами некоторые фамилии. В них от псевдонимов только то, что там отсутствуют инициалы. Стало быть, это клички, партийные фамилии для явок, а не псевдонимы. Действительно, «Василий», «Гилашвили», «Иванович», «Нижарадзе», «Чижиков», «Чопур» являются явочными кличками, употреблявшимися Сталиным в чрезвычайно краткие периоды – сразу после побега из тюрьмы или ссылки, или при поездке на съезд партии (в период дороги, при явках) или в другой регион, т. е. практически каждый раз в одиночных случаях и каждый раз заново, в том числе и по фальшивому паспорту, который по миновании надобности – просто выбрасывался. Показательно, что все эти «псевдонимы» основываются на фамилиях реально существовавших людей: так, рабочий Нижарадзе был известен Сталину по Батуми, П.А. Чижиков – по Вологде (с его настоящим, неподдельным паспортом Сталин бежал из вологодской ссылки). Как «Иванович» Сталин был делегирован на IV Объединительный съезд партии в Стокгольм и отмечен так в его протоколах, как представитель Тифлисской организации. Таким образом, все эти «псевдонимы» были эпизодическими, приобретались «по случаю» и фактически не оставляли следа в сталинской системе псевдонимов, ибо он от них как можно скорее отделывался. Они были слишком заурядны – не «псевдонимны».

Фактически же лишь две буквы – К. и С. привлекали Сталина и использовались им в разных вариациях для создания псевдонимов. И это не случайно: К и С – две самые массовые буквы русского алфавита, на них встречается больше всего слов в русском языке. Тем самым Сталин как бы намекал, что он является общероссийским политическим деятелем, а не региональным или узконациональным, как другие».

Далее в указанном сочинении мы находим интересные сведения о псевдониме «Коба» и о принципах выбора псевдонимов Сталиным:

«На букву «К» был первый стабильный псевдоним Сталина – Коба, под которым он вошел в историю революционного движения на Кавказе и под которым его в основном знали в партии до 1917 г. На букву «С» был создан главный псевдоним Сталина, под которым он вошел в мировую историю. Но он пришел к нему не сразу: до «Сталина» существовало еще несколько псевдонимов на букву С, в том числе два его первых псевдонима, под которыми печатались его стихи на грузинском языке в газетах «Иверия» и «Квали». Эти псевдонимы Сосело и Созели – уменьшительные от Иосиф и эквивалентные русским – Осенька и Осечка. Впервые Сталин употребил эти псевдонимы в 1895 г., 1896 г. и в 1899 г., когда его стихотворение вновь перепечатали в сборнике, посвященном 75-летию Рафиэла Эристави. Это были псевдонимы без всяких претензий и выкрутас.

Зато другие псевдонимы, появившиеся у Иосифа Джугашвили в его кавказский период и предшествовавшие или сосуществовавшие до 1907 г. с его более постоянным псевдонимом Коба, содержали в себе намек на претензии.

И Сталин, как это видно из анализа этих псевдонимов, выбирая и выдумывая их себе, все время колебался, не решаясь остановиться на них именно в силу их довольно прозрачной претенциозности: он искал и простого и вместе с тем значительного псевдонима, и прозрачные намеки на величие он критически отбрасывал, хотя и не мог устоять перед временным искушением – использовать претенциозный псевдоним. Но его претенциозность была сдержанной, она пряталась за простоту формы и прежде всего была лексически кратка. Два слога – вот каким размером молодой Иосиф Джугашвили ограничивал длину своих псевдонимов: Да-вид, Ка-то, Ко-ба, Са-лин, Со-лин, Сте-фин.

Показательно, что всякие варианты обычных псевдонимов, построенных на грузинской именной основе, с использованием имени отца или матери, были после одно-двукратного употребления – решительно им отброшены. Так, псевдоним И. Бесошвили, появившийся несколько раз в газете «Гантиали», затем бесследно исчез. В основе его лежало грузинское имя отца – Бесарион или Бесо. В основе другого псевдонима – Като – первоначально лежало имя матери – Екатерины Джугашвили и первой жены Екатерины Сванидзе, по-грузински Кеке или Кетэ. Однако вскоре Сталин придал им такие инициалы, что они изменили свою первоначальную «окраску» и смысл. Ибо его претензии шли совершенно в другом направлении, а не в утверждении или прославлении родственных начал. Об этом красноречиво говорит псевдоним «Давид», т. е. маленький, скромный библейский Давид – победитель громадного Голиафа – вот смысл этого раннего «устного» псевдонима, или клички, которую хотел одно время утвердить за собой Сталин. Еще более серьезные претензии были связаны с переосмысленным псевдонимом «К. Като», т. е. не кто иной, как древнеримский деятель – Марк Порций Катон – консул, авгур, цензор, полководец, писатель, строгий ревнитель дисциплины и порядка, прогрессивный в ведении дел, последовательный противник Карфагена («Карфаген должен быть разрушен!») – вот какие исторические персонажи импонировали Сталину в 23–26 лет. И здесь не было никакой случайности в выборе, все было тщательно продумано, даже инициалы: К. Като. Они свидетельствовали о том, что Сталин был хорошо знаком с латинским подлинником. Ибо хотя в гимназических учебниках Катона всегда называли Марком Порцием, его латинское имя для отличия от сына – Катона Младшего – писалось обычно C. Cato (К. Като), ибо ему было присвоено почетное имя Цензориус (Censorius).

Но «Като» был слишком прозрачен, и Сталин не задержался на нем. Его псевдонимом примерно с лета 1903 г. (в Кутаисской тюрьме) становится Коба, а с января 1904 г. под этим псевдонимом Сталин делается известным в революционном движении Закавказья.

Он варьирует этот псевдоним в нелегальной прессе, но тот всюду остается легко узнаваем: К., К. Ко., Коба Иванович, Товарищ К. И он легко приживается, хорошо запоминается, хотя далеко не все (особенно вне Кавказа) могут понять его скрытый смысл и значение. Но именно это и нужно Сталину: он хочет иметь псевдоним со смыслом, но так, чтобы этот смысл не очень-то бил в глаза и не был бы предлагаем, что называется, в лоб. Пусть только очень умные догадываются.

Что же означало имя Коба?

Как бы мы ни трактовали это слово, какие бы версии ни принимали за подлинные, – как ни странно, – мы приходим всегда к выводу, что этот псевдоним имел для молодого Джугашвили символический смысл. И весьма глубоко символический.

Так, если исходить из того, что Коба (Кобе, Кова, Кобь) взято из церковно-славянского языка, то оно означает – волховство, предзнаменование, авгура, волхва, предсказателя, что весьма близко к предыдущему сталинскому псевдониму К. Като, но в более широком и более обобщенном смысле.

Если же исходить из того, что это слово – грузинское и означает имя, то Коба – это грузинский эквивалент имени персидского царя Кобадеса, сыгравшего большую роль в ранне-средневековой истории Грузии.

Царь Коба – покорил Восточную Грузию, при нем была перенесена столица Грузии из Михета в Тбилиси (конец V века), где она и сохраняется в течение 1500 лет неизменно.

Но Коба не просто царь из династии Сассанидов, он – по отзыву византийского историка Феофана – великий волшебник. Обязанный в свое время своим престолом магам из раннекоммунистической секты, проповедовавшей равный раздел всех имуществ, Коба приблизил сектантов к управлению, чем вызвал ужас у высших классов, решившихся составить против Кобы заговор и свергших его с престола. Но посаженного в тюрьму царя-коммуниста освободила преданная ему женщина, и он вновь вернул себе трон. Эти подробности биографии царя Кобы кое в чем (коммунистические идеалы, тюрьма, помощь женщины в побеге, триумфальное возвращение на трон) совпадали с фактами биографии Сталина. Более того, они продолжали совпадать и тогда, когда Сталин расстался с этим псевдонимом, ибо в 1904–1907 гг. Сталин не мог, конечно, предвидеть 1936–1938 гг., но он знал, что его двойник царь Коба в 529 г. (за два года до смерти) зверски расправился со всеми своими бывшими союзниками – коммунистами-маздакитами.

Следует отметить, что некоторые иностранные биографы Сталина, а вслед за ними и подражающие им отечественные, опираясь на указания некоторых своих поверхностных грузинских информаторов, считают, что псевдоним Коба Сталин заимствовал якобы от имени героя одного из романов грузинского классика А. Казбеги – «Отцеубийца», которого также звали Кобой и который предстает в романе как абрек-горец, ведущий борьбу за независимость своей родины. Однако следует иметь в виду, что у самого А. Казбеги имя Коба – вторично, взято оно от Кобы-царя, после которого оно и приобрело распространение в Грузии. Но важно отметить и то, что Сталину не мог импонировать образ одиночки-абрека, поскольку образ коммуниста-царя Кобы был и исторически значительнее, и символически неизмеримо ближе всему мировоззрению Сталина и не в последнюю очередь – ближе ко всем его требованиям, которые он предъявлял уровню и смыслу своих псевдонимов. Кроме того, в политических статьях и выступлениях Сталина в период 1902–1907 гг. мы находим явные следы его знакомства с персидской историей эпохи Сассанидов. Одно из них – систематическое и излюбленное Сталиным употребление термина «сатрапы» для обозначения царских чиновников в России.

