Вопрос:
1. Что такое "знаменный роспев"?
Ответ:
Знаменный роспев - это древнейший вид Русского богослужебного пения (известен с XI века). Название происходит от термина "знамя", т.е. знак.
Знаменный роспев произошел от Византийского пения. Поется он в один голос (унисонно). Исконная форма нотации - крюковая (см.).
Вопрос:
2. Что такое "крюки"?
Ответ:
Крюки, или знамена - это знаки безлинейной знаменной нотации. Один крюк может описывать сочетание одного, или нескольких звуков разной высоты и длительности.
В отличие от пятилинейной нотации, крюки обозначают не "ступени звукоряда" (соль, ля), а мелодические ходы (соль=>ля).
Для изучения знаменной нотации Вы можете использовать интерактивное пособие Kruk tutor 0.2 b(4.1 Мб).
В этом пособии предусмотрена возможность не только увидеть расшифровку крюка или попевки обычными нотами, но и услышать их звучание, что должно облегчить задачу тем, кто плохо знаком с пятилинейной нотацией.
Вопрос:
3. Что такое попевка?
Ответ:
Попевка - мелодико-ритмический оборот, устойчиво повторяющийся в различных песнопениях знаменного роспева. Попевка всегда записывается с помощью определенного сочетания крюков. В каждом гласе имеется характерный набор попевок, который отличает данный глас от других.
Подробнее о попевках можно узнать с помощью пособия
http://www.dyak-oko.mrezha.ru/archive/KTsetup.exe
Вопрос:
4. Что такое фита? Зачем фиты используются в знаменном распеве?
Ответ:
Фита - это мелодический фрагмент, распеваемый на небольшое количество слогов. Фита получила свое название по основному символу, используемому для ее обозначения в тексте песнопения. Этот символ напоминает славянскую букву "фита". Кроме этого символа, в записи фит обязательно используются другие знамена.
В отношении фит следует различать их начертание (краткую форму записи) и "розвод" (расшифровку).
В старину фита всегда записывалась сокращенно - 3-6 и более певческих знаков (см. иллюстрацию).
При этом, распев фиты, который заучивался на память, мог иметь разную продолжительность: от 5-6 до 20 и более звуков.
Позднее (в к. XVI в.) появились т.н. "розводы", то есть расшифровки фит простыми крюками. В весьма распространенных книгах Калашникова (издания нач. XX в.) фиты даны только в розводах, а их сокращенная запись выпущена.
Фиты украшают знаменное пение, и это - главное их назначение. Однако фитное пение - не декоративная инкрустация роспева бессмысленными мелодическими вставками. Согласно старинному толкованию знамен Фита означает "философии истинной вседушное любление". Каждая фита имеет вполне определенный смысл.
Все фиты можно разделить на две группы.
1. Фиты "синтаксические". Они ставятся на стыках текстовых фрагментов - там, где заканчивается одна мысль и начинается другая. Эти фиты несут функцию смысловой паузы. По моему мнению, они предназначены для того, чтобы слушатель мог углубиться в смысл только что произнесенного текста. Мелос Фиты подытоживает предшествующую часть стихиры и подготавливает молящегося к следующей мысли.
2. Фиты "сакральные". Они ставятся над словами, обозначающими важнейшие духовные понятия. Например: Бог, Христос, Богородица и другие. Эти Фиты, как правило, длиннее "синтаксических" и отличаются большей красотой и сложностью мелодии.
Некоторые Фиты могут использоваться и как "синтаксические", и как "сакральные". К ним относятся, прежде всего "Окосердная" и "Мрачная, 4-го гласа".
Из вышесказанного ясно, что Фиты играют важную роль в осмыслении текста песнопения, придают ему большую выразительность.
По этой причине исключать их из напева, сокращать, или заменять другими оборотами следует лишь в крайнем случае. И делать это надо с большой осторожностью, дабы не нарушить внутренней цельности роспева, его осмысленности.
Для более подробного ознакомления с фитами Вы можете скачать с этого сайта
http://www.dyak-oko.mrezha.ru/archive/fitnic.rar
(собрание основных фит, встречающихся в знаменном роспеве, с расшифровкой пятилинейной нотацией).
Вопрос:
5. Что такое двоезнаменник?
Ответ:
Двоезнаменник - это способ записи песнопения, в котором сочетается использование знаменной и пятилинейной нотаций. Двоезнаменники появились во второй пол. XVII века, по-видимому, с целью обучения русских певцов "киевскому знамени", т.е. пятилинейной нотации.
Вопрос:
6. Что такое "раздельноречие"?
Ответ:
Раздельноречие, наонное пение, хомония, полногласие - способ произнесения текстов при пении. Суть в том, что при таком пении полугласные ъ и ь, которые обычно не произносятся, принимают значение полноценных букв о и е, соответственно. Первоначально считалось, что раздельноречие появилось ок XIV века, в связи с "падением редуцированных" (полугласные буквы вышли из употребления в разговорной речи). Однако, имеются свидетельства того, что раздельноречное произношение в Русской Церкви могло возникнуть гораздо раньше.
Подробнее об этом можно прочитать в статье:
Д. Коротких. Хомония или истинноречие?
Хомония или истинноречие?
(Церковнославянское произношение при пении).