Для грузин это было не только общепонятным, но и многоговорящим термином, совмещающим весьма емко и образно понятия национальной и классовой борьбы одновременно. Нет никакого сомнения, что исторический прототип, послуживший основой для псевдонима Коба, т. е. царь-коммунист Кобадес, импонировал Сталину как государственная и политически сильная, значительная личность и, кроме того, обладал в своей биографии чертами поразительно сходными с биографией и психологией самого Сталина.

Однако Коба как псевдоним был удобен только на Кавказе. Вот почему, как только Иосиф Джугашвили оказался теснее связан с русскими партийными организациями, как только он «пообтерся» в русских тюрьмах и сибирской ссылке, как только он стал вести работу в таких сугубо русацких регионах, как Вологодская губерния и Петербург, так перед ним возник вопрос о смене слишком грузинского псевдонима Коба на какой-нибудь иной, звучащий по-русски и имеющий смысл для русских людей.

И вполне логично, что после пребывания в ссылке в Сольвычегодске, или как тогда говорили местные вологжане – на Соли, Иосиф Джугашвили выступает в газете «Социал-демократ» под новыми псевдонимами (1910 г.) – К.С. – К.С-н, К. Стефин, а чуть позднее, в 1912 г., в «Звезде» – уже К. Салин, а затем К. Солин. Последний из этого ряда псевдонимов совершенно ясен своей связью с Солью, Усольем, Сольвычегодском, – он прозрачен. Однако до него Сталин использовал менее прозрачный К. Салин (от латинского, а не от русского наименования соли – сальса). Но этот псевдоним сразу показал свою непригодность из-за того, что его могли легко путать с русским «салом», имевшим явно негативный смысл, чего Сталин первоначально просто мог не знать из-за недостаточного знакомства с русским языком, а тем более с русской кулинарной символикой. Но и на псевдониме Солин он также не задержался: в значении «соль земли», т. е. в переносном высоком евангельском значении, русский народ соль не воспринимал. И этого было вполне достаточно, чтобы Сталин без сожаления отбросил и этот вариант псевдонима. Тем более мельком прошел у него псевдоним К. Стефин, т. е. Стефин Коба, Коба Стефы (Степаниды, Стефании) – первый из тех, которые последовали после побега из Сольвычегодской ссылки. Этот псевдоним был, по-видимому, последней данью чувству со стороны Сталина: он был взят в честь женщины, помогшей ему бежать из дома М.П. Кузнаковой, где он находился под наблюдением местной полиции. Некая Стефа усыпила бдительность и хозяйки Кузнаковой, и тамошнего станового пристава, несомненно, находясь под воздействием мужского обаяния жгучего грузина И. Джугашвили.

Итак, мы отметили четыре рода псевдонимов, которыми пользовался Иосиф Джугашвили в своей политической и литературной деятельности: одни из них были непритязательными, проходными, временными, для сугубо практических целей (переезда, получения квартиры и т. п.); о них Сталин не задумывался и быстро с ними расставался. Другие были с определенным смыслом, с претензией на значимость, и они разделялись на две категории – такие, которые были слишком прозрачны и потому долго не удерживались, и такие, над смыслом и значением которых Сталин тщательно размышлял и которые в силу этого, а также внешних причин – краткость, приспособленность к региону, ясное фонетическое звучание, – обладали стабильным характером и употреблялись и самим Сталиным, и его окружением (друзьями, сотрудниками, читателями) устойчиво и постоянно. Наконец, четвертым родом псевдонимов у Сталина были псевдонимы, навеянные определенной обстановкой или ситуацией и носившие также временный характер. Они отмирали, как только менялась конъюнктура или породившие их условия. Таково было положение, когда Сталину исполнилось 32 года. Он работал в революционном движении уже почти 15 лет, за это время он сменил и использовал два десятка разных псевдонимов. Из них лишь один – Коба – хорошо привился и обладал смыслом, целиком удовлетворявшим Сталина. Но он не мог быть сохранен далее из-за перемены Сталиным поля своей деятельности, из-за выхода его деятельности за пределы партийных организаций Закавказья, за пределы привычного региона.

Таким образом, вопрос о выборе нового псевдонима (наряду с Кобой или вместо Кобы) встает перед Сталиным практически не ранее осени 1911 г. и связан целиком с новыми перспективами его партийной работы».

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 02:51

Глава 24. Эпос Руставели

Журналист Евгений Сталинский (Похлебкин В. Великий псевдоним)

Обратимся вновь к книге В. Похлебкина:


«Уже после революции, в начале 20-х годов в партийной среде и особенно среди интеллигенции было распространено мнение, что «Сталин» – это простой перевод на русский язык грузинского корня его фамилии – «Джуга», что якобы означает «сталь». Такое мнение бытовало все советское время и было многократно упомянуто в литературе о Сталине. Вот почему вопрос о происхождении псевдонима «Сталин» был как бы автоматически «снят» заранее, поскольку считалось, что происхождение это известно и что оно – кроме того – вполне стандартно, тривиально.

Это убеждение было тем сильнее, что оно находило подтверждение и с грузинской стороны. Так, например, даже многие крупные интеллектуалы Грузии, академики, писатели в своих частных разговорах со своими московскими и ленинградскими коллегами нередко подтверждали эту версию: «Да, "джуга" по-грузински, а точнее, по древнегрузински – означает "сталь", "булат"».

Однако это не только не так, но и является прямой выдумкой, не имеющей под собой никакого фактического и филологического основания.

Дело в том, что сами современные грузины просто не знают, что означает слово «джуга», ибо слово это очень древнее. Звучит оно вроде бы по-грузински, но вот значение его просто утрачено. Черт знает, что оно означает. Говорят «сталь», значит, вроде люди так считают, ну и пусть будет «сталь».

Однако известно, что на многих языках, в том числе и на русском, существует немало слов, значение которых уже никто не помнит и которые, даже отсутствуют в словарях. Тем не менее эти слова означают нечто определенное, имеют смысл и в случае более тщательного исследования поддаются расшифровке. Так, например, слово «смурыгий» – звучит как обычное русское прилагательное, но значение его нам уже неизвестно, поскольку в бытовом языке мы его практически не употребляем. На самом же деле оно означает «заношенную и затертую до такой степени одежду, первоначальный цвет которой уже нельзя различить». Тем самым одно краткое слово емко определяет целое сложное понятие, передать которое современным языком способна лишь длинная фраза. Именно к такому роду «забытых» слов принадлежит и грузинское слово «джуга». И означает оно вовсе не «сталь».

Вот что писал по этому поводу в 1990 г. в ответ на мой запрос видный грузинский писатель-драматург Кита Михайлович Буачидзе, кстати, бывший узник сталинских концлагерей, человек замечательной стойкости и глубокой культуры, сохранивший в самых тяжелых условиях порядочность, высокий интеллект и нисколько не растерявший и не разменявший от превратностей судьбы – свою образованность.

Дорогой Вильям Васильевич!

Вы – интереснейший человек, с которым даже заочно-эпистолярное знакомство доставляет истинное удовольствие. Я говорю это потому, что благодаря Вашей дотошности и научной добросовестности мне наконец удалось выяснить то, чего мы, грузины, к стыду своему, до сих пор не знали. «Джуга» означает вовсе не «сталь», как я Вам сообщал прежде, поскольку это было, так сказать, как бы известное, расхожее мнение. «Джуга» – это очень древнее языческое грузинское слово с персидским оттенком, вероятно, распространенное в период иранского владычества над Грузией, и означает оно просто имя. Значение, как у многих имен – не переводимо. Имя как имя, как русское Иван. Следовательно, Джугашвили – значит, просто «сын Джуги» и ничего другого. Выходит, что Вы правы – к происхождению псевдонима «Сталин» его первоначальная, природная фамилия никакого отношения не имеет.

Искренне Ваш Кита Буачидзе,

селение Парцхнали, февраль 1990 г.

Ко времени получения этого письма я уже знал, как произошел псевдоним «Сталин», и сообщение Киты Михайловича лишь еще раз подтвердило, что Сталин не шел и не мог идти обычным путем в выборе своих псевдонимов и тем более – не мог примитивно и «прозрачно» переводить свою фамилию с одного языка на другой, что шло бы вразрез со всей его психологией. Так что мое предположение оказалось правильным – его псевдоним был «найден» необычным путем. И искать разгадку надо было также не совсем обычным путем, т. е. не в архивных документах, где такие вещи просто не могут быть отражены, а в попытках раскрыть особенности характера и психологии Сталина.

Идея, которая лежала в основе моего поиска, была проста. Она исходила из того известного факта, что Сталин обладал феноменальной памятью и гигантской работоспособностью. Ясно, что в 33-летнем возрасте оба эти качества находились в состоянии расцвета.

Во-вторых, я исходил из того, что впечатления детства вообще, а значительные для ребенка впечатления – в особенности, сохраняются в памяти порой до глубокой старости, и притом лучше и ярче, чем более поздние события. Это также не подлежало сомнению».

Теперь перенесемся в конец XIX в., в Грузию, в Горийское духовное училище:

«Вскоре после поступления маленького Сосо в училище, а именно в 1889 г., когда Иосифу было 10 лет, произошло немалое для того времени событие в культурной жизни Грузии: в Тифлисе появилось необычное по тому времени издание произведения Шота Руставели «Барсова кожа» в переводе на пять языков.

Неизвестно, мог ли видеть тогда или немного позднее это издание ученик Джугашвили, но зато известно, что когда ему было 15–16 лет, Сосо придумал пополнять свое образование путем… чтения книг в… букинистических магазинах, подолгу простаивая у прилавка погруженным в чтение якобы «рассматриваемой» книги.

Когда же эта уловка была обнаружена и ему чуть было не запретили доступ в книжные магазины, молодой Джугашвили придумал другую штуку: он стал брать книги в магазине для чтения напрокат, платя по 10 коп. за сутки. Но он не читал эти книги, а уговорил нескольких друзей коллективно переписывать их. Переписывали сразу два человека – каждый по странице, сидя по обе стороны раскрытой на столе книги. Этот прием настолько убыстрял переписывание, что довольно толстую книгу ценой в 3 рубля друзья успевали переписать за три дня, и она, следовательно, обходилась им всего в 30 коп. (на троих), т. е. вдесятеро дешевле. Рукописи тщательно переплетались, и таким путем в сравнительно короткое время у Сосо составилась довольно приличная библиотека. Когда его исключили из семинарии и он стал работать в обсерватории, то эта «библиотека» хранилась у него в комнате. Позднее, когда Иосиф Джугашвили перешел на нелегальное положение (1901 г.), библиотечку рассовали по друзьям, но пользоваться ею продолжали вместе.

Среди книг этой «библиотеки», несомненно, должен был присутствовать и томик Шота Руставели. Во всяком случае, известно, что Джугашвили познакомился с «Вепхис ткаосани», как по-грузински назывался «Витязь в тигровой шкуре», по крайней мере между 1895–1901 гг., в период своих литературно-поэтических опытов и увлечений. Поскольку тифлисское издание 1889 г. было самым ближайшим по времени и петербургские издания, относившиеся к 1841, 1846, 1860 гг., были практически недоступны в Тифлисе, а новые издания поэмы Руставели появились лишь тогда, когда Сталина уже не было в Грузии, т. е. в 1903, 1913 и 1914 гг., то единственной возможностью для Сталина ознакомиться с произведением грузинской средневековой классики оставались либо грузинский текст издания 1880 г., либо более близкое ему по времени издание 1889 г., выпущенное к тому же гораздо большим тиражом. В пользу последнего издания говорит тот факт, что Сталин всегда цитировал в своих произведениях и в устной речи наиболее крылатые изречения Руставели обычно на русском языке.

Прекрасно сознавая, какое значение и авторитет имеет в грузинской среде меткое слово классика, Иосиф Джугашвили умело пользовался в борьбе с меньшевиками именно ироническими двустишиями Руставели, сражая порой их неожиданностью своих более солидных и более утонченных интеллектуальных оппонентов, вроде Ноя Жордания, и вызывая у них приступы бессильного гнева. Так, например, отвечая на вопросы о разногласиях между большевиками и меньшевиками, Сталин довольно легко разрешал недоумения рабочих, почему же к меньшевикам следует относиться столь непримиримо, если и они «исповедуют» марксизм, – короткой и простой, понятной каждому репликой из Руставели – «Коль нашла ворона розу, мнит себя уж соловьем», подчеркивая этим, что одно лишь чтение марксистских книжек или упоминание Марксовой теории ничего не значит, – нужна правильная политическая линия, подлинно пролетарская тактика.

Сталин вообще утилитарно относился к знаменитой поэме, используя из нее не только отдельные «крылатые выражения», ставшие народной мудростью, но и определенные идеи. Или, вернее, превращая в целые идеи, в принципы для постоянного руководства некоторые высказанные там, хотя бы и по конкретному поводу, мысли.

Одним из любимых Сталиным был, например, часто повторяемый самим Руставели и, по-видимому, прилагаемый им к себе афоризм: «Моя жизнь – безжалостная, как зверь». Сталин вспоминал его особенно часто после самоубийства жены – Н.С. Аллилуевой. Весьма рано, уже в период 1905–1907 гг., а тем более позднее, стали для Сталина руководящим принципом жизни и борьбы не менее знаменитые слова Руставели: «Недруга опасней близкий, оказавшийся врагом». Они объясняют нам гораздо больше и правдивее всю деятельность Сталина, чем пресловутое утверждение, будто бы во всех событиях 30-х годов «виновата» теория усиления классовой борьбы или какие-то особые «диктаторские» замашки Сталина. Нельзя забывать и игнорировать широко известные, но намеренно «забытые» или, вернее, скрываемые слова Ленина, развеивающие демократические иллюзии: «Демократия вовсе не отменяет классовой борьбы, а делает ее лишь более открытой и свободной». Так что искусственно преуменьшать значение классовой борьбы или обвинять Сталина в ее искусственном обострении, и тем самым делать именно идею классовой борьбы, так сказать, повинной во всех бедах нашего общества – это чистейший ревизионизм, типичная буржуазная клевета на социализм как форму общества, свободного от эксплуатации. Как ни парадоксально это теперь звучит, но Сталин нисколько не был повинен как раз в классовых пристрастиях, которые у него в 30-х годах не обострились, а, наоборот, притупились. Так, острое классовое чувство должно было бы остановить его, как марксиста, от уничтожения бывших товарищей по классу и партии. Однако он руководствовался не классовым сознанием, а средневековыми понятиями, навеянными красивыми и психологически сильными афоризмами Шота Руставели. «Недруга опасней близкий, оказавшийся врагом». Именно этот тезис полностью объясняет трагедию 1937–1938 гг.

Если недругов, т. е. классовых противников советской власти – сажали в тюрьмы и держали по 5–10 лет, то близких, оказавшихся опасней, чем недруги, можно было только расстреливать, уничтожать полностью, стирать с лица земли. Так как они – верх опасности. Так что Сталин совершал исторические и классовые ошибки (политические) не тогда, когда следовал теории марксизма, а как раз тогда, когда отступал от нее и вставал на эмоциональную почву средневековой морали, да притом еще – восточной! Ясно, что кроме крайнего ожесточения, ничего после такой позиции и последовать-то не могло. Оскорбление предательством бывших друзей или близких – ранит особенно больно и потому вызывает в эмоциональном плане более ожесточенную, почти зверскую реакцию. Чисто человечески понять это можно, но объяснять подобные действия классовой борьбой или приплетать сюда марксизм – совершенно напрасно и недопустимо, ибо это явная фальшь, ложь и более того – фальсификация истории.

Об этом приходится напоминать потому, чтобы подчеркнуть, в сколь огромной степени оказывали на Сталина воздействие идеи, заложенные в ранней молодости, – идеи, почерпнутые из гениального поэтического произведения, но относящиеся к эпохе Средневековья и оперировавшие, естественно, средневековыми категориями и постулатами.

Отсюда читателю должно быть совершенно ясно, что Сталин хорошо знал «Вепхис ткаосани», что он внимательно читал и, разумеется, не раз перечитывал это произведение и на воле, и в тюрьме, а возможно, и в ссылке, черпая оттуда и вдохновение, и отдельные «перлы» и «идеи», и что он, во всяком случае, помнил обстоятельства своего первого знакомства с поэмой Руставели. Помнил, какое издание он впервые взял в руки. Помнил, несомненно, год этого издания. Помнил, что такое издание существует. Если читатель согласен, что все это можно утверждать априори, то перейдем к следующему этапу поисков – перенесемся в 1936–1937 гг.

Как известно, в 1936–1937 гг. торжественно праздновалось 750-летие Шота Руставели. Было все, что положено в таких случаях: торжественное собрание общественности в Большом театре, передовицы и целые полосы в газетах, портреты Шота Руставели на здании Дома Союзов, выставка, посвященная всем изданиям его поэмы на грузинском, русском, английском, французском, немецком и других языках. Кроме того, были изданы книги о Шота Руставели в серии ЖЗЛ, и главное – предприняты новые переводы его поэмы на русский язык и новые, богато иллюстрированные, юбилейные издания «Витязя в тигровой шкуре». И тогда обнаружилось следующее: на выставке среди русских переводов «Вепхис ткаосани» отсутствовало чуть ли не лучшее многоязычное издание 1889 г. Не было оно упомянуто и в биографии Руставели, написанной для ЖЗЛ (Вып. 10. М., 1937 г.) литературоведом Д. Дандуровым (А. Дондуа). Наконец, ни слова не было сказано именно об этом издании поэмы Шота Руставели во всех многочисленных литературоведческих статьях, посвященных 750-летнему юбилею «Витязя в тигровой шкуре». Более того, вопреки обычным литературоведческим традициям авторы на сей раз дружно забывали упомянуть о работе предшественников советских писателей, трудившихся над переводами творения Руставели на русский язык.