Древнерусское произношение полугласных ъ и ь давно уже стало предметом исследования классиков отечественной музыкальной медиевистики. Внимание исследователей привлек тот факт, что в древнейших нотированных текстах знамена проставлялись не только над обычными слогами текста, но и над содержащими полугласные. Объяснялось это явление тем, что "буквы ъ и ь, как в тексте читаемом, так и в тексте поемом, имели одинаковое, особенное, свойственное только им произношение". [1]
В более поздних певческих текстах полугласные ъ и ь начинают заменяться на гласные звуки [o] и [e]. Это явление традиционно связывали с изменением произношения в XIV в, так называемым "падением редуцированных":
":в конце XIV века полугласное произношение этих букв в пении сделалось затруднительным, а в речи книжной, в чтении, и в речи разговорной, вследствии присущей им беглости произношения, и совершенно утерялось. Между тем желание сохранить богослужебные нотные книги в их первоначальном неповрежденном виде в отношении мелодии и знамен, не изменяя и самого текста, привело к необходимости усвоить этим полугласным буквам значение гласных букв. На этом основании полугласные ъ и ь стали произноситься, как о и е и, в большинстве случаев стали заменяться ими и в самом письме, при переписке рукописей". [2]
Таким образом там, где раньше стояло древнеславянское "дьньсь" теперь стали писать "денесе"и т.д. Это явление получило название хомонии, или раздельноречия. Пение в большинстве старообрядческих общин беспоповского толка удержало эту архаичную особенность произношения до настоящего времени.
К XVII веку разница между читаемым и поемым текстом была так заметна, что известный полемист инок Евфросин восклицал: "Мы же, поюще, не токмо сами не внимаем, но и хотящим внимати невозможно: священныя речи до конца развращенны противу печтаных и писменых древних и новых книг". [3]
Вышеизложенные представления русских исследователей о пении полугласных в древнейший период не вполне объясняют, как же на самом деле оно могло осуществляться в XI-XIII вв. Пытаясь найти объяснение этому явлению, прот. В. Металлов, по-видимому, первым озвучил ту мысль, что еще в самый ранний период полугласные при пении все же произносились "наподобие гласных". [4]
В начале XX века отказываются от старых представлений о церковнославянском произношении в ранний период такие видные ученые как А.А. Шахматов и Н.Н. Дурново. Доводы, опровергающие расхожие представления, приводит в своих трудах и современный лингвист Б.А. Успенский. Ученый констатирует, что "в русском книжном произношении XI-XII вв. (до падения редуцированных в живой русской речи) буква ъ читалась так же, как буква о, а буква ь - так же, как буква е; различение соответствующих букв на письме имело, таким образом, чисто орфографическую значимость". [5]
Б.А. Успенский приводит подтверждения этой гипотезы: [6]
1. Спорадические случаи смешения ъ и о, ь и е в церковнославянских текстах русского происхождения. Например, в Минее 1095 г. (РГАДА, ф. 381, № 84) неоднократно встречаются как е, о на месте ь, ъ, так и ь, ъ на месте е, о . Особенно характерны примеры вариантного написания однородных форм, представленных в одной синтагме:
или
2. Данные кондакарей. Кондакарная нотация предполагает особое растяжное письмо, требуещего повторного обозначения тянущегося гласного, в соответствии с длительностью его звучания в певческом исполнении. При этом еры могут переходить в тянущиеся о и е и чередоваться с ними. Такие переходы можно видеть, например в Благовещенском кондакаре XII в. (ГПБ, Q п I 32): мууучеееникъооомъ (л. 17), в Лаврском кондакаре XII-XIII в. (РГБ, Тр. 23): ставилъоъъъъъ (л. 20 об), миииииииииръоъъъ (л. 76 об.) и др.
3. Показаниями некнижных текстов, например, берестяных грамот. В таких текстах смешение еров и букв о и е является систематическим. Это объясняется незнанием грамматических правил авторами этих посланий, или нежеланием использовать правила книжной орфографии в бытовом письме. Вот пример воскресных стихир, не списанных с книжного текста, а записанных со слуха, или под диктовку (текст обнаружен в берестяной грамоте № 419 к. XIII- нач. XIV вв.).
Причина смешения при чтении и пении еров и букв о и е заключается в южнославянском влиянии. По мысли А.А. Шахматова произношение южных славян, у которых уже совершилось падение и прояснение редуцированных до того, как это произошло в русских говорах, воспринималось нашими предками как специфический признак особого церковного произношения. Другими словами, "раздельноречное" пение и чтение, скорее всего, появилось у нас благодаря тому, что болгарские книжники, к тому времени уже произносившие ер и ерь как [о] и [е] научили так читать и петь русских клирошан. Последние же, осознавая отличие в произношении знакомых славянских слов в церкви и в разговорной речи, стали считать "полногласное" чтение и пение особенностью языка церкви. Все это продолжалось до падения редуцированных в русской разговорной речи. Псоле этого церковные тексты стали уже менее понятными для слуха простых, некнижных людей.
Таким образом, история хомонии выглядит совершенно иначе, чем ее представляли себе классики отечественной музыкальной медиевистики. Так называемый период "раннего истинноречия", который, по мысли историков церковного пения, закончился падением полугласных, на самом деле был периодом самой настоящей полной хомонии! То есть то самое "зло", которое отчаянно бичевали полемисты в XVII веке на деле оказалось прочно забытой традицией, уходящией корнями в седую древность.
Итак, церковнославянские тексты в XI-XII веках действительно читались и пелись "полногласно", то есть, в общих чертах, примерно так, как звучит теперь пение старообрядцев-беспоповцев.
Вопрос:
7. Что такое напевка?
Ответ:
Напевка - устная певческая традиция общины, представляющая собой результат сокращения знаменного роспева, изменения некоторых черт его мелодики. Напевкой могут исполнятся как изменяемые, так и неизменяемые песнопения. Напевкой, по памяти, может петься весь годовой богослужебный круг.
В настоящее время напевка распространена у старообрядцев. Однако, напевкой по сути являются также Валаамский и Соловецкий обиходы, обиход Московского Успенского Собора, которые отражают местную практику православного пения в дореволюционный период. В к. XVI - XVII вв. были также распространены дьячковский роспев и крылосский. Не исключено, что они также представляют собой напевку.
В среде любителей древнерусского церковного пения бытует неверное понимание термина "напевка", как синоним "пения нА глас", или "пения на самогласен" т.е. исполнение изменяемых песнопений по образцу стихир малого знаменного роспева на "Господи воззвах". Эти термины не следует смешивать. Напевка - это более общий термин, не относящийся только к гласовому пению.