Вместо этого были изданы отдельно в течение 1937 г. старый перевод Бальмонта, переводы П. Петренко, Г. Цагорели и Ш. Нуцубидзе. В них говорилось лишь об особенностях работы каждого данного переводчика, но никаких ретроспективных экскурсов в историю перевода поэмы на русский язык не содержалось. Вообще, как ни странно, библиография «Витязя в тигровой шкуре» либо отсутствовала, либо осуществлялась с пропусками, сокращенно, причем во всех библиографических справках, сопровождавших статьи о Шота Руставели, обязательно отсутствовало тифлисское издание поэмы 1889 г.

Этот факт особенно наглядно был зафиксирован в энциклопедии Бр. Гранат, а именно в VII части т. 36, где была опубликована статья «Руставели» (с. 658–669). На десяти с половиной страницах убористого, частично даже написанного нонпарелью текста содержалась, разумеется, и библиография, которую «Гранат», как солидное издание, постарался сделать исчерпывающей. Но и здесь было пропущено издание 1889 г., и этот пропуск был тем более заметен для специалистов, что все остальные издания добросовестно перечислялись.

Седьмая часть 36-го тома энциклопедии бр. Гранат со статьей о Руставели была издана, как известно, в 1941 г., накануне войны, и автор этой статьи – А. Дондуа, разумеется, отражал «все лучшее», что дал в области изучения творчества Руставели юбилей в 1937 г. А отличительной особенностью этого юбилея было то, что во время него всячески замалчивался сам факт существования тбилисского издания поэмы в 1889 г. и найти или получить это издание в библиотеках СССР было невозможно даже для специалистов, которые еще помнили, что такое издание существовало. Это обстоятельство, правда, мало кого заботило, да и в 1937 году лишних вопросов обычно не задавали. А в 1941 г. и вообще было уже не до них. После войны эта история совершенно забылась: не осталось в живых никого из руставеливедов, обративших внимание на исчезновение книги из музейных экспозиций и из каталогов библиотек.

Оказывается, дело было в следующем.

На титульном листе запрятанного в дальние музейные запасники издания 1889 г. значилось:

«БАРСОВА КОЖА»

Грузинская поэма Шота Руставели.

На русском, французском, немецком, грузинском и армянском языке.

Перевод и примечания Е.С. Сталинского.

Тифлис, 1889 г.


И тогда становилась понятной причина замалчивания и изъятия из выставочных экспозиций и из библиографических описаний именно этого издания в 1937 г.

Действительно, появление фамилии какого-то дореволюционного переводчика Сталинского, да еще на грузинской поэме, – в Сталинскую эпоху, в эпоху Сталинской конституции, при живом И.В. Сталине, – было бы по меньшей мере странным и шокирующим, а по сути дела, просто вызывающим для миллионов советских людей, привыкших видеть в Сталине – единственного и неповторимого вождя, со своей единственной в стране фамилией. Такое «явление» неприятно резало бы слух – всем и каждому, и могло бы стать источником распространения самых невероятных и несуразных баек, тем менее основательных, чем невежественнее могли быть распространявшие их люди.

Поэтому все оградительные меры, принятые в научно-издательско-библиотечной среде к тому, чтобы издание 1889 г. не попадало на глаза профанам, не экспонировалось бы во время юбилейных празднеств и не упоминалось бы в изданных библиографиях по произведениям Шота Руставели, – были встречены в среде литературоведов, историков и библиографов с полным пониманием, ибо это были умные, честные и дисциплинированные люди тридцатых годов.

Такой «запрет» был вполне объясним, а по убеждениям 30-х годов – полностью оправдан и даже крайне необходим, – с большой, государственной точки зрения. Ибо ничто нельзя потрясать, ничто нельзя превращать в игрушку или «сенсацию» в государственных святынях, чтобы не вносить ненужных, но неизбежных сомнений и колебаний, если вся страна хочет действительно радеть о государственном спокойствии и благе.

Отсюда, данное решение исходило из того, что если не будет самого факта наличия подобной книги перед глазами людей, то и не будет никакой проблемы появления слухов, анекдотов и т. п. Не будет оснований вообще ни о чем говорить. А следовательно, ничего не придется объяснять или комментировать. И все будет хорошо, спокойно, без ненужных проблем. Ученые руставеливеды и библиотекари это прекрасно понимали. Поэтому книгу издания 1889 г. временно засунули подальше в хранение, но, разумеется, в фондах – сохранили.

Но была и другая сторона этого явления, которая в то время так и осталась абсолютно вне внимания ученых. Никому в голову не пришло, что именно фамилия Сталинского и послужила основой для выбора псевдонима Иосифом Джугашвили. И Сталин, давая распоряжение о сокрытии издания 1889 г., заботился в первую очередь о том, чтобы «тайна» выбора им своего псевдонима не была бы раскрыта.

Но именно в этом направлении никто и не думал. Во-первых, казалось невероятным, чтобы Сталин знал о существовании этого издания и тем более о существовании Евгения Сталинского. Сталин родился в 1879 г. Сталинский издал свой перевод в 1889-м, и бедный крестьянский мальчик мог о нем никогда не слыхать, а тем более в глаза не видеть его. Кавказ Сталин покинул, фактически окончательно, в 1908 г., и с тех пор вся его партийная работа проходила вне Грузии, – так что, по представлениям литературоведов, Сталин никогда в жизни не мог бы и встретиться с этим переводом, с этой фамилией, которая, дескать, и им, специалистам, мало известна. Таково было типично интеллигентское, ограниченно-высокомерное, а по существу «курячье» рассуждение, от которого всегда столь страдает наша страна. Интеллигенты-«специалисты» не умеют видеть дальше собственного носа и полагают, что и другие находятся в таком же положении.

Вот за это Сталин так глубоко ненавидел и презирал «спецов», особенно в начале 20-х годов. Его возмущал их тупой, ограниченный гонор, их мизерные суждения, исходящие из «видимости», а не из осмысления сущности явления. И потому ему хотелось быть с ними особенно грубым, резким, беспощадным. Пусть думают, что если он груб, то уж обязательно – невежда. Глупцы! Они не видят, не понимают его гениальности. Тем хуже для них! Котята, которые слепы и которых надо утопить! И он был, разумеется, прав. Он обвел их всех вокруг пальца. Он издевался над ними и презирал их. Ученые! «Умники»! «Вумные как вутка»! И т. д. и т. п.

Как же обстояло дело в действительности с выбором псевдонима? Кто такой был Е. Сталинский, и была ли это его настоящая фамилия или тоже – псевдоним? И знал ли о нем Сталин до того, как он выбирал свой псевдоним в 1912 г.? Попытаемся шаг за шагом обстоятельно ответить на эти вопросы, опираясь на факты.

Евгений Степанович (Стефанович) Сталинский был либеральным, сочувствующим народникам профессиональным журналистом и издателем. Основная его журналистская деятельность приходится на последнюю треть XIX в., т. е. 1870–1900 гг. Откуда он родом, как попал на Кавказ, – об этом нет никаких точных данных. Но фамилия его – настоящая, именно под ней он упоминается в официальных документах и изданиях, как главный редактор или издатель-владелец ряда крупных провинциальных газет и журналов в значительных регионах на Юге России.

В 1872–1876 гг. он был восьмым по порядку издателем-редактором известной политической и литературной газеты «Кавказ», издававшейся в Тифлисе с 1846 г. на русском и армянском языках и объединявшей одно время видные литературные силы как Закавказья, так и собственно России.

В этой газете регулярно сотрудничали граф В. Соллогуб, Я.П. Полонский и др. Газета освещала все проявления жизни Кавказа и особенно Закавказья. Однако редакторами ее были (помимо видных кавказских деятелей Н.Г. Берзенова и Д.Г. Эристова) лица с польскими фамилиями – И. и А. Сливицкие (два брата), Е. Вердеревский, Эд. Шварц и весьма похожий на поляка Е.С. Сталинский (отчество – Стефанович). Газета была ориентирована на обслуживание русского чиновничества, военных и землевладельцев, постоянно живущих на Кавказе и в Закавказье, и распространялась в Грузии, Армении, Азербайджане, на Северном Кавказе, в Дагестане и на Черноморском побережье Кавказа.

Однако в 1876 г. Сталинский из-за финансовых неурядиц с «Кавказом», перешел в воронежский «Дон» – газету, одноименную новочеркасскому «Дону», но ориентированную не на казачество, а на русскую пришлую промышленную и сельскую буржуазию региона. С приходом Сталинского газета стала выходить 3 раза в неделю вместо двух, но спустя год, в 1877 г., ему вновь пришлось уйти из-за вызванных его редактированием финансовых затруднений (размах, взятый газетой, не соответствовал числу подписчиков), и с ноября 1877 г. по 7 ноября 1880 г. Е.С. Сталинский стал редактором-издателем вновь основанной им литературно-политической газеты «Харьков», рассчитанной на интеллигенцию и русские городские мещанско-военные круги Слободской Украины. Эта газеты просуществовала совсем недолго и уже никогда более не возрождалась.

Однако Е.С. Сталинский так любил свое журналистское дело, что не был обескуражен очередным провалом своих изданий и после некоторой подготовки решил основать литературно-художественный журнал «Москва», рассчитанный на демократическую интеллигенцию Центрального промышленного района России и собственно Москвы. Сталинский привлек в журнал лучшие и «свежие» силы. Здесь был опубликован первый рассказ А.П. Чехова за подписью «Антоша Чехонте». Журнал богато иллюстрировался, но и здесь Сталинский быстро прогорел: в 1882 г. вышло 50 номеров (почти еженедельно), а в 1883 г. лишь 10. Сталинский ликвидировал дело и продал техническую базу журнала, который был переименован в «Волну» и лишился всякой политической, а тем более демократической программы.

Таким образом, исчерпав к середине 80-х годов свои силы и средства, неоднократно прогорев на изданиях «собственных» демократических газет, Сталинский занялся переводческой деятельностью и подготовил именно в эти годы (вторая половина 80-х годов) перевод «Витязя в тигровой шкуре», опубликовав его в Тифлисе, явно при помощи своих прежних грузинских связей. После этого, т. е. начиная с 90-х годов XIX в., имя Сталинского практически совершенно исчезает из общественно-политической и литературной жизни России. А И.В. Джугашвили, как известно, лишь начинает с конца 90-х годов приобщаться к общественно-политической жизни. Таким образом, между исчезновением первого и появлением второго, даже формально, существует разрыв в целое десятилетие, так что «технически» «встреча» их или, иными словами, попадание фамилии первого на глаза второму – как будто бы невозможны: они не состыкуются во времени, если учитывать, что только в сознательной политической жизни, т. е. после 1905 года, Сталину могло бы «пригодиться» и броситься в глаза имя Сталинского.

Но в жизни многое происходит не по абстрактно начертанному «технически» точному плану. В нем оказываются неучтенными такие «детали», как «рукописная библиотека» Иосифа Джугашвили в середине 90-х годов, его чтение грузинских литературных журналов, в том числе и «Моамбе», где с 1895 г. регулярно печатается «Вепхис ткаосани» и обсуждаются переводы этой поэмы на русский язык, и, наконец, несомненное знакомство, хотя бы в библиотеке или в букинистическом магазине, с переводом Е.С. Сталинского от 1889 г., как с самым близким, самым доступным по времени изданием и с самым лучшим по своему оформлению и качеству. И уже в силу редкости и значительности этой любимой Иосифом Джугашвили книги он со своей феноменальной памятью, разумеется, запомнил и имя издателя-переводчика. Запомнил и потом, конечно, «забыл» на время, до первого «случая».

Но это еще не все. Иосиф Джугашвили не мог не читать в юношеские годы и газету «Кавказ», в том числе и ее старые номера, за прошлые годы. Ибо там сотрудничали уважаемые им грузинские литераторы Рафиэл Эристави, П.И. Иоселиани и др., там печатались сведения по истории Грузии, по истории грузинской православной церкви, которые полезно было знать любознательному семинаристу. И просматривая годами эту газету, Иосиф Джугашвили с его наблюдательностью и цепкой памятью не мог не заметить, что бывший редактор этой газеты, Евгений Сталинский, и в пору своего редакторства, и позднее выступал в ней как автор под псевдонимом С. Евгеньев.

А поскольку молодой Иосиф Джугашвили сам подумывал о псевдонимах и придумывал их себе в 90-х годах, то его память, конечно, зафиксировала как пример, когда Евгений С. стал С. Евгеньевым. Прозрачно, даже ужасно тривиально, примитивно. Без всякой фантазии. И так выбирает себе псевдоним «писатель, литератор, журналист»? Нет, такой ход не для него. Уж лучше оставаться Сосело или Давидом, а тем более – К. Като!

Когда осенью 1912 г. Коба приехал в Краков, а затем в Вену и стал работать в местных библиотеках, изучая не только национальный вопрос, но и его теории, а также знакомясь с зарубежной русской революционной прессой, в том числе и с троцкистскими статьями, направленными против созыва Лениным Пражской конференции, ему попался на глаза среди вороха этих изданий и русский листок «Социалист-революционер» № 4 за 1912 г., издаваемый в Париже правыми эсерами.

Там он с удивлением обнаружил статью С. Евгеньева, представляющую собой обзор истории революционного движения на Кавказе и особенно в Грузии. Обзор был поверхностен и неточен в смысле дат, хронологии и лиц.

Об этом Коба мог судить лучше, чем кто-либо другой, ведь он сам был участником многих событий. Он быстро определил, что информатором С. Евгеньева мог быть кто-то из грузинских меньшевиков, скорее всего Ной Жордания. И его память сразу «выдала» автора этой статейки. Как живой «всплыл» в памяти титульный лист «Вепхис ткаосани» – Евгений Сталинский! Ба! Вот это находка! Вот это счастливый случай! Коба не был чужд мистике чисел, как и всякий восточный человек. Он сразу же сопоставил: 1879–1889–1912 гг. – какое совпадение юбилейных дат! Ведь это же буквально «перст божий» указывает ему, как решить вопрос со своим будущим псевдонимом! Его острый взор сразу же отсек ненужное и опошленное бундовцами окончание – «ский», засек двуслоговость оставшегося корня Ста-лин и с удовлетворением отметил, что его смысл, строгая форма и русское обличье вполне отвечают тому, что он ищет. Еще одна удача, и снова – в 1912 году, в его, теперь уже Сталина, решающем жизненном году!»

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 03:00

Все пять ответов на пять прежде недоуменных вопросов

Итак, теперь мы полностью знаем все о происхождении главного псевдонима И.В.Джугашвили – великого псевдонима XX века – «Сталин». И мы располагаем отныне ясными ответами на все пять вопросов, стоявших перед нашим исследованием.

1. Почему возник псевдоним «Сталин?»

Потому, что этого требовали исторические обстоятельства: а именно, новые условия работы в ЦК партии и на территории России, во главе ЦО партии. Этого же требовали и некоторые личные обстоятельства самого Джугашвили – выход его деятельности за пределы закавказского региона, и в связи с этим, неприемлемость в России его старых партийных грузинских псевдонимов, а кроме того – его личные амбиции. Тем самым произошло совпадение трех факторов, требовавших нового псевдонима.

2. Когда возникла проблема смены псевдонима?

Она возникла уже в 1911 г. и стала особенно актуальной в 1912 г.

3. Когда И.Джугашвили стал употреблять свой новый псевдоним?

Начиная с января 1913 г. – полностью. В сокращенной форме К.Ст. – с октября 1912 г.

4. В какой работе и в каком издании был впервые употреблен псевдоним Сталин?

Впервые псевдонимом К.Сталин была подписана работа «Марксизм и национальный вопрос». Псевдоним К.Сталин стал появляться также в «Правде» с января 1913 г.

5. Что послужило для Джугашвили источником или основой для выбора нового псевдонима?

Фамилия либерального журналиста, вначале близкого к народникам, а затем к эсерам Евгения Стефановича Сталинского, одного из видных русских профессиональных издателей периодики в провинции и переводчика на русский язык поэмы Ш.Руставели – «Витязь в тигровой шкуре».


Таким образом, даже «русский» псевдоним, специально предназначенный для деятельности в России, оказался у Сталина тесно связанным с Грузией, Кавказом, его культурой и с воспоминаниями детства и юношества.

Сталин в душе оставался романтиком и в 1912 году. Это – не подлежит сомнению. Но он уже научился заковывать свое сердце, свои чувства в стальной непроницаемый панцирь, ибо жизнь научила его скрывать свое я, или точнее говоря, не раскрываться перед другими. Уж слишком много разочарований было связано с повышенной юношеской кавказской эмоциональностью и откровенностью. Слишком много он перенес ударов – и личных и партийных в связи с этим. Но он все вынес. Все пережил. И вышел из борьбы закаленным – как хорошая булатная сталь. Он понял, что для успеха в политической борьбе надо уметь не открывать внешнему миру, даже друзьям, свои чувства, ум и сердце. Так вернее. Никто не должен проникать в святая святых его души – ни друг, ни любимая женщина. И уж никто не должен никогда предполагать, что его стальной псевдоним имеет какую-то связь с его романтической юностью и служит ее отдаленным и затаенным отголоском.

Исходя из всего этого, Сталин решил отныне прибегнуть к еще одному средству маскировки своей неизжитой «романтичности» – к внешне грубоватому поведению, которое постепенно, и в критические минуты, становилось подчас просто грубым, и обратило на себя внимание товарищей по партии, и лично Ленина, которые, не понимая причины этого явления, т.е. не догадываясь о подспудных мотивах этой «маски», превращавшейся во вторую натуру, с сожалением и с осуждением относились к этой черте характера Сталина, так как она, с их точки зрения, не придавала популярности ни ему лично, ни тем более партии.