Раздел 2. Как это поется?
Вопросы о певческой практике.
Вопрос:
8. Что такое "исон"? Можно ли петь знаменный роспев с "исоном"?
Ответ:
Исон - выдержанный голос, который исполняется одной частью хора, в то время как другая группа певцов или солист поет мелодию распева. Предположительно, исон появился в Греческой Церкви, в XVII веке. Такое пение сейчас распространено в православных сербских, греческих, македонских, болгарских храмах. Интересно, что в пении коптов, сохранившем весьма архаичные черты, исон не используется.
На мой взгляд, присоединять исон к знаменной мелодии не следует. Заменный роспев никогда не пелся с исоном. Нет ни одного намека на обозначение исона в древнерусских певческих рукописях, нотированных знаменной нотацией. Нет упоминания об исоне и в непевческих источниках. В пении старообрядцев, сохранившем многие черты древнерусского церковного пения, также нет исона.
Только в последнее время, около 15 лет назад, в некоторых церквах РПЦ появились первые опыты по "прививанию" исона к знаменному роспеву. При этом в роспев вводится тональная окраска, которая вообще не характерна для древнерусского пения.
Что же касается "доказательств" древности пения с исоном, которые приводятся некоторыми исследователями, то эти доводы, во-первых, не встречают поддержки у значительной части отечественных музыковедов, а во-вторых этим фактам можно найти другое, более правдоподобное объяснение.
В качестве доказательства использования исона в древнерусском церковном пении обычно ссылаются на особый знак, напоминающий современную букву "Э", который встречается в записи путевых и демественных песнопений (подчеркнем, что в знаменных песнопениях знак "Э" не встречается). Однако, наличие этого знака вовсе не означает, что в этих песнопениях использовался исон. У этого факта есть другое, более правдоподобнее объяснение:
В записи многоголосных "строчных" песнопений XVI - нач XVII вв. после знака Э обычно стоит статья (певческий знак, обозначающий целую ноту), которая выпускается в более поздних одноголосных записях партии путя.
Исходя из этого факта, наличие знака Э можно объяснить тем, что он играл роль тона для предварительной настройки в многоголосном пении, а вовсе не использовался для "обозначения исона". Более того, наличие упомянутой статьи после знака "Э", в начале партии пути, или верха говорит о том, что голос, к которому относится обозначение знаком, не является "выдержанным", а представляет собой один из голосов строчного многоголосья, отличающихся подвижностью и сложной мелодикой.
Настройка, скорее всего, происходила следующим образом: певцы из партии, которая должна была вступать первой (чаще всего "путники", или "вершники") запевали первую статью, в тоне, который соответствовал данной попевке (в XVII веке он иногда обозначался пометой при знаке Э). В дальнейшем от этого "захвата" ответвлялись остальные голоса. Не случайно, в рукописях, на стыке фраз часто встречается термин "захват" (верхом, путем, низом). При этом нигде не упоминается об исоне. В текстах, описывающих строчное пение, говорится только о трех голосах - пути, верхе и низе. В демественном роспеве к ним добавляется еще демество. Ни один из этих голосов, судя по их записи, не является "выдержанным", а обладают развитой мелодикой.
Из сказанного следует вывод о том, что
1. Знак "Э" в путевом и демественном роспеве не относится к обозначению "исона". В песнопениях этих роспевов "исон" никогда не использовался.
2. В знаменном роспеве никогда не встречается даже знак "Э". Следовательно можно еще с большей уверенностью сказать, что "исон" не использовался в знаменном роспеве.
3. "Исон" в древнерусском пении - это всего лишь популярный миф. 4. Введение "исона" в знаменное пение есть ни что иное, как разрушение устоев древнейшего роспева Русской Православной Церкви.
Вопрос:
9. Можно ли, ориентируясь в богослужении на знаменный роспев, избежать затягивания службы?
Ответ:
В первую очередь хотелось бы подчеркнуть: не следует жертвовать уставностью службы ради красоты роспевов. Иной регент готов сократить количество спетых стихир ради того, чтобы оставшиеся были исполнены Большим знаменным роспевом, обладающим исключительной красотой мелодии, но очень продолжительным. Такой подход, к сожалению, говорит о продолжающем действовать в нас принципе "концерта на богослужении". Возрождение древних роспевов должно основываться прежде всего на понимании внутреннего смысла православного богослужения, его целостности. Вместе с тем, на современном клиросе, несомненно, может быть использовано все богатство древнерусского певческого наследия, - необходимо лишь правильно расставить акценты и действовать с рассуждением. Те же стихиры Большого знамени отлично подойдут для ночной службы под большие праздники (на многих приходах практикуются такие службы, например, на Рождество Христово и на Пасху). С другой стороны, на памяти полиелейных святых вполне можно спеть славники столпового роспева. Наконец, при пении вседневных служб "львиную долю" клиросного материала должны составлять малый знаменный роспев и подобны.
Еще одно преимущество перехода на знаменное пение - смещение "акцента" с неизменяемых песнопений на изменяемые. Как известно, "Сподоби Господи", "Ныне отпущаеши" по Уставу положено читать. Если следовать этим предписаниям, то высвободится время, которое ранее тратилось на певческое исполнение указанных песнопений. Таким образом, некоторое увеличение продолжительности службы из-за пения стихир знаменным роспевом частично уравновешивается опущением излишнего (неуставного) пения указанных песнопений.
Сокращается продолжительность богослужения и за счет отказа от партесных "концертов". Чрезмерно раздутые "Свете тихий", "Ныне отпущаеши", "От юности моея" и, в особенности, Великое славословие - обычная "награда" тем, у кого больные ноги. А вот духовной пользы от них, увы, немного.