Но Сталин имел на этот счет иной взгляд и ориентировался более на массу, на представления о нормах поведения «начальства» у, так сказать, менее интеллигентной среды, у «подчиненных». Он считал, что в психологии русского народа он разбирается. Недаром, после Великой Отечественной войны, он откровенно назвал «терпение» – главной чертой русского национального характера.

Таким образом, в начале 1913 г., или, точнее говоря, с 1 января 1913 г. появился не только новый политический деятель в революционном движении России – Сталин – но и прекратил существование, «исчез» старый партийный товарищ, «веселый парень Коба».

После своего 33-х летия Сталин существенно изменил образ своего поведения, стал приобретать, как мы теперь бы сказали – «новый имидж», в качестве секретаря Русского бюро ЦК партии. Главное, он стал еще более сдержанным и еще менее, чем прежде, склонен был обнаруживать перед другими свои внутренние чувства.

Надо сказать, что в сокрытии от внешнего мира своего внутреннего "я" в маскировке своих личных чувств от окружающих, Сталин и Ленин, который также не допускал чьего-либо проникновения в его личный, интимный мир, стояли на сходных принципиальных позициях. И оба, негласно, ценили друг в друге эту черту, в то время не свойственную большинству революционеров, среди которых встречались чрезвычайно эмоциональные натуры.

Однако реализация этих принципов, их конкретное осуществление, и выводы, делаемые для себя из постулата сдержанности, были у Ленина и Сталина – различны. И это – весьма показательно, так как тем самым обнаруживалась значительная психологическая разница в их натурах, при наличии полного совпадения политических, тактических и теоретических принципиальных точек зрения – по всем вопросам.

Если у Ленина маскировка его подлинных чувств происходила естественно, без натуги и обнаруживалась только в его предельной сдержанности, собранности и в волевом, целеустремленном поведении, то Сталин скрывал, «конспирировал» свой внутренний мир совершенно иным образом: он надевал определенную личину, полностью не только скрывая за ней свое «нутро», но и главное, – дезориентируя окружающих различными «масками», в том числе и «благожелательными», «общительными» и т.п.

И это относилось не только к контактам с явными или скрытыми противниками, но такая тактика проводилась Сталиным и в отношении друзей. «Взаимное недоверие – это хорошая основа для сотрудничества», – сформулировал позднее Сталин эту особенность своей позиции по отношению к сторонникам.

Эту отрицательную черту Сталина подметил раньше всех Свердлов, и, видимо, подверг ее сильной критике, ибо в 1917-1919 гг. поведение Сталина вновь приобрело большую искренность, т.е. он нашел в себе силы правильно отреагировать на критику Свердлова, авторитет которого в партии в эти годы стоял так же высоко, как и ленинский.

Вот именно в наличии этой черты у Сталина и проявилось коренное отличие его характера и методов действия от ленинских.

Ленин не допускал никогда даже малейшей неискренности в своем поведении – как с врагами, так и особенно с друзьями – единомышленниками.

Сталин же использовал неискренность, как сильное оружие, как средство дезориентации – в политической, и в «кадровой» борьбе, независимо от того, кто был его контрагентом.

Ленин, которому претила несдержанность, недостаток у людей самоконтроля, отсутствие волевой узды, амикошонство и просто неумение владеть своими чувствами у многих товарищей по партии, – высоко ценил Сталина именно за отсутствие у него этих черт, и особенно за умение скрывать, прятать свои расчеты, планы, намерения и любые движения души, а также, главное, скрыто готовить и осуществлять свои (т.е. партийные, большевистские) политические действия.

Кроме Свердлова и Дзержинского, в партии едва ли были еще другие видные деятели, которые обладали бы именно этими качествами в такой высокой степени, как Сталин. И Ленин высоко ценил это, считая, что без такого характера крупный политик, руководитель партии, – просто немыслим.

Но когда Ленин в начале 20-х годов понял, что одним из главных «технических» средств для Сталина в его деятельности служит также неискренность, что он способен надевать или принимать различные «личины», то его доверие к Сталину пошатнулось [24] . Он стал опасаться, что эти свойства Сталина станут источником его злоупотребления беспредельным доверием к нему партии.

Так оно и произошло впоследствии. Но в 1912 г., когда Сталин только выбирал себе новый псевдоним и начинал работу в ЦК партии и в «Правде», Ленин отнесся с одобрением ко всем его первым шагам, а псевдоним оценил по достоинству, как свидетельство политического роста Сталина.
Кое-что о мистике, или символике цифр, чисел и дат

Итак, формально, мы завершили свое исследование, полностью ответив на вопросы о происхождении псевдонима «Сталин». На этом можно было бы и закончить, если бы не одно обстоятельство, которое во-первых, выяснилось в ходе исследования и во-вторых, имело значение, помогло уверенно довести его до логического и неопровержимого конца.

Что же это за обстоятельство? В чем оно заключается? И какое имеет отношение к нашей основной теме о выборе псевдонима?

Начнем с ответа на последний вопрос.

Как помнит читатель, выяснение происхождения главного сталинского псевдонима" мы предприняли в значительной степени для того, чтобы разобраться лучше в психологии, взглядах и в мировоззрении Сталина, человека и политика, стремящегося максимально не раскрываться перед людьми.

В ходе нашего исследования обнаружилось, что Сталин придавал большое значение определенным датам и числам, их совпадению или чередованию, повторяемости. Именно, учитывая это обстоятельство, удалось лучше понять, почему новый великий псевдоним «Сталин» подготавливался непременно в 1912 г. и не мог быть отложен, скажем, на 1914 или 1915 годы.

Возможно, что не все читатели, ясно ощутили этот момент. Вот почему для тех, кто, быть может, усомнится в том, что Сталин придавал значение мистике цифр, видел в их сочетаниях скрытый смысл, и старался не поступать так, чтобы рассчитанный им порядок в числовой символике нарушался, т.е. в какой-то степени верил в предопределение, имеет смысл подробнее остановиться на этом вопросе и поразмыслить над датами его биографии.

Но прежде, чем перейти к разбору конкретных дат, надо сказать несколько слов о том, как понимал Сталин вообще мистику и магику цифр, что учитывал, а что отбрасывал, ибо без такого уточнения может возникнуть неверное представление о том, что Сталин был на самом деле мистиком.

Нет, мистиком он, разумеется, не был, причем подчеркивал это сам, в частности, в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом 13 декабря 1931 г. [25]

Э.Людвиг, который считал, что он очень хорошо разбирается в людях, задал Сталину к концу беседы, неожиданный и провокационный вопрос:

– Верите ли Вы в судьбу?

Сталин: – Нет, не верю. Большевики, марксисты в «судьбу» не верят. Само понятие судьбы – (и здесь Сталин повторил эти слова для немца Э.Людвига – по-немецки!) – предрассудок, ерунда, пережиток мифологии, вроде мифологии древних греков, у которых богиня судьбы направляла судьбы людей.

«Судьба» – это нечто незакономерное, нечто мистическое.

В мистику я не верю".

И здесь Сталин был вполне искренен, ибо в то, что другие понимали под «мистикой» он абсолютно не верил и не мог верить по своему характеру. Но то, что он сам может и должен формировать свою судьбу и события, производя для этого свои выкладки, имея свой график заранее разработанных действий, – в осуществимость своих планов и начертаний он несомненно верил. Вернее, был твердо убежден и убеждал других в том, что если он сказал что-то, то именно так и будет.

И уже другие, окружавшие его люди, воспринимали такие ситуации, как мистические. В этом Сталин их не разубеждал, поскольку такие убеждения работали на пользу дела. Важен был конечный результат!

Так что и на мистику Сталин смотрел реально, утилитарно, и использовал символику цифр только как один из «ориентиров» для выбора того или иного действия, или определения срока того или иного политического решения.

По всей видимости, магика цифр оказала на Сталина влияние в детстве, что весьма обычно в условиях Востока, и особенно, учитывая семинарское, духовное образование Сталина.

Магика чисел у Сталина – библейская, но так сказать, корректированная им для практических целей реальной жизни, и прежде всего для определения этапов и периодов собственной жизни, и в гораздо меньшей степени применяемая для. общества, общественных явлений.

Можно назвать это библейско-универсальной символикой, т.е. такой, которая включает лишь то, что есть универсального, общечеловеческого в Библии, и что пришло туда из общечеловеческого опыта разных народов, что осталось от первоначального всемирного язычества. Вот это, как бы совершенно не связанное ни с религией, ни тем более с церковной организацией, с богословием, – Сталин учитывал, принимал, сверял с этим ход реальной жизни, прежде и больше всего, – конечно, своей собственной.

Все же, что было привнесено в Библию либо религиозным сознанием, либо церковными канонами и правилами, либо, наконец, проникло туда из узко-национальных источников, и, следовательно, было субъективно окрашено, являлось лишь кастовым или сектантским, как например, некоторые еврейские, местные палестинские ситуации и обычаи, – все это отсекалось, отметалось Сталиным, как не имеющее серьезного общеисторического и общечеловеческого значения.

Отсюда становится ясно, почему Сталин принимал символическое значение лишь двух-трех цифр: 33 – как обшехристианский и в то же время общечеловеческий символ совершенства личности, как «годы свершения великих дел» для каждого человека, и число «10», как «завершающее число» у всех первобытных народов мира, как «символ мирового порядка», почитаемый всеми народами мира, находившимися на стадии язычества и перенесшими это свое уважение к числу 10 также в Библию и в христианство в целом.

Наконец, в меньшей степени, но как истинно народный счет, он признавал и дюжину – 12.

Число 12 считалось магическим в силу своего «небесного», астрального происхождения – на нем были построены все системы летоисчисления, все календари, так как оно основывалось на фазах луны, ибо полнолуние происходит 12 раз в году. Отсюда год делился на 12 месяцев, а в восточном календаре был принят 12-летний цикл, каждый год которого был посвящен какому-либо животному, и всех было – дюжина. В западной астрологии также существовало 12 знаков Зодиака, т.е. определенных групп небесных светил, делящих небо на 12 зон. Отсюда круг легко делился на 6 и 12 частей при помощи циркуля, а 12 шаров, расположенных вокруг шара того же диаметра точно касались его только в одной точке, отчего число 12 в математике и геометрии было названо «поцелуйным». Из астрономии и математики число 12 перешло и в христианство и другие религии: было 12 апостолов, 12 колен Израиля, 12 сыновей у Иакова, купель Соломона окружали 12 бронзовых быков, а у главного жреца на груди должно было сверкать 12 драгоценных камней, у небесного Иерусалима было 12 ворот, древнеримские законы были записаны на 12 бронзовых досках, у римских консулов и цезарей было 12 ликторов-телохранителей, наконец, со времен Древнего Рима правосудие назначало 12 присяжных, и до наших дней 12 занимает видное место в играх, где считается счастливым (домино, кости, лото). Наконец, тягой к 12 можно объяснить современную комплектацию ящиков с пивом, минеральной водой, водкой – в каждом 12 бутылок.

Что же касается числа 10, то оно представляет собой сумму первых четырех чисел (1+2+3+4 = 10). В них заключена вся полнота счета и гармонии. Все остальные числа – лишь производные от них. А 10 – их итог, завершение, число «окончательное», итоговое.

Это – число определено, как совершенство – самой природой. У человека 10 пальцев на руках и на ногах, и тот, кто родился без всех десяти, или наоборот, родится с шестым пальцем, – признаются уродами, т.е. неполноценными людьми. На каждой руке и ноге по 5 пальцев, таким образом число 5 – эта половина 10, и, следовательно, составная равная часть совершенства, путь к совершенству, важная веха на пути к совершенству, к полному, нормальному порядку. Отсюда идут, кстати, и сталинские пятилетки – вехи экономического, индустриального развития страны, ступени роста экономического потенциала державы.

Вот почему все кратное 10 и 5 было важным для Сталина. По «пятилеткам» он ориентировался после 1912 г., а быть может и несколько раньше. Цифровой символике Сталин уделял внимание и в периоды войн – как гражданской, так и Отечественной.

Так, в силу настояний Сталина в 1918-22 гг. была принята пятиконечная звезда – пентаграмма – в качестве символического охранного знака не только для Красной Армии, но и как государственная эмблема. Сталин вначале «протащил» пятиконечную звезду в 1922 г. в герб Грузии, а затем – в герб ЗСФСР, и позднее – также в герб СССР (в 1936 г.), хотя В.И.Ленин был принципиально против использования военных символов в качестве эмблем социалистического государства. В годы Великой Отечественной войны Сталин разработал систему салютов, которая во-первых, сильно отличалась от традиционной международной, а во-вторых, была построена на только ему известных и им изобретенных численных принципах. Однако эта система была настолько стройной, понятной и логичной, что ее без всяких оговорок признали во всем мире. При этом надо заметить, что никто не знал и не догадывался, что создателем был Сталин. Вернее, знать-то знали такие ближайшие люди в Ставке Верховного Главнокомандующего, как маршалы Жуков, Василевский, Ворошилов, Шапошников, Берия, генерал армии – Антонов, но нигде, никогда, даже в мемуарах, изданных после смерти Сталина, они об этом не обмолвились и словом. Причины здесь две: во-первых, так сказать «обет молчания», а во-вторых – и это главное – бескультурье и непонимание этими людьми вообще символики, отсутствие у них представления о том, что любое изобретение, новое слово в этой области уже само по себе – гениально, что это – выдающееся явление.

Отсюда понятно, что Сталин к концу жизни не только глубоко презирал, но и имел все основания – ненавидеть свое окружение, как людей, стоящих по сравнению с ним, чуть ли не на уровне неандертальцев в историко-гуманитарном, философском отношении.

Он, выходит, должен был еще ткнуть им пальцем и указать, что гениально, а что – нет, и при этом еще строго приказать говорить то-то и то-то, а они, будучи прямыми и единственными свидетелями его творчества, его усилий, – сами, без приказания, не соображали даже – каков уровень его творчества, не могли объяснить это другим без его помощи! И с такими-то ослами ему надо было всю жизнь создавать и крепить, отстаивать и растить великую державу, воспитывать народ! Нет, – это сверх человеческих сил! «Моя жизнь – безжалостная как зверь!»

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 03:13

Таковы могли быть настроения Сталина к концу жизни, когда он с ужасом обнаруживал, что не видит вокруг себя человека, которому можно бы оставить в наследство великий Советский Союз. Он внутреннее был взбешен в такие моменты, и – если в этот момент вокруг были «соратники» или кто-либо один из них – его гнев обрушивался на этих людей. А если эти приступы гнева посещали его в одиночестве, то один из них – мог взорвать его изнутри. Так что его смерть 5 марта 1953 г. была не случайной, была преждевременной. Она последовала либо вслед за разносом кого-либо из окружения, либо удар случился из-за невозможности тотчас же организовать, осуществить такой разнос, ибо никого вокруг не было. Вполне возможен и третий вариант конца: соратники, зная настроения Сталина и опасаясь за свое благополучие, организовали устранение вождя, попросту отравив его. Тот факт, что врачам не позволили произвести паталого-анатомический анализ – только говорит в пользу этой версии. Но настроения близкие к вспышкам отчаяния, стали посещать Сталина только после 1949 г.

В этом году, – когда ему исполнилось 70 лет, – внешне все было счастливо и спокойно, как подобает быть в большой юбилей: победоносно окончилась великая война, была создана атомная бомба, вооруженные силы СССР были самыми крупными и самыми крепкими в мире, вырос, увеличился территориально и численно лагерь социализма – в него вошли бывшие сателлиты или вассалы Германии, прежде кольцом окружавшие Советский Союз, в него вошел великий Китай, численность и влияние коммунистических партий во всем мире, их общественный авторитет в своих странах, неимоверно возросли. Казалось, можно было отмечать с удовлетворением, что весь исторический ход событий произошел так, как и предсказывали марксисты полвека назад, в самые тяжелые для них годы.

Однако Сталин был великим мыслителем и политиком и поэтому он всегда смотрел вперед, учитывал перспективу и главное, – никогда и ни при каких обстоятельствах не любил (и другим не позволял) почивать на лаврах. Он, и только он один, видел в 1949 г., что эта дата не принесла ожидаемого успеха для СССР и его международных позиций так, как это должно было быть по всем предварительным расчетам.

Дело в том, что капиталистический мир, чрезвычайно быстро и на сей раз организованно, слаженно, отреагировал на усиление СССР после второй мировой войны. За два года – с 1947 по 1949 г. империалистам удалось в мирное время создать всемирную агрессивную милитаристскую организацию – блок НАТО.

Конечно, советские военачальники, могли утешаться тем, что НАТО – слабо по сравнению с Советскими Вооруженными силами – но для Сталина подобных «утешений» не существовало. Важен был сам принципиальный исторический факт: империализм, мировой капитализм сумел консолидироваться в военный агрессивный блок, в мирное время, да еще открыто, откровенно направленный против коммунистических стран и международного рабочего движения. По всем теоретическим показателям – для подобной консолидации нужны были бы не два, а по крайней мере 5 и даже 10 лет. Значит, в мире империализма что-то сильно, изменилось, что он стал дисциплинированно плясать под чью-то дудку, расставаясь со своими хвалеными демократическими, либеральными свободами. (На XIX Съезде партии, в 1952 г. Сталин скажет об этом так: «Сама буржуазия, – стала другой, изменилась серьезным образом, стала более реакционной. Раньше буржуазия позволяла себе либеральничать, отстаивала буржуазно-демократические свободы. Теперь от либерализма не осталось и следа. Знамя буржуазно-демократических свобод выброшено за борт!» [26] .

Для Сталина не составляло, конечно, никакого секрета, что главой мирового капитализма после второй мировой войны стал американский империализм, заказывающий на свои долларовые миллиарды – чуть ли не любую музыку в мире.

Отсидевшаяся от войны за двумя океанами Америка, не потерявшая и сотой доли тех людских ресурсов, которые были потеряны Советским Союзом в войне с фашизмом [27] , разжиревшая на военных заказах за счет ослабления всех других стран, – эта наглая, бесстыжая, гангстерская Америка, – находилась в чрезвычайно удобном, недосягаемом положении и из этого своего логова – нахально угрожала уже всему миру, а прежде всего СССР.