Для регулирования длительности богослужения также необходимо уделить внимание изучению гласов и подобнов знаменного роспева. В этом случае церковная служба не превысит привычной для многих прихожан продолжительности. Умение использовать сокращенные напевы (малый знаменный роспев, подобны) позволяет головщику, управляющему пением хора, сокращать продолжительность службы, при этом не теряя в ее красоте и полноценности.
Существуют и иные методы варьирования продолжительности службы. Еще протопоп Аввакум говорил о том, что в старину (по-видимому, имелся в виду XVI в.) была практика при необходимости сокращать фитные роспевы. Синодальные издания Обихода, Праздников, Октоиха и др. содержат многочисленные примеры таких сокращений. По моему мнению, опытный головщик должен помнить как сами роспевы большинства употребительных фит, так и способы их сокращения.
Церковное певческое наследие, при благоразумном отношении к нему, способно духовно напитать молящихся, при этом они не почувствуют усталости и не станут роптать на "регента-изувера", а, напротив, с благодарностью воспримут труд певчих.
Раздел 3. Что, где, когда?
Вопросы о том как найти ноты, книги, где услышать знаменное пение.
Вопрос:
10. В каких храмах можно услышать знаменные песнопения?
Ответ:
В Москве есть несколько таких церквей.
Спасский собор Андроникова монастыря, (поется знаменный, большой знаменный роспевы, демество, путь; поют по нотам и, частично, по крюкам). Проезд: М. Площадь Ильича, далее пешком по ул. Сергия Радонежского до площади Сергия Радонежского, монастырь находится справа по ходу.
Церковь Воскресения Словущего при Душепопечительском центре во имя св. прав. Иоанна Кронштадтского на Крутицком подворье (знаменный роспев поется по крюкам). Проезд: м. Пролетарская, выход из последнего вагона от центра, по переходу до конца, выход направо. Идти вдоль улицы, возле перекрестка повернуть налево, подземный переход, направо и вверх. На Крутицах две церкви. Воскресенская - дальняя, вход справа, со двора, по лестнице наверх.
Троицко-Никольская церковь (св. Николы на Берсеневке). (служба совершается по старому, дониконовскому уставу, пение знаменное, раздельноречное, по крюкам). Проезд: м. Боровицкая, направо, по правой стороне моста через р. Москва. Спуститься вниз по лестнице возле Театра Эстрады, затем вдоль набережной, мимо ТЭ. Следующее здание - набережные палаты, относящиеся к храмовому комплексу. Вход - через ворота в середине палат, либо чуть дальше, возле красных палат Аверкия Кириллова, через калитку, налево (к ТЭ можно также пройти от м. Полянка).
Это лишь некоторые храмы, в которых богослужение поется знаменем.
В Москве есть также старообрядческие церкви и молельни, например церковь св. Николы у м. Белорусская. Если Вы решили послушать пение старообрядцев, постарайтесь не смущать их поведением, привычным в православных храмах, - не креститесь троеперстно, не прикладывайтесь к образам. Все это может спровоцировать конфликт и помешать знакомству с певческой культурой старообрядцев.
Вопрос:
15. Партесное пение, на сегодняшний день, используется в Русской Православной Церкви практически повсеместно, а значит, оно отвечает всем требованиям, предъявляемым к церковному пению. Зачем же менять его на знаменное пение, которое уже прочно забыто?
Ответ:
Не всякая традиция (даже укоренившаяся) действительно является эталоном совершенства. Как учил св. Киприан Карфагенский: "Обычай без истины - есть застарелое заблуждение". История церковного пения в России показывает, что многие явления, хотя и существовали на протяжении долгого времени, тем не менее, не всегда представляли собой действительную ценность. К таким явлениям следует отнести, например, пение запричастных концертов, против которого многократно выступали видные иерархи Церкви и издавались Синодальные постановления.
С другой стороны, часто в забвение приходят традиции, достойные всяческой поддержки и развития. Например, в нашей Церкви долгое время прочно забытым оставалось пение стихир "на подобен". Вместо подобнов на клиросах звучали обыкновенные обиходные напевы, что, без сомнения, обедняло наше богослужение. Традиция пения подобнов, пришедшая к нам из Византии вместе с Православием, пресеклась, видимо, в XVIII-XIX вв. и сохранялась лишь в некоторых монастырях, а также в Московском Успенском соборе.
К счастью, древнюю традицию удалось возродить известному лаврскому регенту, архимандриту Матфею (Мормылю). Его трудами были изданы лучшие образцы монастырских подобнов в многоголосном изложении. Мало того, благодаря его усилиям, эти подобны вновь зазвучали на клиросе. Надо отметить, что, по его словам, введение подобнов в Лаврское богослужение первоначально встретило ожесточенное сопротивление "традиционалистов". И все же, с Божией помощью, подобны вновь начали входить в обиход русских клирошан. Дай Бог, чтобы то же произошло и со знаменным пением.
По моему мнению, незаслуженное забвение древних роспевов обеднило нашу службу еще более, чем оставление пения подобнов. Возрождение знаменного, путевого, демественного роспевов способно приблизить наше богослужение к требованиям Устава и обогатить его во многих отношениях.
Вопрос:
16. Знаменное пение устарело, оно не подходит для современного богослужения. К чему возрождать то, что не отвечает требованиям времени?
Ответ:
Не следует в церковных делах следовать "духу века сего". Этот беспокойный дух постоянно подгоняет нас: "Спешите жить, срывая на бегу цветы удовольствий! Если же вы стараетесь найти себя в христианстве, то ищите прежде всего душевного услаждения и эмоционального удовлетворения: приятного для глаза и слуха. Человеку должно быть комфортно в храме". Этот дух себаритства, душевного самоуслаждения и самоуспокоенности чужд Православию. Напротив, трезвение, покаяние, постоянная собранность помыслов - желанная цель любого христианина. Какой же другой вид церковного пения, кроме знаменного, столь же удобен для совершенствования в названных добродетелях?
Партесный концерт, во всяком случае, не соответствует духу Православия. Характерная для этого вида религиозной музыки вычурность форм, иногда даже ариозность, вольность по отношению к священным текстам - все эти недостатки говорят о недопустимости исполнения в храме партесных концертов.
Если же говорить о т.н. Обиходе, то его монотонная гармония, к сожалению, заглушает то, что осталось в нем от старинных церковных мелодий. Св. Филарет Московский и св. Игнатий Брянчанинов указывали на необходимость сохранения характера древних роспевов. Увы, Обиход не всегда соответствует этому критерию.
Обратимся к истории. В XVIII веке "ревнители прогресса" отвергли святоотеческое наследие. Были прочно забыты основополагающие принципы восточного христианства. Просвещенным членам русского общества предлагалось расширять свой кругозор с помощью трудов Вольтера, Руссо и западных мистиков. К чему, в конце концов, привело такое "расширение", всем известно.
Косвенным результатом "вестернизации" русского Православия стал отход от традиционных форм церковного искусства. Была похоронена древнерусская икона. Ее списали в утиль, обозвав старинные образа "черными досками". Вместо них в Церковь внесли картины, изображавшие "христианские идеи" на западный манер. Вместе с иконописью пострадало и древнее пение. На русский клирос сначала проник украинский партес (ведущий свое происхождение от польских кантов), затем его сменили итальянские оперы и, наконец, - бездушные немецкие хоралы.
К счастью, не все русское общество ринулось тогда вслед за глашатаями "современных веяний в христианстве". Нашлись и подлинные искатели святоотеческой мудрости, которые сохранили для своих потомков Православие. В конце концов, слава Богу, западный крен в Богословии был благополучно преодолен. Благодаря этому, вновь расцвела в Церкви древняя иконопись, "черные доски" вдруг заговорили языком удивительной глубины и красоты, изумившей даже просвещенных уроженцев Запада.
Возродился в России и интерес к древнерусскому церковному пению. Еще в XIX веке выходили научные труды по этой тематике, закладывалась основа для возрождения старинных роспевов. Судя по сегодняшнему росту популярности древнерусских роспевов среди клириков, певчих и прихожан, можно надеяться на улучшение ситуации и в области церковного пения. Не будем же следовать расхожим мнениям, повторяя за другими малодушные слова сомнения и боязни. Лучше постараемся воплотить в нашей жизни подлинный дух Православия, а через это нам сделается понятным и древнее церковное пение, которое этим духом порождено.
Вопрос:
17. Чем знаменное пение превосходит партесное? На каком основании его считают более духовным?
Ответ:
Прежде всего, основанием для такой позиции служит мнение святых отцов о церковном пении. Знаменный роспев наиболее полно отвечает требованиям, предъявляемым к церковному пению Уставом. Принципы организации знаменного роспева полнее учитывают специфику конкретного богослужебного текста.
Наконец, некоторые отцы Русской Православной Церкви высказывались о знаменном роспеве, как о явлении высокой духовной ценности (см. например статью св. Игнатия "Понятие о ереси и расколе").
Свт. Игнатий, еп. Кавказский
Понятие о ереси и расколе
Выдержки о певческом искусстве и иконописи
...
Все русские поняли, что итальянские картины не могут быть святыми иконами. Между тем итальянская живопись взошла почти во все православные русские храмы со времен преобразования России на европейский лад. Эта живопись соблазняет раскольника, огорчает истинно православного: она - западный струп на православном храме. С кого итальянские живописцы писали изображения святейших жен? Со своих любовниц. Знаменитые Мадонны Рафаэля выражают самое утонченное сладострастие. Известно, что Рафаэль был развратнейший человек, желал выразить идеал, который действовал бы на него наиболее сильно, и нередко кидал кисть, чтоб кинуться в объятия предстоявшей ему натурщицы. Другие живописцы, которых талант был грубее, нежели талант Рафаэля, выражали сладострастие на своих мнимых иконах гораздо ярче; иные выразили уже не одно сладострастие, но и бесстыдство, неблагопристойность.
Иконы некоторых святых мужей списаны с женщин, как, например, знаменитое изображение Иоанна Богослова, написанное Доминикенем. Иконы некоторых мучеников итальянские любострастные живописцы написали со своих товарищей разврата, после ночи или ночей, проведенных ими беспорядочно, когда это поведение напечатлелось на изнуренных их лицах. Все движения, все позы, все физиономии на итальянских картинах или вообще на картинах, написанных западными еретиками и изображающих священные предметы, - чувственны, страстны, притворны, театральны; ничего в них нет святого, духовного; так и видно, что живописцы были люди, вполне плотские, не имевшие ни малейшего понятия о состоянии духовном, никакого сочувствия к нему и потому не имевшие никакой возможности изобразить человека духовного живописью. Не имея понятия о том, какое положение принимают черты лица углубленного в свою молитву святого мужа, какое положение принимают его глаза, его уста, его руки, все тело его, они сочиняют в невежественном воображении своем произвольную, невежественную мечту, сообразно этой мечте устанавливают натурщика или натурщицу, и отличная кисть изображает на полотне совершенную нелепость, так, как красноречивейший оратор по необходимости должен был бы произнести самую бестолковую речь, если б заставили его говорить о предмете, вовсе неизвестном ему.
Воспитанники русской Академии художеств получили образование по образцам западным и наполнили храмы иконами, вполне недостойными имени икон. Если б эти иконы, пред которыми опускаются долу взоры целомудренные, не стояли в храме, то никто и не подумал бы, что им приписывается достоинство икон. Светский человек, насмотревшийся на всё и имеющий обширную опытность, не может себе представить того действия, которое такие изображения оказывают на девственную природу. Некоторый старец, проводивший в пустыне возвышенную монашескую жизнь, должен был по некоторым обстоятельствам приехать в Петербург. Здесь он был приглашен однажды вечером набожною старушкою-дамою для духовной беседы. В это время дочери старушки одевались, чтоб ехать на бал. Одевшись, или, правильнее, обнажившись по требованию современной моды, они пришли к маменьке, чтоб поцеловать ее ручку и сесть в карету. Старец, увидав невиданное им никогда в жизни - девиц, бесстыдно обнажившихся по уставу Запада, по уставу ереси и язычества, пришел в ужас. Он уверял, что после виденного им соблазна уже не нужно являться самому диаволу для соблазна. Каково же видеть такому девственному оку подобное изображение на иконе, изображение, возбуждающее не молитву, а самые нечестивые страсти.
Несвойственность итальянской живописи для икон уже теперь очевидна и признана. Но, к сожалению, современная мода устремилась к другой крайности - к подражанию старинной русской иконописи со всеми ее неправильностями и с присовокуплением разных несообразностей новейшего изобретения. Здесь новый повод к соблазну. Пред такою иконою не соблазняется раскольник, не могущий отличить правильного рисунка от неправильного, - соблазняется пред нею легкомысленное чадо новейшего прогресса. Видя уродливость изображений на иконе, это чадо соблазняется, смеется, кощунствует. Его поверхностное образование и просвещение не дают ему возможности отделить в Церкви установлений Святых и Божественных от того разнообразного copy, который в различные времена вносился в Церковь немощию, ограниченностию, греховностию человеческою, сообразно духу века. Это чадо новейшего прогресса, чуждое здравого смысла, видя недостаток, внесенный в Церковь человеческою немощию, тотчас колеблется в доверии к самой Церкви, начинает осуждать ее, делается чуждым ее. Сколько вредно соблазнять раскольников, столько вредно соблазнять и современное поколение; сколько нужно снисходить немощи раскольников, столько необходимо снисходить и немощи питомцев новейшего прогресса. "Безпреткновени бывайте", - сказал святой апостол Павел иудеям и еллинам (1 Кор. 10, 32).
В наше время искусство живописи достигло высокой степени усовершенствования. Живописец, желающий писать иконы, достойные Божия храма и назидательные для христиан, имеет для сего наибольшие средства, чем когда-либо, но должен непременно проводить жизнь самую благочестивую, чтоб стяжать опытное познание духовных состояний, должен быть знаком в особенности с благочестивыми иконами, чтоб на лицах их усмотреть то глубокое спокойствие, тот отпечаток небесного тихого радования, ту младенческую простоту, которые являются на этих лицах от тщательной молитвы и от других благочестивых занятий. Пусть он всмотрится в естественность их движений, в отсутствие в них всего сочиненного, всего придуманного. Правильность рисунка необходима для иконы; притом нужно изображать святых свято, такими, какими они были, простыми, спокойными, радостными, смиренными, в таких одеждах, какие они носили, в положениях и движениях самых скромных, исполненных благоговения, основательности, страха Божия. Изображению святого должны быть чужды изысканная поза, движение, изображающее восторженность, положение лица романическое, сентиментальное, с открытым ртом, с закинутою кверху головою или с сильно устремленными кверху глазами. Последнее положение, к которому обыкновенно прибегают для изображения молитвенного состояния, именно и воспрещается иметь при молитве святыми отцами. Также не должно изображать святых жен и дев с опущенными книзу глазами: дева начинает тогда опускать вниз глаза, когда явится в ней ощущение греховное; в невинности своей она глядит прямо.
Также начинают многие понимать, что итальянское пение не идет для православного богослужения. Оно нахлынуло к нам с Запада и несколько десятилетий тому назад было в особенном употреблении. Причастный стих был заменен концертом, напоминавшим оперу. Ухо светского человека, предающегося развлечениям и увеселениям, не поражается так сильно этою несообразностию, как ухо благочестивого человека, проводящего серьезную жизнь, много рассуждающего о своем спасении и о христианстве, как о средстве к спасению, желающего от всей души, чтоб это средство сохранялось во всей чистоте своей и силе, как сокровище величайшей важности, как наследство самое драгоценное для детей и внуков. Надо знать, что в России вся масса народа проводит жизнь самую серьезную, будучи поставлена в необходимость проводить такую жизнь обстоятельствами. Жизнь развлеченную, веселую, в сфере современного прогресса, могут проводить весьма немногие, потому что для такой жизни нужны достаточные материальные средства. Веселящиеся на земле не должны судить о прочих человеках, как они обыкновенно это делают, по себе. Для того чтоб один веселился, часто тысячи и тысячи должны нести тягчайший труд, проливать горькие слезы и кровавый пот: как мысли и чувства этих тысяч могут быть одинаковы с веселящеюся единицею?
Страдания и плач есть достояние падшего человека на земле, как научает нас Евангелие, и этот падший и погибший человек приходит в церковь Божию излить пред Богом именно горестные чувствования свои; раскрыть пред Богом бедственное состояние свое. Большая часть молитв, поемых и читаемых в Церкви, выражают прошения погибшего о помиловании, развивают понятие о погибели человечества, показывают ее многоразличные оттенки и признаки, заключают в себе исповедание человеческого падения вообще и исчисление частностей падения. Они переходят по временам к славословию Бога, к радостному хвалению действий Искупителя и искупления; но и это славословие, и эти хвалы произносятся узниками, заключенными в темнице, получившими надежду на освобождение, но еще не получившими освобождения. Радость, производимая надеждою спасения нашего, по необходимости соединена в нас со скорбным ощущением греховного плена.
Весьма справедливо святые отцы называют наши духовные ощущения "радосто-печалием": это чувство вполне выражается знаменным напевом, который еще сохранился в некоторых монастырях и который употребляется в единоверческих церквах. Знаменный напев подобен старинной иконе. От внимания ему овладевает сердцем то же чувство, какое и от пристального зрения на старинную икону, написанную каким-либо святым мужем. Чувство глубокого благочестия, которым проникнут напев, приводит душу к благоговению и умилению. Недостаток искусства - очевиден, но он исчезает пред духовным достоинством. Христианин, проводящий жизнь в страданиях, борющийся непрестанно с различными трудностями жизни, услыша знаменный напев, тотчас находит в нем гармонию со своим душевным состоянием. Этой гармонии он уже не находит в нынешнем пении Православной Церкви. Придворное пение (здесь указываю наиболее на обедню; впрочем, "Господи, помилуй", поемое на литургии, уже поется и на всех церковных последованиях), ныне взошедшее во всеобщее употребление в православных церквах, необыкновенно холодно, безжизненно, какое-то легкомысленное, срочное! Сочинения новейших композиторов выражают настроение их духа, настроение западное, земное, душевное, страстное или холодное, чуждое ощущения духовного. Некоторые, заметив, что западный элемент пения никак не может быть соглашен с духом Православной Церкви, справедливо признав знаменитые сочинения Бортнянского сладострастными и романическими, захотели помочь делу. Они переложили, с сохранением всех правил контрапункта, знаменный напев на четыре голоса. Удовлетворил ли труд их требованию Церкви, требованию ее духа? Мы обязаны дать отрицательный ответ. Знаменный напев написан так, чтоб петь одну ноту (в унисон), а не по началам (partheses), сколько бы певцов ни пели ее, начиная с одного певца. Этот напев должен оставаться неприкосновенным: переложение его есть непременно искажение его. Такой вывод необходим по начальной причине: он оправдывается и самим опытом. Несмотря на правильность переложения, канон Пасхи утратил свой характер торжественной радости и получил характер печальный: это уже не восторг, произведенный воскресением всего рода человеческого во Христе, это плач надгробный. Изменение характера, хотя и не так чувствительное, заметно во всех переложениях знаменного напева и других церковных древних напевов. В некоторые переложения трудившиеся в них внесли свой характер, уничтожив совершенно церковный характер: в них слышна военная музыка, как, например, в "Благослови, душе моя, Господа", коим начинается всенощная. Отчего так? Оттого, что переложение совершалось под руководством военного человека, человека вполне светского, образовавшего свой вкус по музыке антицерковной, вносившего поневоле, по естественной необходимости свой элемент в элемент чисто церковный знаменного напева.
Знаменный напев должен оставаться неприкосновенным: неудачное переложение его знатоками музыки доказало эту истину. От всякого переложения характер его должен исказиться. Старинную икону не должно покрывать новыми красками, оставляя неприкосновенным ее рисунок: это было бы искажением ее. Никакой благоразумный человек, знающий отлично иностранные языки, не решится на перевод с них математической книги, не зная математики. Отчего же не придерживаться того же благоразумия относительно церковного пения тем знатокам музыки, которые чужды благодатного духа церковного, даруемого Богом за глубоко благочестивую жизнь. Таково суждение не какого-либо частного человека, таково суждение Православной Церкви. Святой Дух возвестил, что песнь Господня не может быть воспета "на земли чуждей" (Пс. 136, 4). Неспособен к этой песни не только сын мира, но и тот глубоко благочестивый христианин, который не освободил еще от ига страстей своего сердца, сердце которого еще не свободно, еще не принадлежит ему, как порабощенное грехом. Неспособен еще к тому тот, кто на поприще христианского подвижничества, весь день сетуя ходит, то есть находится еще в постоянном созерцании греха своего и в плаче о нем, во внутренней клети которого еще не раздался глас радования, раздающийся в духовных селениях праведников. Кто ж способен воспеть песнь Господню? В чьей душе она может родиться в утешение и наслаждение всей Православной Церкви?
Ничего подобного не было сказано о пении партесном, или обиходном. Все это позволяет нам говорить, что знаменный роспев наиболее полно соответствует требованиям, предъявляемым к церковному пению.
Это, впрочем, не означает, что, скажем, обиходное пение следует безжалостно искоренять. Необходимо прежде всего осознать приоритеты. Чем искреннее мы последуем за отцами в христианском делании, тем естественнее будет отказ от многоголосного пения в пользу знаменного.
Вопрос:
18. Знаменное пение - только для монастырей (и то не для всех, а только для самых аскетичных). Зачем же вводить его на приходах, ведь мирянам трудно молиться под это пение?
Ответ:
Конечно, духовная ценность знаменного роспева не должна служить поводом для насильственного введения его на приходах. Однако, духовный рост прихожан способен со временем сделать для них знаменный роспев прекрасным подспорьем в молитве. Как подвижническая жизнь монашествующих всегда были примером для благочестивых мирян, так и знаменный роспев, аскетичный и трезвенный, способен привести душу мирянина в умиление, чуждое расслабленности и себаритства. Не случайно, тот богослужебный Устав, которым мы пользуемся сегодня в приходских церквах, является уставом монашеским. Хотя мы, к сожалению, сокращаем службу, все же, ориентиром для нас остается Типикон. Необходимо помнить о том, что если не понуждать самого себя, то не будет и духовного роста.
Вопрос:
19. Знаменщикам просто нравится знаменный роспев. При чем тут духовность?
Ответ:
Необходимо различать эстетические достоинства и духовную ценность роспева.
Древние роспевы окутаны тонким очарованием старины. Поэтому случается, что певчий, заинтересовавшийся знаменем, поначалу просто "играет в древность". Молитва в этом случае, отходит на второй план, чего быть не должно. Но если кто-то полюбил древние роспевы за внешнюю красоту, или за их древность, то, возможно, скоро поймет и их духовную ценность.
Правильному отношению к красоте напева можно поучиться у святых и авторитетных иерархов нашей Церкви. Вот что писал в начале XX века владыка Арсений (Стадницкий), поборник возрождения древних роспевов в России: "С богослужебным пением происходит аналогичное тому, что у нас, в России, произошло с иконописью. Было время, когда к написанию ликов Спасителя, Божией Матери, св. угодников Божиих приступали с молитвою, с постом, когда иконописцы на свое дело не смотрели, как на ремесло. Оттого в древних храмах XII-XVI веков иконопись носит особый характер. То правда, что в ликах, написанных в это время, нет тонкости, строгой пропорциональности, но зато у них имеется одно такое преимущество, которое безконечно возвышает древнюю иконопись пред современною: в них отпечатлевается святость".
Эти слова владыки Арсения перекликаются со словами святителя Игнатия Брянчанинова: "Знаменный напев подобен старинной иконе. От внимания ему овладевает сердцем то же чувство, какое и от пристального зрения на старинную икону, написанную каким-либо святым мужем. Чувство глубокого благочестия, которым проникнут напев, приводит душу к благоговению и умилению. Недостаток искусства - очевиден, но он исчезает пред духовным достоинством".
И действительно - с точки зрения мирской живописи икона примитивна, также, как с точки зрения мирской музыки знаменный роспев неинтересен и монотонен. Однако и старинная икона и древний роспев изобильно напоены божественной благодатью. Эту духовную красоту любить незазорно, потому что она - подлинная.
Вопрос:
20. Почему знаменный роспев следует считать одноголосным, ведь существует множество его гармонизаций?
Ответ:
Знаменный роспев является разновидностью монодии, или одноголосья. Именно так его определяет музыкальная энциклопедия, так понимают смысл данного термина все серьезные медиевисты.
Никаких следов многоголосья в древнерусских рукописях старше конца XV века найдено до сих пор не было. Неизвестны также подлинные и достаточно древние свидетельства непевческих источников в пользу существования многоголосного церковного пения на Руси в период с X по XV век. Конечно, отсутствие доказательств в пользу многоголосья еще не является автоматически свидетельством в пользу монодии. Тем не менее, судя по происхождению знаменного роспева от Византийского пения (см., например, работы И.Е. Лозовой), он, скорее всего, был одноголосным видом церковного пения на всем протяжении своего существования.
Рассмотрим известные нам формы гармонизаций знаменных мелодий на предмет выявления их отношения к знаменному роспеву.
Т.н. знаменное многоголосье, возникшее в сер. XVII века, под влиянием западной музыкальной мысли, не дает основания говорить о гипотетическом существовании многоголосного знаменного пения в предшествовавший период. Несомненно, гармоническая составляющая знаменного многоголосья вторична по отношению к мелодии и возникла значительно позднее. Не случайно в музыкальной медиевистике для указанного вида многоголосья используется особый термин, отделяющий его от собственно знаменного роспева.
Строчной и Демественный виды многоголосья возникли, по-видимому, в к. XV века на основе Путевого и Демественного роспевов. Они, так же, не имеют прямого отношения к знаменному роспеву.
Наконец, композиторские переложения отдельных знаменных песнопений, написанные в XIX-XX вв. также нельзя отнести непосредственно к знаменному роспеву. В первую очередь, необходимо учесть временной фактор. Знаменные мелодии существовали в Русской Церкви практически со времени ее основания, тогда как авторские гармонизации возникли в позднее время. Во-вторых, даже если смотреть на поставленный вопрос не с точки зрения музыковеда, а с точки зрения современного клирошанина, эти переложения не могут быть отнесены к тому же виду песнопений, что и древний знаменный роспев. Дело в том, что творческая индивидуальность авторов гармонизаций внесла столь значительные изменения в первоначальное звучание знаменных песнопений, что серьезно говорить о принадлежности гармонизаций к некоему органичному целому, включающему и древнее одноголосье, невозможно. Даже двухголосная гармонизация Догматиков Кастальским не стала органичным дополнением знаменного роспева.
Наконец, разнородность приемов гармонизации, а отсюда и стилистическая неоднородность различных переложений резко противоречит идее роспева, как целостной музыкально-литургической системы, во всей полноте осуществленной в древнем знаменном роспеве.
Итак, ни один из известных на сегодняшний день видов гармонизации не вправе претендовать на ассоциирование с изначальным одноголосным знаменным роспевом, который является древнейшим и уникальным роспевом Русской Православной Церкви.
Вопрос:
21. Какова роль мелодии знаменного роспева в молитве? Церковная мелодия служит всего лишь для передачи эмоций или это нечто большее?
Ответ:
Св. Григорий Нисский считал что церковная мелодия весьма способствует молитве.
"Церковь сладкопением углубляет смысл сказанного, когда сама музыка раскрывает, насколько возможно, мысль, заключенную в тексте. Этой приправой, как сладостями, придается вкус пище уроков".
"Все, что согласовано с нашей природой, приятно ей. И музыка согласна с нашей природой. Поэтому великий Давид к мудрому учению о добродетелях присоединил сладкопение. В высокие догматы он влил как бы медовую сладость, при помощи которой наше естество излечивает себя. Исцелению нашего естества способствует гармоничность жизни, которой, по моему мнению, прикровенно способствует сладкопение. Может быть, оно призывает к высокому состоянию жизни, к тому, что нрав добродетельных не должен быть грубым, страстным, не издавать, как и струна, слишком высокого звука, потому что чрезмерно натянутая струна издает неверный звук. И, напротив, они не должны ослаблять свои силы сластолюбием, потому что душа, расслабленная таковыми страстями, становится глухой и немой. И строй души также нужно по временам повышать и понижать, чтобы в нравах всегда сохранялись гармония и добрый лад, без распущенности или чрезмерной натянутости".
"Безыскусный напев сплетается с Божественными словами ради того, чтобы само звучание и движение голоса изъясняло скрытый смысл, стоящий за словами..."
Знаменный роспев наилучшим образом удовлетворяет этому последнему условию. Он служит как бы истолкованием литургического текста. Употребление той, или иной попевки, фиты, или лица зависит прежде всего от строения фразы и от ее смысла.