Только Сталин понял, что – раз этот старт Америки состоялся, – то впереди новые годы упорной борьбы с империалистами. Борьбы, которую эти откормленные, сытые янки навязывают обескровленному войной советскому народу, причем – ведут эту борьбу пока не оружием, а деньгами – подкупая, разлагая народы, пользуясь их бедственным положением и нищетой. Вести открытую борьбу советский народ всегда может, даже на пределе сил, но вести борьбу против невидимого противника, когда тот использует подлые, гнусные средства, – русский открытый народ не может, ибо скрытый враг, действующий без оружия – ему не понятен. Исторически сложилось так, что русским надо видеть врага, чтобы понять, что он – враг.

Да и как объяснить людям четыре года пробывшим на фронте или терпевшим не меньшие лишения в тылу, что сейчас, после Великой Победы, настоящая борьба с капитализмом только начинается? Люди устали. Люди ждали отдыха. Люди хотят получить его немедленно. И они правы. Но как теперь можно отдыхать, как можно остановиться, когда американский империализм заложил под всю Европу, под весь Азиатский и Африканский континенты свою финансовую, свою экономическую мину, и готов ее взорвать ради своего эгоистического, империалистического благополучия?

Как разъяснить простым людям все это, всю сложность международной обстановки и поднять их на новый этап, на новый виток борьбы, на сей раз – последней и окончательной?

Кто выстоит в этой борьбе – тому и достанется мир. И только тот – будет после этого по-настоящему отдыхать. Остальные же будут ввергнуты в вечное рабство. Но это будет еще через много десятилетий! Хватит ли сил и лет оставшейся жизни? Хватит ли решимости и ума вести эту борьбу у соратников? Хватит ли терпения и самоотверженности в последний раз у народа, или новые поколения – окажутся более политически хлипкими, податливыми буржуазной пропаганде и подкупу и предадут великое дело революции, созданной, взращенной, выпестованной гениями пролетариата – Марксом, Энгельсом, Лениным? И историческую ответственность за сохранение этого наследства должен будет нести он, Сталин. Хватит ли нас на все это? Хватит ли, наконец, его? Нет, это выше человеческих сил. «Моя жизнь – безжалостная как зверь!»

Так в 1949 г. Сталин впервые, и вполне объективно, проанализировав состояние и расстановку мировых политических сил, пришел к выводу о крайне сложном положении для СССР и о необходимости подготовки без передышки нового этапа классовой борьбы на международной арене [28] .

Сложность момента состояла в том, что во-первых, после 70 лет Сталин стал себя хуже чувствовать, частично сократилась его гигантская работоспособность, а во-вторых, он по ряду международных и внутренних причин не мог открыто, ясно, громогласно призвать народ и народы мира к новому этапу борьбы с империализмом. Никто тогда этой исторической необходимости не понял бы.

В 1949 г. уже нельзя было, как в 1917 или 1919 гг. бросить лозунг «Социалистическое Отечество в опасности!», хотя это было бы исторически правильно. Но опасность хотя и была, однако ее никто не видел, или не хотел видеть. Кроме него. В том числе, не видели ее даже его соратники, с которыми он (кроме, разве Молотова) вообще на этот счет предпочитал не делиться: все равно не поймут.

Именно при такой ситуации у Сталина и стали возникать порой настроения отчаяния, – состояния ранее ему совершенно неизвестного, им ненавидимого, а потому для него – наиболее мучительного.

До 1949 г., т.е. на протяжении всех 70 лет жизни Сталин не знал, что такое безвыходное положение, он всегда, в самые критические моменты сохранял ясную голову и непоколебимый оптимизм, и даже в июне 1941 г., ему потребовалось всего 5 (пять!) суток, чтобы полностью восстановиться после шока от германского нападения и организовать военную жизнь огромной страны и ее вооруженных сил – на новых началах, не допустив в стране ни тени паники, отчаяния или уныния.

Да, в период 1879-1949 гг. все было у Сталина расписано по порядку, и все сбывалось так, как было расписано. Именно поэтому он стал с 1912 г. особенно верить в мистику цифр. Но в 1949 г. цифры – подвели. Правда, не настолько, чтобы это было заметно для других, но зато заметно для него, Сталина, а это было – главное. И было отчего приходить в отчаяние. Неужели он не выдержит? Неужели на этот раз не доведет борьбы до конца? Неужели его стальной, гибкий и несгибаемый, твердокаменный оптимизм будет размыт приливами отчаяния? Нет, нет и нет, хотя моя жизнь – безжалостная, как зверь!
* * *

В жизни Сталина было, по существу, три больших, самостоятельных периода.

Первый – 1879-1912 гг. Борьба за выход в люди и в мир.

Второй – 1912-1939 гг. Борьба за лидерство в партии и государстве.

Третий – 1939-1953 гг. Борьба с противником, заявившим претензии на мировую гегемонию, т.е. борьба за мировое господство, не личное, разумеется, а сталинской державы!

Первый и второй окончились полной победой. Третий – остался незавершенным, его прервала смерть. Вышло мистически, почти как в «Пиковой даме». Тройка, семерка, туз. Три решающих карты жизни. Две сработали безупречно, третья не осуществилась из-за смерти, или, наоборот, стала причиной смерти.

Рассматривая свою жизнь под таким углом, нетрудно было стать немножечко фаталистом. И Сталин, к концу жизни, по-видимому, был склонен уже фатально смотреть на события, хотя его марксистская выучка этому всячески сопротивлялась. И это даже мизерное внутреннее раздвоение, эта небольшая трещинка внутренних противоречий принесла ему гибель, погубила его, психологически, ибо сталинский характер не принимал и не выносил никаких компромиссов. Он вонзался во все, как сталь, – решительно и до конца, без колебаний. И потому малейшее колебание, могло привести его самого в состояние тревоги. Он нс мог поверить, что и он может засомневаться. Это было выше его сил! И страшнее, чем вся его жизнь, безжалостная как зверь!
Похлёбкин Вильям. Книга: Великий псевдоним

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 03:29

АФОРИЗМЫ РУСТВЕЛИ

Все равны мы перед смертью,
Всех разит ее копье,
Лучше славная кончина,
Чем позорное житье.

В плен захваченным любовью трудно муку превозмочь.

Для того и знанье людям,
Чтобы душу укреплять.

Другу верный друг поможет, не страшит его беда.
Сердце он отдаст за сердце, а любовь - в пути звезда.

Если действовать не будешь,
Ни к чему ума палата.

Зло мгновенно в этом мире,
Неизбывна доброта.

Злую весть узнать - для злого нет приятнее утех!

Из врагов всего опасней враг, прикинувшийся другом.

Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны.

Клевета для слуха то же, что полынь для язка.

Кто в беде покинул друга, сам узнает горечь бед.

Кто себе друзей не ищет - самому себе он враг.

Лишь добро одно бессмертно, зло подолгу не живет!

Ложь несет душе и телу бесконечные мученья.

Легкомыслен, кто стяжает, жадностью себя черня.

Лишь познавшего страданье осеняет вдохновенье.

Мудрый борется с судьбою, неразумный унывает.

Мудрый друг не бросит друга, несмотря на все лишения.

Надругательство над дружбой - это с мудростью разлад.

Надо другу ради друга не страшиться испытаний,
Откликаться сердцем сердцу и мостить любовью путь.

Не открыв врачу болезни, разве можно исцелиться?

Радости вкушать не трудно, лучше крепким в горе будь!

Тяжело тому в несчастье,
Кто найти не может друга.

Тот, кто в жизни неразумен и ведет себя, как лжец,
Кто сберечь не может тайны — погибает наконец.

Уж таков закон влюбленных: Все они друг другу братья.

Чем наполнена посуда, то и выльется оттуда.

Человек, лишенный сердца,
По своим живет законам.

Что ты отдал, то твое, что не отдал - то пропало.

Bindu
Администратор
Сообщения: 3756
Зарегистрирован: 03 янв 2008, 03:59
Благодарил (а): 6 раз
Контактная информация:

Re: «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели

Сообщение Bindu » 08 сен 2017, 03:35

В Советском Союзе поэму Шота Руставели издавали многомиллионными тиражами? и её можно было приобрести во всех книжных магазинах огромной страны. К примеру, книжка, изданная в 1984-м, в свое время была приобретена в Сочи.

Известно, что популяризацией поэмы занимался Иосиф Сталин. Говорят, что он лично курировал работу переводчиков и даже правил тексты.

Кроме того, Сталин даже перевел одну из строф, однако какую именно - держалось в строгом секрете.
(Вероятно, речь идет о переводе Нуцубидзе)
"Представьте то время - 1941 год. Критики не могли раскритиковать. Кто бы мог что-нибудь сказать? А вдруг они раскритиковали бы тот куплет, что написал Иосиф Виссарионович? Все приняли его на ура", - говорит Мамука Чхеидзе.

Ответить

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей